Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр - Страница 83

Медленно цедивший пиво Эйхгорн поймал ее взгляд и молча указал на два табурета рядом с собой. Колдунья кивнула, расправила подол и уселась на замызганный табурет с таким гордым видом, точно находилась посреди королевского бала. Монстр, словно подчиняясь беззвучному приказу, шмякнулся подле хозяйки.

— Благодарю вас, мэтр, — чопорно сказала колдунья.

— Всегда пожалуйста, — ровным голосом ответил Эйхгорн. — Заказать вам что-нибудь? Пива, может?..

— Разве что чарку настойки, чтобы согреться, — мотнула головой колдунья, доставая из вещмешка на спине монстра темную бутыль. — У меня портал через час, я зашла только укрыться от дождя. Не скоротать ли нам ожидание манорой, мэтр?

— Чем-чем?.. — не понял Эйхгорн.

— О, простите… — пристально взглянула на его лицо колдунья. — Я приняла вас за волшебника. Ваш колпак…

— Увы, я всего лишь ученый.

— Да, теперь вижу. Я Луймелла. Луймелла до Сигонь, лиценциат Монстрамина.

— Эйхгорн. Кандидат технических наук.

Луймелла налила себе чарку пурпурной, остро пахнущей жидкости и предложила того же Эйхгорну. Тот никогда не упускал возможности попробовать что-то новое, так что не отказался. У настойки оказался глубокий сливовый вкус, а крепость ее составляла от пятнадцати до двадцати градусов. Определить точнее без химического анализа Эйхгорн затруднялся.

— А что это за манора такая? — полюбопытствовал он.

— Логическая игра волшебников, — ответила Луймелла.

— А обычные люди в нее играть не могут?

— Естественно, нет. В нее же играют маной.

— Чем?..

— Маной. Вот, взгляните, — провела рукой колдунья. — Я сделала первый ход.

— Я ничего не вижу.

— Естественно. А волшебник бы увидел. Правда, для правильной маноры нужны некоторые принадлежности — чашка воды, свечка, кость…

— Зачем?

— Потому что в игре используется мана шести видов — Огонь, Воздух, Вода, Земля, Жизнь и Смерть. С их помощью игроки плетут разноцветные узоры, перетягивают их на свою сторону, заставляют менять цвета… Очень сложная игра, там куча правил. Но если вы не волшебник, вы не можете не только играть в манору, но даже смотреть, как играют другие.

— Как жаль, — произнес Эйхгорн. — И что, все волшебники в это играют?

— Многие. Это самая популярная из магических игр. Она не принадлежит никакому конкретному институту, и в нее может играть любой волшебник.

— Институту?.. — не понял Эйхгорн. — Вы хотите сказать, что у каждого института… э… свои игры?..

— Естественно, — пожала плечами колдунья. — Это давняя традиция Клеверного Ансамбля — у каждого института есть своя магическая игра. Тридцать институтов — тридцать игр. А манора — тридцать первая, она как бы общая.

— А какие другие? — стало любопытно Эйхгорну.

— Словотворчество, Чарующий Смычок, Скользкий Шар, Битва Умов, магигард, миражата… надеюсь, вы не ждете, что я перечислю все тридцать?.. Некоторые я даже не помню. Сама я всегда больше всего любила манору… ах, жаль все-таки, что вы не волшебник…

— А что, здесь нет других волшебников? Мне казалось, тут их много работает.

— Работает, в том-то и дело, — вздохнула Луймелла. — Они на службе, им некогда. Да и времени у меня уже в обрез… Жаль, право, что в манору могут играть только волшебники…

Эйхгорн махнул рукой, подзывая полового. Тот поставил на стол еще кружку пива, сразу же принимая два медля. Монстр Луймеллы уставился на золотистую жидкость и издал протяжный стон.

— Тихо ты, — шикнула на него колдунья, наливая себе еще сливовой настойки. — Он вам не мешает, надеюсь?

— Нисколько, — ответил Эйхгорн, пристально глядя на монстра. — Что это за существо, если не секрет?

— Обычный кадавр, — отмахнулась колдунья. — Мой слуга, грузчик и телохранитель.

— Вы сами его… сделали?

— Естественно. Кто же еще?

— В самом деле, кто же еще. И как именно вы его… сделали? Очень любопытно.

Луймелла окинула Эйхгорна насмешливым взглядом и спросила:

— Вы имеете хотя бы общее представление о практическом волшебстве, мэтр? Изучали хотя бы основы маносборчества, душестроения, ятрохимии? Если нет — мои объяснения будут для вас сугубой бессмыслицей. Вы же не волшебник.

— Да, я, к сожалению, не волшебник, — согласился Эйхгорн. — Кстати, вот просто любопытно — а как вы нас называете?

— Кого — вас?

— Не волшебников.

— Так и называем, — пожала плечами Луймелла. — Неволшебники.

— А специального слова для нас у вас нет?

— Кто вы по профессии, мэтр? — пристально посмотрела на Эйхгорна Луймелла.

— Инженер.

— У вас есть специальное слово для неинженеров?

— А разве волшебник — это профессия?

— А что же еще? Титул, что ли?

— Но разве не нужны какие-то… мидихлорианы, что ли… какой-нибудь особый дар… Ведь не любой же может научиться колдовать, верно?

— Ну не совсем любой, конечно, какие-то способности все же должны быть, — согласилась колдунья. — Но это же в любой профессии так. Везде бывают одаренные и бесталанные. На инженера ведь тоже не каждый сможет выучиться, верно?

— Да уж не каждый, — хмыкнул Эйхгорн. — Кстати, а не расскажете ли тогда, как учатся на волшебника? Найдется у вас еще немного времени до прыжка?

— Прыжка?.. Какого… а!.. Занятно, не слышала раньше, чтобы переход так называли, — усмехнулась колдунья. — Да, немного времени еще есть. Что именно вас интересует?

Эйхгорна интересовало все. Но поскольку время все-таки было ограничено, он попросил лишь вкратце рассказать о структуре Клеверного Ансамбля.

Оказалось, что главное и по сути единственное учебное заведение Мистерии — это союз шести университетов, каждый из которых в свою очередь разделен на пять институтов. В таком виде Клеверный Ансамбль существует около двухсот лет — именно тогда провели глобальную образовательную реформу и построили университетский городок. Ранее же университетов было больше, они были рассыпаны по всей Мистерии и пользовались полным самоуправлением, но при этом творился в них сущий бардак.

— И сколько всего длится обучение? — поинтересовался Эйхгорн.

— Сначала пять лет школярства, — ответила колдунья. — Там преподают базовые основы. Потом можно выбрать — либо еще четыре года в университете, на продвинутом курсе, либо три года под персональным руководством какого-нибудь мэтра, практикантом. Выбравшие теорию становятся бакалаврами, практику — специалистами.

— А то и другое можно?

— Естественно. Закончивший то и другое — в любом порядке — становится лиценциатом. И должна сказать, что только лиценциаты и могут называться настоящими волшебниками. Бакалавры и специалисты — это так, недоучки. Годятся только в подмастерья.

— Вы, как я помню, лиценциат?

— Естественно.

Эйхгорн призадумался. Двенадцать лет — срок немалый. К окончанию обучения Эйхгорну будет уже пятьдесят пять. Но все равно соблазнительно.

Он спросил об условиях поступления, и узнал, что для этого надо всего лишь сдать вступительные экзамены. Если набираешь более восьмисот баллов (из тысячи), обучение будет бесплатным. Если меньше восьмисот, но больше семисот — платным. Если меньше семисот — от ворот поворот. Все очень просто.

Эйхгорн внимательно это выслушал и уже стал расспрашивать, из чего эти экзамены состоят… но тут колдунья огорошила его, сообщив, что приемный возраст для людей — с одиннадцати до четырнадцати лет. Особо одаренного могут в виде исключения принять в пятнадцать или даже шестнадцать… но уж никак не в сорок три.

Похоже, надеяться Эйхгорну не на что. Жаль.

— Ну все, мэтр, прощайте, — поднялась Луймелла. — Через десять минут мой портал — на Бодассу-Кеззури. Приятно было пообщаться.

— Взаимно.

Глава 39

Ночевал Эйхгорн в хостеле. За номер с него взяли один грамен… хотя «номером» это можно было назвать только из очень большой вежливости. То был длинный, плохо освещенный зал с сотней деревянных кроватей, обтянутых парусиной. На каждой имелось тонкое колючее одеяло и небольшой мешок сена вместо подушки. Больше никаких удобств — ни тумбочек, ни умывальников. Уборная общая, на первом этаже.