Замерзшая Земля (СИ) - Алексеев Евгений - Страница 35

— Там на крышу. Вон того дома.

Когда экранолёт опустился, я выскочил из кабины, подошёл с другой стороны и подал руку Маруне. Одарив меня чуть насмешливой улыбкой королевы, она сжала сильной рукой моё запястье и выскользнула с грациозностью пумы — только в прорези алых шаровар мелькнула скульптурно очерченная икра, тонкая лодыжка. Ножка в золотистой туфельке, маленькая и трогательная как у ребёнка.

С крыши снаружи стены вниз шла узкая лестница с высокими ступенями. Под ногами скрипел песок, мелкие камни. И я опасливо держась за стены — перил у лестницы не было, спустился вниз.

Квадратный дворик-колодец. С трёх сторон — унылые глухие стены, облезлые, в подозрительных пятнах и паутине трещин, и лишь одна равнодушно смотрела маленькими подслеповатыми окошками-дырками. И — смрад — угарная смесь разлагающихся объедков, острый запах дерьма — человеческого и лошадиного бил в нос. Хильграст сразу скривился и не таясь, зажал нос пальцами. Отвернулся с брезгливой гримасой.

У сложенного из крупных камней колодца я заметил знакомый женский силуэт. Высокая девушка, чьи аппетитные формы не могла скрыть серая накидка, переливала из жестяного ведра в деревянную бадью воду. Обернулась и залила светом улыбки мою душу. Глэдис. Я ужасно был рад видеть её, будто встретил родного человека.

Не стесняясь, она бросилась ко мне, обвила мокрыми холодными руками за шею. Но от этого бросило в жар. Прижал её к себе, поцеловал с нежностью в щёчку, мгновенно зардевшуюся румянцем. И ощутил затылком сверлящий взгляд — или мне так хотелось, чтобы Маруна ревновала. Чёрт, эти бабы сведут меня с ума.

Едва не ударившись головой о притолоку — хотя роста во мне было не так много, я прошёл в дом. Узкий коридор, куда выходили двери нескольких комнат, напомнил детство, когда с родителями жил в офицерском семейном общежитии. Но там не стоял такой не выветривающийся мерзкий запах гнили. От пыли засвербело в носу так, что я пару раз чихнул. Заглянул в одну комнату — даже кроватей нет, на полу валялись тощие потрёпанные матрасы и жалкие пожитки. Голые каменные стены, такой же пол. Понимаю, почему Хильграст так не хотел вести меня сюда. Единственная радость — все люди, которых я спас из обрушившегося купола, оказались здесь.

— Идемте, майор, — Хильграст на миг отнял пальцы от собственного носа и махнул рукой, указывая путь.

Вместе мы поднялись на второй этаж. Здесь вонь ощущалась меньше и вообще всё выглядело почище и аккуратнее. Стоило нам подойти к двухстворчатой двери, как она распахнулась, выскочил невысокий полный человечек, одетый в халат, серые подштанники и шлёпанцы. Протащил со скрипом колченогий стул. На миг остановился, заметив нас. Растерянно заморгал, не зная куда девать руки.

— Всё готово, келорд! — нашёлся он, вытянувшись перед главой полиции.

Я поймал чуть смущённый и скорее больше раздосадованный взгляд Хильграста и понял, что ради меня они выгнали из своих комнат хозяев этого борделя.

Бледный свет выхватил из дневного сумрака широкую кровать, закрытую сверху москитной сеткой. Я откинул полог и одеяло — по крайней мере, постельное белье оказалось чистым и отдавало едва заметной свежестью. Но как я один буду нежиться в кровати, а остальные на грязных тюфяках?

— Вам нравится? — Хильграст смотрел на меня скорее устало, чем смущённо.

Зачем спросил? Эти люди могли читать мои мысли и прекрасно понимали, о чем я думал и в каких нецензурных выражениях — хорошо, что этого не слышала Маруна.

— Значит так, Хильграст, или всё будут жить в таких же условиях как я, — махнул рукой в сторону кровати. — Или пусть кто-то другой спасает брата вашего командора.

Тот криво усмехнулся, отвёл глаза, уголки рта опустились.

— Майор, я могу предоставить вам и вашим людям условия гораздо лучше этих, — в проёме как яркая бабочка на помойке совершено неуместно возник изящный силуэт Маруны. — В моём доме.

— Мне не хочется обременять вас. Нас почти двадцать человек.

— Нет, майор, — она покачала головой, в лукавой улыбке обнажила жемчужно-белые зубки с острыми клычками. — Вы боитесь, что я живу в замке, а так холодно, сыро. Правда?

Я только вздохнул и поднял глаза к потолку — мерзкое ощущение, словно стою голый перед ней, настолько легко она улавливала всё, что проносилось в моей башке.

— Идемте же, наконец, — она властно взяла меня за руку и вывела из комнаты. — У меня хороший дом, там есть даже паровое отопление. Много спален, ванные.

Мы вновь спустились на первый этаж, и я прошёлся по комнатам, созвал всех. Окружили меня, и только сейчас я понял, как они измучены — выглядели как зомби — бледные, осунувшиеся лица, уныло опущенные плечи.

Я сказал, что госпожа Маруна предоставит нам для жилья хороший дом, что мы сейчас отправимся туда, но казалось мои слова падают в пустоту, превращаясь в ничто. Люди смирились со своим положением и лишь тупо ждали, куда их поведут, как баранов на заклание. По-моему, они даже не слышали меня.

— Хильграст, у вас есть экранолёты побольше этого? — обратился я к главе полиции, стоявшего с бездумным видом поодаль.

— Зачем? — лениво отозвался он.

И я с досадой представил, что нам придётся или тащиться пешком к Маруне, или я должен буду слетать туда и обратно раз пять или шесть. Охватила ни с чем не сравнимая безумная усталость, заполнившая тело свинцом. Хотелось всё бросить, подняться на второй этаж этого убогого домишки, и завалиться спать на свежих простынях хозяйской кровати.

— Нам не нужны экранолёты, — Маруна подошла ко мне, встала рядом.

Она сделала такой же жест, как и Хильграст, когда тот вызывал экранолёт — буква «О» с крестом внутри. Но вместо жужжанья летающей машины, я услышал странный треск, будто с силой рвали льняную ткань. Рядом с Маруной возник овал, края его переливались всеми цветами радуги, как плёнка бензина на луже. Я машинально бросил взгляд и поёжился — длинный бесконечный туннель.

Я пропустил всех людей внутрь и лишь потом сделал шаг, инстинктивно зажмурился, словно бросаясь в ледяную воду. Так же, как я впервые сделал прыжок с парашютом с вышки. Тогда было очень страшно.

Я ничего не ощутил, только вдруг оказался в долине, где на фоне высокой горной гряды в густой тени вековых елей прятался мрачный двухэтажный особняк, отделанный серо-белым камнем, чем-то смахивающий на средневековый замок, скорее из-за выступающего портика с двумя круглыми башнями и балконом с зубцами поверху. К нему вела широкая лестница с изящными каменными балясинами, они поддерживали позеленевшие от времени перила, заканчивалась фонтаном с серебряными струями, пронизанными красно-оранжевым светом. Перед особняком был разбит парк с дорожками, засыпанным щебнем, аккуратно постриженными клумбами, каменными вазами с ярко-красными, жёлтыми и фиолетовыми цветами.

— Нравится? — Маруна оказалась рядом, сжала руку, изучая пристально моё лицо.

— Красиво, очень, — ответил я, хотя с трудом мог оценить изящество архитектуры и ухоженность парка — настолько хотелось стащить одежду, в которой парился столько времени, смыть пот и завалиться спать.

Мы спустились по лестнице к входу в особняк. С солидным скрипом отворилась массивная дверь из красного дерева. На пороге встретил немолодой весь в белом дворецкий — рубаха, короткая жилетка, шаровары. Поклонился и пропустил нас внутрь.

Внутри оказалось гораздо веселей и приятней, чем снаружи. Не восточный стиль, скорее что-то в викторианском стиле конца девятнадцатого века. Впрочем, плохо разбираюсь в этом, только сужу по фильмам и сериалам того времени. Стены, лестница, балкон на втором этаже отделаны красным деревом, палас в приглушённых тонах, сквозь витражи на окнах, разделённых на девять частей, проливался неяркий свет, наполнявший пространство призрачной голубоватой дымкой. С потолка свисала люстра на бронзовом основании с имитацией свечей. Уютно, ничего не скажешь. Хотел бы я жить в таком доме. Перед глазами вспыхнула моя ячейка в гарнизоне, и стало совсем тоскливо на душе.