От ГУЛАГа до Кремля. Как работала охрана НКВД-КГБ - Захаров Николай Львович - Страница 15

О том, как Хрущев относился к жалобщикам. Когда он в Воронеже проезжал по центральной площади, из толпы вдруг выбежала женщина с письмом в руках. Хрущев приказал остановить машину и лично взял письмо у этой женщины. Письмо было насыщено рядом негативных фактов, обвиняющих в бездеятельности руководителей области. Вечером, выступая на областном пленуме, Н.С. Хрущев резко критиковал руководителей области, цитируя это письмо.

Находясь в Киеве вместе Маленковым Хрущев, решил поехать в колхозы, что он часто практиковал. Поехали в Броварский район в знакомые ему ранее колхозы. Хрущева сопровождал секретарь Киевского обкома партии Петр Шелест. Приехали в один колхоз, который понравился, особенно свиноферма, где работали молодые свинарки. Хрущев спрашивает у одной, сколько она получает. Она бойко отвечает, что кроме зарплаты получила премию — поросеночка. Молодец, говорит Хрущев, ну, а ты как, обращается он к другой. Вторая так же бойко отвечает, что кроме зарплаты тоже получила поросенка. «Зачем же ты врешь? — сказал председатель колхоза. — работаешь хорошо, но премии ты ведь не получала». Хрущев ее пристыдил, а она ответила, что так отвечать велел ей бригадир.

В целом Хрущев и Маленков были колхозом довольны. Сели в машины и отправились в Киев. Едем через другой колхоз. Недалеко от дороги женщины копают картофель и буквально все кричат, машут руками, приглашая к себе. Хрущев приказал остановиться. Идем в поле к женщинам.

— Ну, як живете? — спрашивает Хрущев.

— Плохо живем, Никита Сергеевич, плохо, — отвечают колхозницы.

— Как плохо? Я знаю ваш колхоз, он всегда был богатый.

— Да ведь пропили наш колхоз-то! Один пьяница придет, напьянствуется за счет колхоза, приходит другой, такой же пьяница. Вот и пропили.

— Где председатель? — крикнул Хрущев. На средину выходит щупленький мужчина. Хрущев к нему. — Судить вас надо, дорогой!

Тогда в круг вышла та же дородная женщина и говорит:

— Вы его не троньте, Никита Сергеевич, он у нас новенький и кажется, непьющий, агрономом до этого работал.

— Ну, ладно, коли так. А с колхозом разберемся!

Шелест стоял ни жив, ни мертв. Ему, конечно, досталось. А Хрущев повернулся потом к Маленкову и сказал:

— Эта встреча дала нам больше, чем любой пленум обкома.

В начале 1954 года от белокровия умер первый заместитель начальника 9-го управления Макарьев. Это был серьезный и опытный работник со спокойным и уравновешенным характером, он пользовался в нашем коллективе большим авторитетом и все мы его очень жалели. В марте 1954 года я был назначен на эту должность с оставлением за мной 1-го отдела.

В феврале 1956 года состоялся ХХ съезд КПСС. Обеспеченность безопасности и пропускная система делегатов и гостей съезда приказом председателя КГБ была возложена на руководимое мною управление. С докладами выступили Хрущев и Булганин. Съезд близился к завершению, была исчерпана повестка дня, но отъезд делегатов почему-то задерживался.

Все прояснилось, когда с докладом о культе личности Сталина и его последствиях выступил Н.С. Хрущев. Я слушал этот доклад. Он произвел ошеломляющее впечатление. Съезд принял постановление о преодолении культа личности Сталина, были реабилитированы сотни тысяч невинно пострадавших людей, возвращено доброе имя оставшимся в живых. В ЦК КПСС была создана комиссия по реабилитации невинно осужденных людей в период культа личности.

Когда Хрущев объявил членам президиума ЦК КПСС о своем решении выступить с докладом о культе личности Сталина, его стали пугать непредсказуемыми последствиями. Этому противились Молотов, Маленков, Ворошилов и другие. Видя такое сопротивление, Хрущев еще раз убедился, что доклад надо делать и раскрыть людям глаза. Он предложил выступить с докладом Молотову. Тот отказался. Тогда Хрущев предупредил, что не изменит своего решения и выступит с докладом в качестве делегата съезда.

