Дипломатические комментарии - Исии Кикудзиро - Страница 38

38

«Пусть посторонние думают, что хотят, о тех специальных интересах Японии в Китае, о которых говорится в японо-американской декларации. После того как было опубликовано мнение, высказанное в сенате одним из лиц, подписавших декларацию, второе лицо, подписавшее ее, считает нужным изложить на бумаге свои взгляды по этому вопросу.

Чтобы понять смысл японо-американской декларации, известной под именем соглашения Исии — Лансинг, надо изучить переговоры, которые привели к ее подписанию. Вначале я предложил слова «важнейшие интересы», а впоследствии выбрал выражение «специальные интересы и влияние», потому что по смыслу оно ближе подходило к словам, «важнейшие интересы». Я прибавил слово «влияние» потому, что мне казалось, что термин «специальные интересы» не полностью передавал политическое значение декларации, а также потому, что по взаимному соглашению я желал придать декларации политический характер. Поэтому заявление Лансинга о том, что я не вкладывал в фразу «специальные интересы» политического значения, ни на чем не основано. Нельзя отрицать тот факт, что те «специальные интересы», которые в этой декларации Соединенные штаты признали за Японией, были политическими интересами, а экономические интересы играли в декларации лишь второстепенную роль. В ином случае японоамериканская декларация не имела бы никакого смысла.

Если бы, как Лансинг объяснил в сенатской комиссии, эти «специальные интересы» были исключительно экономическими и не имели политического значения, то это было бы нарушением принципов равных возможностей и открытых дверей, о которых говорилось в других статьях декларации. Как может Япония иметь особые экономические интересы в Китае, в то время как принципы равных возможностей и открытых дверей остаются в силе? Со времени русско-японской войны Япония неоднократно заявляла, что она не намерена монополизировать торговлю и промышленность Манчжурии. Разве эти декларации не стали возможными только потому, что Япония одобрила и признала правильность американской политики открытых дверей в Китае? Если бы Япония стремилась к специальным экономическим интересам в Китае, разве она давно не попыталась бы закрыть двери и начать гонения против иностранцев в Китае? Кроме того, территориальная близость не является основанием для специальных коммерческих и экономических отношений, и нет ничего необычного и удивительного, когда два соседних государства ведут лишь незначительную торговлю между собой, а имеют тесные коммерческие и экономические связи с другими странами, находящимися на расстоянии десятков тысяч миль. В Южной Америке, например, торговля и капиталовложения Великобритании и довоенной Германии далеко превосходили торговлю и капиталовложения Соединенных штатов. Такое же положение наблюдалось в Мексике и Центральной Америке. В торговле Китая первые места занимают не Сиам или Аннам, а Великобритания, Япония, Германия и Соединенные штаты. А Сиам ведет торговлю в основном не со своими соседями — Китаем или Индией, а с Англией и Германией. Одним словом, спрос и предложение на мировых рынках никоим образом не зависят от территориальной близости и географии. Рассматривая этот вопрос со всех точек зрения, я не могу обнаружить никакой последовательности в утверждениях Лансинга о том, что Япония имеет специальные интересы в Китае на основании территориальной близости и географического положения, и в его заявлении о том, что эти интересы не являются политическими».

д. Основное значение специальных интересов Японии в Китае

«Каковы же специальные интересы Японии в Китае? И почему Япония настаивала на них? Чтобы ответить на эти два вопроса, я несколько разовью заявления, которые я сделал Лансингу, и для примера приведу несколько возможных положений.

1. Возникновение в Китае стихийных бедствии, которые угрожали бы жизни и собственности иностранцев, в том числе японцев.

2. Появление в Китае серьезных эпидемий, которые подвергли бы опасности жизнь и собственность иностранцев, в том числе японцев.

3. Вспышка гражданских войн в Китае, которые нельзя было бы подавить.

4. Рост опасных мыслей в Китае, которые, возможно, распространились бы в другие страны.

Что при вышеуказанных гипотетических обстоятельствах предпримут иностранные правительства и их граждане и что сделают японское правительство и японские резиденты? В случае опасности и бедствий, помимо помощи, которую окажут дружественные правительства и дружественные иностранцы из филантропических мотивов, европейские и американские правительства и их граждане могут в конечном счете продать свою собственность и удалиться из Китая. Но японское правительство и японские подданные не могут таким простым путем выйти из затруднительного положения.

Если Китай будет разорен стихийными бедствиями, если начнутся эпидемии и на улицах будут валяться трупы, если гражданская война станет обычным явлением в Китае, если Китай превратится в очаг большевизма, — существование европейских и американских государств не будет находиться под прямой угрозой. Положение же Японии иное, потому что она не может существовать без Китая, а японский народ не может прожить без китайского. Чем бы Китай ни болел — гражданской войной, эпидемией или политическими ересями, — зараза перекинется в Японию, и японский народ будет также страдать. Эти соображения лежат в основе необычайной заинтересованности Японии в Китае и делают Китай столь важным для Японии. Независимо от того, нравится ли это Японии или нет, небеса и природа предрешили для нее такую судьбу, и она не может ее избежать. И европейские и американские страны, даже если бы они хотели этого, не могут изменить специальные отношения Японии с Китаем, потому что эти отношения являются неизменной действительностью. Когда европейские и американские государства оказывают помощь Китаю, сооружая плотины против наводнений, улучшая здравоохранение и борясь против эпидемий, когда они пытаются усовершенствовать методы правления страной и устранить поводы к народным волнениям в Китае, когда они стараются распространить культуру и преодолеть вредные идеи, они делают это лишь из соображений гуманности. Но Япония находится в ином положении. Япония должна оказывать помощь Китаю не только в интересах гуманности, но и для самосохранения. Так же как интересы Японии в Китае несравненно шире и важнее интересов других стран, так и ее ответственность и влияние в китайских делах должны быть значительно больше. Вот что подразумевается под специальными интересами Японии в Китае.

Так как основное значение выражения «специальные интересы Японии в Китае» — политическое, то и значение соглашения Исии — Лансинг — политическое. Разве может быть иначе, если соглашение начинается признанием специальных интересов Японии в Китае и в дальнейшем указывает, что хотя Япония имеет специальные интересы в Китае, «тем не менее территориальный суверенитет Китая остается незыблемым».

Если, как объяснил Лансинг, специальные интересы Японии имеют экономический, а не политический характер, то зачем поднимать вопрос о территориальной целостности Китая и какой смысл в ограничивающих словах «тем не менее»? Эти слова были включены потому, что политические интересы были основным предметом переговоров, и потому что, признавая эти интересы, необходимо было каким-то словом оградить территориальный суверенитет Китая.

По этим причинам я без колебаний заявляю, что под специальными интересами Японии в Китае подразумевались прежде всего политические интересы и лишь между прочим экономические интересы».

Вышеуказанные заметки были внесены в дневник автора в сентябре 1919 г., когда он, отдыхая в Икао, узнал о защите Лансингом «соглашения Исии — Лансинг» перед комиссией иностранных сношений сената. Автор помнит, что он послал копию этих заметок как справочный материал в министерство иностранных дел и вновь назначенному японскому послу в Вашингтоне, который готовился отправиться к месту своего назначения. В настоящее время автор не видит надобности изменить хоть одно из своих замечаний. Однако надо добавить, что его толкование «специальных интересов» является широким и схематическим. Это только изложение общих принципов. Применение принципов к конкретным обстоятельствам является настоящим, живым делом дипломатии, и то, как эти живые задачи будут разрешены, зависит от способностей дипломатов. Время от времени можно столкнуться с неудачным решением вопроса, но, если тот или иной вопрос бывает неумело разрешен, это не обязательно затрагивает принципы, лежащие в основе этого вопроса.