Императрица снежной страны (ЛП) - Роулэнд Лора Джо - Страница 49

— Хорошо. Я слушаю.

— Я думаю, что я знаю, кто убил Текарэ и Сирень.

— Да?

Разочарованная отсутствием энтузиазма, Рейко сказала:

— Это либо госпожа Мацумаэ, либо Венте. Она рассказала о своей беседе с обоими. — Ну, что? Кто из них, как ты думаешь?

— Это звучит так же хорошо, как другие версии, — устало сказал Сано.

Рейко не могла понять его отношение. — Тебе все равно?

— Это не так. — Сано притянул ее вниз, чтобы она села с ним рядом с мангалом, который испускал слабенькое тепло. — Ситуация изменилась. Он рассказал ей, как он обвинил правителя Мацумаэ на основании записей в дневнике и как господин Мацумаэ отреагировал.

Рейко была поражена известием, что дух внутри правителя Мацумаэ пытался убить его:

— Ты веришь, что правитель Мацумаэ убил Текарэ?

— В это я верю так же как и в то, что это мог сделать кто-то другой, — сказал Сано, — но дух Текарэ не дал возможности признаться. И теперь здесь распоряжается Гизаемон. Он закрыл расследование убийства. Его не интересует, кто на самом деле убил Текарэ и Сирень. Теперь это уже не имеет значения.

Рейко была опустошена, потому что ее усилия ни к чему не привели, и зла, потому что была не согласна с Сано в одном вопросе:

— Может быть, это не имеет значения для тебя, но не для меня.

— Я не говорил, что это не имеет значения для меня. Я просто говорю как есть.

— Ты говоришь, что не важно, кто убил Текарэ, потому что даже если мы найдем его, ты не сможешь здесь ничего с этим сделать.

Сано вздохнул:

— Ну, если говорить правду, то это так.

— Ну, я все еще хочу знать, кто убийца, и я знаю, что делать с этой информацией. Потому что он или она спровоцировали то, что случилось с Масахиро. Я хочу, чтобы этот человек был наказан. Я хочу отомстить, — голос Рейко дрожал от гнева и горя. — Это все, что у меня осталось.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — сказал Сано. — Я чувствую то же самое.

— Ты? — с сомнением произнесла Рейко. Она не думала, что смерть ребенка может повредить отцу так, как матери, которая родила его.

— Конечно, — сказал Сано, обиженный ее вопросом. — Масахиро был также и моим сыном.

Боль от упоминания ее сына в прошедшем времени увеличила желание Рейко наброситься на кого-то, и сейчас Сано был единственным человеком, доступным для этого. — Тогда перестань вести себя так победитель. Давай выясним, кто начал всю эту катастрофу!

— Это не так просто, — Сано объяснил. — У меня нет возможности допрашивать подозреваемых, искать свидетелей и искать доказательства. Никто не позволит ни мне, ни Хирате-сану обследовать замок или выходить в город — Мы заперты здесь. Мои руки связаны.

Рейко понимала, но его беспомощность разозлила ее еще больше. — В этом ты сам виноват. Если бы ты не обвинил правителя Мацумаэ, он все еще мог сотрудничать с тобой.

Злой на себя и уязвленный ее упреками, Сано сказал:

— Я согласен, что это была самая большая моя ошибка, хотя в тот момент это казалось мне хорошей идеей. Он покачал головой в недоумении.

— Чего было хорошего в тот момент? Хорошие идеи всегда оказываются не такими хорошими.

Он потер глаза. — Лучше бы я никогда не находил этого поганого дневника.

Рейко заметила, что самобичевание доставляет ему боль, но ей это понравилось:

— Ты всегда заботился о справедливости. А как насчет справедливости для своего сына? А как насчет твоего самурайского долга отомстить за него? Если бы тебя заботило это, ты бы нашел возможность.

— Заткнись! — Воскликнул Сано. Приложив усилия, чтобы успокоить себя, он положил руки ей на плечи и сознательно понизил голос:

— Я понимаю, как ты расстроена, но не срывай зло на мне.

Однако Рейко потеряла самоконтроль:

— Отпусти меня! Дикая от горя и ярости, она оттолкнула Сано, ударив его. Часть ее смутно понимала, что это было то, что, должно быть, чувствовал правитель Мацумаэ, когда Текарэ умерла. Теперь она тоже сходила с ума.

