Вторжение (СИ) - Герасимов Никита - Страница 88

Майор хмыкнул:

— А, слышал что-то о нем. Это он когда атакует, начинает выть, как кот? Слабый, раз знаменит только этим…

— Скорее как пароход — я с ним не сталкивался до сей поры лично — но поговаривают, что барабанные перепонки могут и не выдержать его песен. И к слову: до сих пор он как-то умудрялся выживать, так что я бы его на твоем месте не недооценивал. Кто знает, чем он сможет меня удивить.

— С кем идешь? — Майор потрепал по белобрысой голове подбежавшего к нам любопытного мальчонку.

— Как обычно: апостолов беру и группу поддержки. Вот думаю, кого бы попросить… С одной стороны — Лазутин надежный, как молоток, да и сработались мы с ним… Но на меня давят, чтобы я Семакина требовал. Вроде как он начинает с резьбы слетать, и нужно ему мозги вправить — а кто лучше Демона с этим справится?

Майор согласно кивнул, и выдержал небольшую паузу:

— Ясно, ясно… Денис, а ты не думал, что дальше? Пока есть враг, который держит нас всех вместе, но что будет, когда он уйдет? Начальство не зря так беспокоится о психике старших Офицеров. Сколько у того же Семакина подчиненных? Сто? Двести?

Я скосил глаза в сторону собеседника:

— Двадцать три. На последнем совещании приняли решение, что оперативники не могут иметь более тридцати Миньонов, слишком у нашего брата подход своеобразный. Тебе разве не говорили?

Майор пожал плечами:

— Всыплю плетей заму за утаивание информации.

Хохотнув, я ответил:

— Когда демоны штурмовали наши позиции, ты говорил совсем по-другому. И вот демонов не стало — а ты по прежнему брюзжишь. Стареешь?

— Думаю о том, как обеспечить безопасность людей, Денис. Я себя на совещаниях чувствую белой вороной: в последнее время темы для обсуждения становятся совсем идиотскими. Ограничить число Миньонов… Ха! Да какой Офицер расскажет, сколько под его началом Миньонов?

Я покачал пальцем:

— Нет-нет, ты не забывай о Маршалле. Если он спросит — ответят!

Майор покачал головой:

— Тебе просто не понять, каково это — иметь больше сотни подчиненных… Со мной все в порядке — я сам себя ограничил договором, но с остальными все совсем не так… Вот ответь мне — кто из защитников чаще других выходит в рейды? Я имею ввиду — за город.

Я нахмурился, пытаясь вспомнить статистику:

— Дай-ка подумать… Ну, Мамаев частенько… Семакин тоже регулярно… Я тоже через день — но я все-таки больше в черте города, как и Лоза. А почему чему такой интерес именно к заМКАДью?

Майор осуждающе покачал головой:

— Денис, я-то думал, ты видишь ситуацию не хуже меня… Сколько боевых рейдов у того же Семакина приходится на сотню выездов? Дай-то бог десять. А остальные девяносто он на что тратит?

Я пожал плечами — для меня ответ был очевиден:

— Патрулирование. У него действительно самый широкий охват территорий из всех наших Офицеров. Он в этом плане молодец…

Майор скривился:

— Денис, голову включи! Даже мой зам сразу сообразил, чем этот молодец занимается на своих широких территориях. Он подчиняет себе всех встречных!

— Ну, это я и так знаю… Время неспокойное, без жестких мер не получится…

— Да прекрати ты! Что ты как маленький?! Забыл прокурора? Тот тоже гладко стелил, а вон как вышло. Не все такие же, как ты, пора бы это понять, а уж Семакин с его жадностью — впереди планеты всей!

Я резко встал со скамьи:

— Так, хватит мне политинформации на сегодня. Думал просто пообщаться, а нарвался на целую идеологию. Ты себе даже не представляешь, какие нагрузки испытывает защитник, а лезешь с советами! Каждому свое!

Майор вскочил следом, распугав ребятню:

— Он больше не защитник, Денис — я это чувствую! Он медленно, но верно переходит в разряд смотрителей — и я, как смотритель, чувствую это прекрасно. Вот только у меня возникает резонный вопрос: насколько хороший смотритель получится из защитника?