МОЛОТОВ в ЖЕНЕВЕ

В моей практике по охране руководителей Коммунистической партии и Советского правительства особенно сложной и отличной от обычной организации охраны являлось обеспечение их безопасности в заграничных командировках в капиталистические страны. Во-первых, охраняемый находится во враждебном нам лагере, имеющем стремление и способном организовать любую провокацию. Во-вторых, охрану обеспечивает только небольшая группа сотрудников, так как на помощь других наших органов рассчитывать трудно, а местным органам полиции доверять нельзя. В-третьих, местность, где живет, ездит, бывает охраняемый, незнакомая, неизученная, языком данной страны сотрудники охраны не владеют, местных условий и обычаев в деталях не знают, а интерес к нашей делегации всегда огромен. В-четвертых, имеют место обстоятельства, обусловленные процедурой совещания, когда охраняемый находится среди враждебных нам лиц или вовсе без охраны (закрытые заседания), или с охраной в 2–3 человека в то время, как пропуска в залы заседаний обезличены, что дает полную возможность передачи их от одного лица к другому и, следовательно, проникновению посторонних лиц.

Опыта организации охраны в заграничных командировках у меня не было. Сталин практически не выезжал из Советского Союза, поэтому все приходилось постигать с азов.

Так вот, с целью подбора помещений для размещения главы и всего состава Советской делегации, а также для проведения подготовительных мероприятий по организации охраны в Женеву была командирована оперативная группа работников МИДа и КГБ, в состав которой входил и я. Было это в апреле 1954 года.

Серьезным недочетом при направлении нас в Женеву являлось то, что никто нас не собрал вместе для инструктажа, так что познакомились мы только на Внуковском аэродроме. Кроме того, точно не были определены функции и полномочия каждого из нас.

Как представитель 9-го управления я в основном понимал свою роль, другие же работники КГБ в полной мере ее себе не представляли и занимались выполнением отдельных поручений. В нашу обязанность входил подбор помещений. Одно здание (вилла) на 35–40 комнат для работы и места жительства главы делегации, его заместителей, членов делегации, секретариата главы делегации, охраны и спецслужб. Второе помещение (гостиница) для размещения остального состава делегации.

По приезде в Берн нами была составлена памятная записка, в которой мы просили правительство Швейцарии оказать содействие в подборе необходимых помещений. В этой же записке был поставлен вопрос: «Как правительство Швейцарии предполагает обеспечивать безопасность главы и членов делегации?»

Эта памятная записка была вручена руководителем советской миссии в Швейцарии тов. Молочковым министру иностранных дел Швейцарии, который заявил устно и письменно, что правительство окажет полное содействие в удовлетворении нашей просьбы и что оно сейчас занимается этим вопросом. Что касается организации охраны, то было заявлено, что начальнику Женевской полиции даны соответствующие указания и последний обязан выполнять наши просьбы на месте.

Общая ответственность за безопасность прибывающих в Женеву на совещание глав делегаций была возложена швейцарским правительством на начальника тайной полиции республики.

По прибытии в Женеву, мы нанесли визит мэру города, пригласили его на обед, после которого он дал согласие передать нам в аренду на период совещания министров иностранных дел великих держав единственную гостиницу муниципалитета «Метрополь» с переоборудованием ее по нашему плану.

В подборе помещения для главы и членов делегации мы встретились с большими трудностями. Несмотря на то, что женевские власти предложили нам более десяти помещений, мы вынуждены были отказаться от них по различным причинам. В первую очередь нам предложили расположенную в девяти километрах от Женевы на берегу озера виллу Сан-Су-Си с большим, красивым дворцом, изрядно запущенным внутри, но по количеству комнат вполне подходящим для нас. Но мы отказались от этой виллы, хотя Швейцарские власти всеми правдами и неправдами пытались навязать нам ее.