Каратели - Головачев Петр Николаевич - Страница 9

Удалось раскопать и другие факты преступлений карателей. Вот показания командира роты Иванова. «Следуя лесом, при прочесывании задержано 13–14 мирных жителей, скрывавшихся в лесу. Ночь они находились под охраной. Наутро я построил роту и объявил, что задержанные являются партизанами и приказал их уничтожить. За дело взялся пулеметчик. В числе убитых были два старика, женщины и подростки. Трупы мы оставили на месте, а сами ушли в деревню Сытенки».

10 сентября 1942 года батальон полка участвовал в акции по уничтожению деревни Карбовка в Погарском районе. Вот что говорится в трофейных немецких документах: «Группа Иолассе провела карательную операцию, как акцию возмездия на нападение на полицию. Деревня сожжена, захваченные 76 подозрительных мужчин расстреляны, десятки жителей расселены по соседним деревням».

В группу Иолассе в то время входил батальон «Народной стражи» ОД-9 под командованием Кондратенко и других из Трубчевска. Факт уничтожения жителей Карбовки так и остался нерасследованным, как и расстрел жителей деревень Матреновка и Белево из Жуковского района. Эти злодеяния были похлеще, чем уничтожение деревни Хацунь в Карачевском районе.

После завершения операции «Треугольник» в октябре 1942 года генерал Бернгардт побывал в полку с инспекцией в селе Саврасовка Трубчевского района. Он поблагодарил личный состав за хорошую работу, провел совещание. Объявил о переименовании «Полка Вайзе» в «Полк Десна». Бернгардт посетил также Трубчевск, где была особо напряженная обстановка.

Он пришел к выводу, что излишняя жестокость к местному населению приносит обратные результаты. Генерал отменил свой приказ от 6.5.1942 г «О возмездии», который требовал брать заложников на охраняемых участках, а при удачных набегах партизан вешать на месте нападения не менее пяти заложников. Но генерал генералом, а ефрейторы всегда старше. Они продолжали действовать по своему усмотрению.

Чтобы завершить описание этих злодеяний, совершенных негодяями на Брянской земле, расскажем еще об одном случае. У меня в производстве имелось розыскное дело на Абрашина — старосту села Княвичи. В мае 1942 года он донес командиру 615 батальона полка «Десна», что в селе появились партизаны. Немедленно туда была направлена рота карателей. Встречный бой длился два-три часа. Убитые были с обеих сторон. Когда партизаны отступили, каратели собрали оставшихся в селе подростков и стариков и расстреляли их в цветущем колхозном саду. Погибли девять ни в чем не повинных жителей.

Каратели прошлись и по другим селам этого района — Княвичи, Княжичи, Бантичи. Всего было убито 52 человека. Расстрелом девяти человек руководил командир взвода «Ягдкоманда» Иван Миронов, он же Мартынов, он же Александров. Выяснилось, что это его преступление было не первым и не последним. Он «наследил» кровью и в Белоруссии. В процессе розыска стало известно, что он уроженец Московской области, якобы в прошлом лейтенант.

Пришлось неоднократно выезжать в центральные архивы МВД СССР и Московской области. Было отобрано по картотекам более 400 человек и проверено несколько десятков сходных, пока я не напал на след разыскиваемого. Он был установлен в Малоярославецком районе Калужской области. Были подготовлены все следственные материалы для ареста. Но к сожалению, он нас опередил: за два месяца до ареста разбился на мотоцикле.

Как-то автор в доверительной беседе с переводчиком 615 батальона, бывшим лейтенантом Советской армии, кстати, окончившим наш Брянский лесной институт, поинтересовался, как он, умный, образованный человек, попал в эту кашу. Резюме было таково: «Вступившему в полк возврата не было. Либо смерть, либо назад, в лагерь, как в могилу. Первое время было тяжело, а потом вошло в привычку». Это он, Ставицкий, сочинил гимн добровольцев. Вот один куплет:

Вот такая философия.

Остановимся на этом. Хотя еще был впереди 1943 год — год самой жестокой майской блокады партизан. Были взрыв Голубого моста, операция на Полпинской хозветке, когда только за один день 9 марта немцы потеряли 223 человека на перегоне Брянск-Теребень. То был год освобождения Брянщины от оккупантов.

Около двух месяцев эти серые волки позже действовали в Бобруйской, Могилевской и Гомельской областях. В ноябре «похудевший» после дезертирства полк в городе Млава (Польша) был расформирован, часть личного состава пошла на пополнение 1-й и 2-й дивизий РОА Власова. В конце апреля 1944 года оставшиеся в живых были пленены союзниками. Кое-кто оказался в Алжире, где попал в так называемый «иностранный легион». О судьбе одного из самых кровавых палачей Сахарова я расскажу дальше.

Так закончилась эпопея добровольческого полка «Десна». Трудна была дорога на Родину. Русских, украинских парней раскидало по белу свету. Да и тех, кто вернулся домой, встречали не цветами. Их направляли в лесную, угольную, тяжелую промышленность — восстанавливать ими же порушенное. Большинство, у кого руки были в крови, арестованы и осуждены.

Как писал В. Даль: «Есть время петь, придет время и плакать. Сколько ни таскай волк овец, потащат и волка». Всему свое время.

Кровавая рота

Из истории обороны Москвы

Мне пришлось заниматься розыском человека, который, собственно, стоял у истоков карательного движения и был одним из руководителей подразделения, на основе которого возник полк «Десна». Установлено, что Сахаров Александр, он же Захаров, родился в городе Узловая Тульской области в семье священника и учительницы. Работал главным бухгалтером на шахте «Подмосковный уголь». В армию не призывался по брони, как шахтер, к тому же имел плохое здоровье — болел туберкулезом, имел слабое зрение (носил очки).

Когда немцы оккупировали Узловую (вспомните, как они тогда рвались к Москве), этот больной тщедушный человек предложил им свои услуги. От матери он сносно усвоил немецкий язык. Фашистам импонировало, что человек из культурной семьи, со знанием их языка, обратился в предложением помогать в наведении «нового порядка». Его назначили старостой поселка Товарково. Он служил им верой и правдой, в том числе и как переводчик. Родители Сахарова находились в эвакуации, отец работал врачом в эвакогоспитале.

Здесь сделаем отступление, чтобы было понятно наше дальнейшее повествование. Умышленно выводим за скобки рассказа то, что натворил в Тульской области этот монстр.

Еще раз вспомним тяжелую осень 1941 года. Враг подступил к окраинам столицы. Фашисты в бинокли рассматривали город. 20 октября в Москве было введено осадное положение, партия призывала: «Все силы на отпор врагу!» «Умрем, но не отдадим Москву», — отвечали жители столицы.

Еще 12 октября в ставке Гитлера были подготовлены указания «О порядке захвата Москвы и обращении с ее населением». В частности, там говорилось: «Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята… Всякий, кто попытается оставить город, должен быть уничтожен. Должно действовать правило, что до захвата города его следует уничтожать артиллерией и авиацией, а население обращать в бегство. Чем больше хаос, тем легче будет управлять оккупированными восточными районами».

Указание армий «Центр» ОКБ от 12.10.1941 г. «Согласно оперативным документам Генштаба СА, битва под Москвой определяется временными рамками 30.09.1941 — 20.04.1942 г».

Пружина противостояния сжалась до упора. 30 сентября — 2 октября гитлеровцы нанесли новые сильные удары по советским войскам, прикрывавшим московские направления. По приказу И. Сталина 10.10.1941 г. командующим войсками Объединенного Западного фронта был назначен Г.К. Жуков, а его заместителем — И.С. Конев.

Наступила вторая половина октября. Немцы, несмотря на огромные потери, продолжали рваться к Москве. Вспоминает адъютант Гитлера: «16 декабря мы снова оказались в «Волчьем логове» и ознакомились с вызывающим беспокойство неясным положением на фронте. Гитлер окончательно решил взять на себя главнокомандование сухопутными войсками. 18 декабря Гитлер заменил командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока фельдмаршалом фон Клюге».