Я покачал головой, улыбнувшись:

— Прекрати, ты пугаешь детей. Глянь как на нас мамаши неодобрительно смотрят. — взгляды женщин, присматривающих за своими чадами, и в самом деле не предвещали ничего хорошего. Колобок выдохнул, и уселся обратно на скамью:

— Ну, я свою точку зрения высказал, ты просто прислушайся к ней. У нас и так слишком много проблем, чтобы допускать появление новых. Просто понаблюдай за ним…

Я согласно кивнул, хлопнув подчиненного по плечу:

— Не волнуйся, я прослежу. Один неверный шаг, и я тут же настучу на него Маршаллу!

Майор отмахнулся:

— Ну тебя! Лишь бы позубоскалить…

Рассмеявшись, я вошел в подъезд, и в несколько прыжков оказался у двери квартиры своих предков.

— Явился, не запылился, блудный сын, хе-хе! — из-за двери соседней квартиры выглянул Матвеич, облаченный в одни семейные трусы и домашние тапочки:

— Давненько тебя не видывал, Дениска, как жизнь молодая? — несмотря на связь между нами, через которую железный дед в любой момент мог поинтересоваться моими делами, общаться он предпочитал по-старинке, пользуясь телепатией лишь в исключительных случаях.

— Я окинул его оценивающим взглядом:

— Алексей Матвеич, выглядите отлично! Загорать идете?

На мою шутку старик ухмыльнулся, и тут же вздрогнул, когда из глубины квартиры донесся голос его сожительницы:

— Алексей Матвеевич, кто там? Снова в шахматы зовут играть? — и уже на пол тона выше, — ты что, снова в одних трусах разгуливаешь, бесстыдник?!

Старик и вправду будто помолодел — вот уж кому вирус пошел действительно на пользу. Сутулость прошла, мышцы налились силой, а внутри ветерана будто проснулся подросток — Матвеича можно было увидеть то на спортивной площадке, где он с легкостью крутил солнышко на турнике, то перед домом, преподающим всем желающим уроки игры в свою излюбленную игру — шахматы. Антонина Ивановна за ним просто не могла угнаться.

— Ладно, Дениска, вижу не ко мне ты в гости шел. — он развернулся, и притворно охая на каждый шаг, затворил входную дверь.

Я развернулся к двери напротив:

- «Я ДОМА, ОТКРЫВАЙТЕ ВОРОТА!»

Буквально через несколько секунд замок в двери щелкнул, и на пороге показался отец — широко улыбнувшись, он протянул мне руку:

— Вспомнил в кои-то веки о родителях! Заходи — мать, как чувствовала, блинов наделала гору — сам я не справлюсь!

Пока я разувался, он рассказывал о значимых событиях микрорайона; и про кошку, которая в отличие от многой прочей живности не издохла, а сумела-таки приспособиться к энергетическому фону, и теперь воровала у местных жителей еду, и про группу новеньких, которым Майор позавчера устроил выволочку за излишнее хамство, и про то, что заканчиваются продукты, и приходится составлять списки… Как же я соскучился по такой вот ничего не значащей болтовне!

Появившаяся в кухонном проеме мама всплеснула руками:

— Денис! Худой-то какой! Вас там в вашей самообороне что, совсем не кормят?! Ну-ка мой руки и иди к столу, я сейчас быстренько что-то придумаю!

Отец заговорщически подмигнул мне, а я вспомнил о самых вкусных в мире блинах, что дожидаются меня, и заторопился на кухню, чмокнув суетящуюся у стола маму в макушку:

— Ради твоих блинов я готов пережить любой голод!

Нашим спартанцам сложнее других измененных давались те изменения, что принесли с собой демоны. Связано это было с их изначальной защищенностью, но Майор смог уследить за всеми возникающими проблемами, в первую очередь психологического характера, за что я был ему невероятно благодарен. Он смог сохранить людей там, где это было практически невозможно. На столе появилась блюдо с горой исходящих паром золотых блинов:

— Сметаны нет, но есть сгущенное молоко — смотри не обляпайся. Может, полотенце на колени положишь? Чай сейчас будет готов — папа как-то прикрутил базовый баллон к плите, так что…

Я с улыбкой слушал болтовню матери, отдыхая от постоянного напряжения, которое постоянно преследует меня вне этого дома…

Спустя полчаса, когда большая часть выставленной на стол снеди была подъедена, а все самые срочные темы обговорены, я откинулся на стул, похлопав по надувшемуся животу: