Бремя русских - Михайловский Александр Борисович - Страница 64

– Документы? – потребовал один из южан.

В ответ мы с Сергеем показали наши удостоверения.

– Проходите, вас ждут, – ответил часовой.

Мы вошли в шатер. За столом сидели президент Дэвис, мой отец, генерал Форрест, Джон Рейган и еще несколько человек; из них я узнал лишь генерала Мэтью Калбрейта Батлера, с которым мне пришлось иметь дело во время Войны Севера и Юга. Сергей отсалютовал и вышел.

– Садитесь, майор Семмс, – приветливо сказал президент, посмотрев на генерала Форреста. – Мы тут как раз говорили о вас…

Генерал Форрест продолжил:

– Майор, помня ваши заслуги в войне, мы бы хотели вам предложить пост командующего артиллерией Добровольческого корпуса.

– Сэр, – ответил я, – это огромная честь для меня, но…

– Никаких но, – отрезал генерал Форрест, – вы уже показали себя с лучшей стороны. Вы мыслите нестандартно, вы умеете руководить батареей или даже дивизионом. Поэтому я считаю, что вы с честью справитесь с этой задачей. Ну что, согласны? Если хотите, конечно, можете остаться здесь, в Гуантанамо, и командовать ротой охраны.

– Сэр, – сказал я, – благодарю за такую оценку моих скромных способностей, постараюсь оправдать ваше доверие! Позвольте вопрос?

– Задавайте, – ответил мне Форрест.

– Генерал, – спросил я, – а кто будет командовать всем Корпусом?

– Я и буду, майор, – коротко сказал мне генерал.

Я забыл про субординацию и выпалил:

– Сэр, но, как я слышал, вы будете военным секретарем…

Тот рассмеялся:

– Майор, президент и другие члены правительства, включая и вашего отца, мне это весьма настойчиво предлагали. Но, увы, я не могу даже представить себя в этой роли. Зато я, как мне кажется, неплохой полевой генерал. Поэтому я, в свою очередь, порекомендовал моего коллегу генерал-майора Батлера. Тот тоже хотел отказаться, но тут уже я сумел его уговорить.

Я поблагодарил за оказанную мне честь, получил от генерала Форреста разрешение удалиться и приказ зайти к нему через час. В офицерской столовой, куда я направился, еда оказалась на удивление вкусной. Готовили ее три девушки такой красоты, какую я видел, наверное, только в Югороссии. Но девушки были то ли испанками, то ли кубинками – с прекрасными фигурами, подчеркиваемыми простыми, но удивительно хорошо сшитыми платьями, темноволосые, сероглазые, с очаровательными чертами лица. Я засмотрелся на старшую, но тут меня неожиданно толкнул в бок локтем улыбающийся Сергей.

– Дружище Оливер, ты на чужой каравай рот не разевай! – сказал он. – Лучше позволь представить тебе мою невесту, Марию, а также ее сестер Алисию и Исабель!

Я поклонился и поцеловал каждой из них руку.

– Полегче, Оливер, – рассмеялся Слон, – ты же у нас вроде окольцованный!

Я вспомнил о самой прекрасной для меня женщине – о моей любимой жене, и ее слова: «Со щитом или на щите».

Очнулся я от дум о доме и семье только тогда, когда Сергей, улыбаясь, снова заговорил со мной.

– А вот этот молодец, – он показал на стоящего в сторонке паренька лет шестнадцати – это Мануэль де Сеспедес, брат этих очаровательных девушек и мой будущий родственник. А еще он мой любимый ученик и наш инструктор по физической подготовке. Именно он будет заниматься с вами общим физическим развитием. Впрочем, ты можешь и отказаться – ты же все-таки командир.

– Нет уж, нет уж, – сказал я, пожимая пареньку руку. – Я буду заниматься вместе со своими людьми.

Мальчик внешне был худощавым, даже тщедушным, и я подумал, что эта подготовка будет не таким уж сложным делом. Если б я знал, как ошибаюсь!

А Сергей продолжил:

– Оливер, у меня к тебе большая просьба…

– Конечно, Сергей, проси, что хочешь! – сказал я.

– Обычно свадьбы на Кубе планируются за несколько лет до самого бракосочетания, – начал объяснять Сергей, – по крайней мере, среди здешней элиты. Но у нас с Марией нет этих нескольких лет. Ведь очень даже может быть, что я не вернусь из Ирландии. Поэтому мы договорились о скорейшем венчании в местном католическом соборе, и мне нужен шафер. А ты у нас вроде католик. Так что вся надежда на тебя.

– А когда венчание? – спросил я.

– Десятого ноября, – ответил Сергей. – А уже двенадцатого, увы, ты нас покинешь и отправишься на Корву. Впрочем, и я там окажусь сразу после Нового года. Так что решай!

– Ну конечно, я согласен!

Тут я заметил, что час уже почти прошел, и спросил у Сергея, где палатка генерала Форреста. Отвести меня вызвался Мануэль, и я подумал, что он и в самом деле похож на славного молодого человека. Впрочем, такие же, как он, воевали со мной в той, другой, трагической войне. И многие из них погибли.

Генерал Форрест был в хорошем расположении духа.

– Садись, майор, – сказал он. – Выпей вот виски, я привез ящик из своих теннессийских запасов.

Виски оказался отменным, и генерал продолжил:

– В Корпусе будет дивизион из двух артиллерийских батарей – как мне сказал твой друг Слон, одна батарея полевых орудий и одна гаубичная. Пушки нового для тебя – да и для меня – типа. Какие именно, увидишь на Корву, там будут и инструктора. Насколько я знаю, у тебя две дюжины твоих бывших подчиненных.

– Так точно, сэр, – ответил я, – и примерно столько же молодых людей – их детей и племянников. В общей сложности – пятьдесят четыре человека.

– Ну, вот и хорошо. Тебе, я полагаю, потребуется не менее ста человек, так что я дам тебе еще пятьдесят. Хотя и этого будет, конечно, мало. Но больше пока дать не могу. У Ирландских королевских стрелков будет и своя артиллерия. Вы будете неплохо дополнять друг друга. Завтра начинай тренировки, и завтра же я пришлю к тебе пополнение. А пока иди, отдохни, тебе это понадобится.

Если б я знал, насколько его слова будут пророческими!

И вот уже четвертый день я утро провожу сначала в беге, а потом на полосе препятствий. После обеда у меня стрельба в тире, езда верхом (ну хоть тут я не устаю – привык), упражнения с макетами орудий, основы рукопашного боя, а потом еще и теория, которую преподает мне, моим офицерам и сержантам молоденький югоросс по имени Николай. Но, если честно, мне это начинает нравиться. Если бы мы были в такой же форме во время войны между штатами, вполне возможно, что мы победили бы при Геттисберге, и все пошло бы совсем по-другому.

– Сэр, – я повернулся на бок и увидел близнецов Джонсонов. С их отцом я был весьма дружен. Но он погиб под тем самым Геттисбергом, будь он неладен, и мальчики его практически не помнят. Я так и не понял, кто из них заговорил со мной – Тимми и Томми были похожи друг на друга, как две горошины из одного стручка.

– Сэр, разрешите обратиться? – сказал один из них.

– Разрешаю! – ответил я.

– А зачем нам все это? Бегать, перелезать через препятствия, стрелять из ружей… Опять же, давать майору Слону и другим русским нас колотить во время «занятий по рукопашному бою». Мы же артиллеристы, не какая-нибудь там пехота!

– В Древней Спарте, – сказал я, – матери и жены, провожая своих мужчин на войну, говорили им: «Со щитом или на щите». Учили же, наверное, в школе?

– Учили, сэр, – подтвердил другой брат.

– Так вот, моя наипервейшая задача, а также задача майора Слона – сделать так, чтобы мы победили, а вы вернулись к своей матери, и к своим невестам, не на щите, а со щитом. Так что подъем, будем заниматься дальше…

Вот мы и добрались до Эрзерума, или Арзрума. О нем писал в свое время Александр Сергеевич Пушкин, побывавший в 1829 году в этих краях вместе с войсками графа Ивана Федоровича Паскевича. Глядя на открывшуюся мне картину, я невольно вспомнил классика: «Арзрум основан около 415 года, во время Феодосия Второго, и назван Феодосиополем… Арзрум почитается главным городом в Азиатской Турции. В нем считалось до 100 000 жителей, но, кажется, число сие слишком увеличено. Дома в нем каменные, кровли покрыты дерном, что дает городу чрезвычайно странный вид, если смотришь на него с высоты. Главная сухопутная торговля между Европою и Востоком производится через Арзрум. Но товаров в нем продается мало; их здесь не выкладывают… Климат арзрумский суров. Город выстроен в лощине, возвышающейся над морем на 7000 футов. Горы, окружающие его, покрыты снегом большую часть года. Земля безлесна, но плодоносна. Она орошена множеством источников и отовсюду пересечена водопроводами. Арзрум славится своею водою. Евфрат течет в трех верстах от города. Но фонтанов везде множество. У каждого висит жестяной ковшик на цепи, и добрые мусульмане пьют и не нахвалятся…»