— Прекрати, — приказал Сано, изо всех сил пытался удержать ее, — прежде, чем сделаешь себе больно. Не позволяй этому настраивать нас друг против друга.

Но Рейко, дико рыдая, продолжала драться. Драгоценный, вожделенный плод их умер, как их былая любовь друг к другу. Их брак умер вместе с их сыном.

— Мы должны держаться вместе, — сдерживался Сано. — Мы должны жить с этим.

— Почему? — плакала Рейко. Она хотела положить конец страданиям и умереть.

— Потому что у нас дома есть еще один ребенок. — Быстро произнес Сано. — Ты случайно не забыла об Акико?

Рейко и в самом деле почти забыла о ней. Мысли о смерти Масахиро выбросили из ее головы все остальное, в том числе и Акико. Но теперь упоминание о ее дочери заставило замолчать Рейко, как удар в сердце. Акико не компенсировала ей потерю первенца, но вдруг Рейко ощутила тоску по оставленному в Эдо ребенку. Она поняла, что ситуация еще хуже, чем она себе представляла.

В ужасе, пристально глядя на Сано, она прошептала:

— Мы никогда не выберемся отсюда, так? Мы никогда не увидим Акико снова.

— Не говори так, — сказал Сано, боявшийся, что ее предсказание может сбыться.

Она видела в его глазах, что он не очень верит в возможность когда-либо вернуться домой:

— Гизаемон не собирается выполнять обещание правителя Мацумаэ, чтобы освободить нас, если ты найдешь убийцу. Он не позволит нам вернуться в Эдо и рассказать о том, что здесь произошло. Он скорее убьет нас. Это всего лишь вопрос времени, когда он решится на это.

Сано молчал. Глубокие морщины легли на его лоб. Рейко сидела рядом с ним как обломок их жизни, их брака, их семьи. Снаружи стучали воинские барабаны и слышны были пьяные возгласы солдат, празднующих сегодняшнюю резню. Эти звуки напомнили Рейко, что она, Сано и их товарищи были не единственными, кто обречен. Туземцы должны были вот-вот потерять свои жизни, свой мир, своих богов, должно было прекратиться их существование как народа. Казалось, уже ничего ни она, ни Сано не могли сделать, чтобы спасти их.

Тут Сано сказал проникновенным приглушенным голосом:

— Если все потеряно, у нас не осталось ничего другого, как достойно умереть. Такого выражения его лица Рейко никогда прежде не видела. Он был загнан в угол, уныло смирился с поражением, но еще горел целью. — Если наши часы сочтены, то надо воспользоваться оставшимся временем.

Рейко подумала, что именно так выглядели самураи, когда приступали к миссии, которая неизбежно заканчивалась их смертью. Она чувствовала, что Сано заряжает ее энергией. Ее настроение улучшилось, несмотря ни на что. — Делать что?

— То, что ты сказала, что мы должны наказать виновника гибели нашего сына.

Рейко почувствовал искру чувства, которое она когда-то испытывала к мужу. Даже если они были обречены умереть, что-то осталось между ними. Вздохнув в предвкушении, она спросила:

— Как?

— Я пока не знаю, — сказал Сано тоном, в котором не было страха и неуверенности в себе. — Но я клянусь честью моих предков, что я найду способ и разберусь во всех здешних делах. А сейчас я должен подумать, что мне предпринять.

Глава 27

После долгой ночи, в бледном небе над городом Фукияма тяжело поднималось из-за холмов круглое красное солнце, рассекая в клочья фиолетовые облака, словно схема гигантского сражения. Перед дворцом правителя на пиках застыли головы убитых туземцев. Главный внутренний двор замка был покрыт пеплом сгоревшего костра. Казармы были набиты солдатами, спящими после разгула прошлой ночи. Все было так тихо, что казалось невероятно, что Эдзо балансирует на грани войны.

В гостевом доме Хирата молча крался в здании, погруженном во тьму. Его чувства компенсировали отсутствие у него зрения. Слабый звук собственного дыхания эхом отражался от стен, образуя слуховую картину пустого коридора. Он беззвучно продвигался к своей цели. Остановившись у комнаты, в которой находились стражники, он чувствовал их медленный расслабленный пульс, что означало, что они спали. Выходит, они не подслушали тихий разговор между Сано, Хиратой, Рейко и сыщиками, который продолжался всю ночь. Они сидели у себя.