Слабая ведьма - Цыганок Ирина - Страница 101

Вообще-то, если бы не арбалетчики, с парнями на лестнице можно было разобраться, хотя если подумать… («В смысле, чего тут думать, действовать надо!») Даэн зигзагами кинулся к лестнице и, поднырнув под меч первого стражника, провел свой «двойной жернов» на его животе. Тут же, столкнув занятого сбором собственных потрохов солдата с лестницы, он тонким эльфийским мечом достал шею следующего. Когда и тот отправился вслед за своим товарищем, упырь слегка приостановился. В его план входило не просто продвигаться наверх, а постоянно оставаться в окружении вражеских воинов — пока вокруг мельтешили арканцы, их коллеги с арбалетами вынужденно бездействовали. Упырь присел, пропуская очередной клинок над собой. Воин не удержал равновесия, и Даэн, поднимаясь, перекинул его через себя. И очень удачно — затылком тот умудрился заехать в подбородок набегающего сзади товарища. Свалка на лестнице росла и медленно перемещалась к вершине стены. Строители замка очень мудро (по мнению упыря) не стали снабжать ступени перилами, иначе Даэну пришлось бы нелегко, а так, стоило ему немного подправить удар своего очередного противника, и тот сам кувыркнулся с порядочной уже высоты на плиты двора. Вот наконец и «гребень»: зубцы чередовались с «окнами» для стрелков. Улучив момент, Даэн вскарабкался (уже не вспрыгнул — бедро давало о себе знать!) в такое окно и молча сорвался вниз. Ближайший к нему воин, только-только примерившийся нанести удар, даже присвистнул. Арканцы кинулись к соседним бойницам. Наружные караулы под крики стражников сверху забегали вдоль стены, но упырь словно в воздухе растворился (так рождаются легенды!).

Даэн стоял, слившись со стеной (в буквальном смысле), и практически не дышал. Это и есть высшее мастерство тэа — эльфийского воина-разведчика. Магию, делавшую его невидимым, мог разоблачить не всякий волшебник. Возможно, выйди Верлейн на стену… но маг не удостоил ночной переполох своим присутствием. Ну, пробрался кто-то из вранских лазутчиков в конюшню (может, он сидел там, зарывшись на сеновале, с прошлого дня, дожидаясь их прихода), что тут удивительного? Странно было бы, если б противник решил вовсе не сопротивляться.

Слегка раздосадованный неудачей своих подчиненных при поимке шпиона, Эдарген врезал пару раз королевским кулаком капитану ночной стражи по морде (для поддержания авторитета, так сказать) и вернулся к прерванному сну. Утром его ждали дела поважнее, впрочем, он велел удвоить стражу на стенах и по всему лагерю.

Сколько может продержаться эльф, стоя неподвижно у стены и истекая кровью, в каких-нибудь четырех-пяти шагах от ближайшего пикета? Очень, очень долго, поверьте! Сколько может продержаться в таком же положении упырь? Только до утра. Когда воздух вокруг из черного стал серым, Даэн посоветовал себе не отчаиваться, когда он порозовел, он позволил себе беззвучный стон-выдох, а потом взошло солнце, и Даэн впервые увидел его своими глазами, без темных очков, оставленных в роще, милях в двух от города, где его напрасно дожидался Д’Этор. Огромный багровый шар боли всплыл над горизонтом, и эльф попытался отгородиться от него тонкими веками, но не выдержал первого болевого удара и застонал. Стражники обернулись, как по команде. Прямо за их спинами, у стены, невесть откуда возник человек в черном костюме и маске, заслоняющий перчаткой лицо. Надо отдать арканцам должное, им не понадобилось много времени, чтобы догадаться, кого они обнаружили. Даже сквозь прожигающую глаза боль Даэн почувствовал, как ринулся к нему первый солдат. Сработал годами выработанный навык боя вслепую, упырь выдернул из-за спины меч и, разворачиваясь спиной к восходу, нанес удар. Арканец по инерции сделал еще два шага вперед, потом упал, выронив оружие. Чтобы отбить удар второго стражника, пришлось снова повернуться лицом к солнцу, снова невыносимая боль полоснула по глазам, но он как-то умудрился поймать клинком вражескую сталь. Долго так продолжаться не могло. Упырю казалось, что сквозь глазные щели в голову вливается расплавленный металл. Воздух странно завибрировал, мешая услышать движение противника, и он замер с отражающим смертельное солнце мечом в руке.

Д’Этор спикировал на нападавших почти отвесно. Он уже с полчаса кружил на недосягаемой для человеческого взгляда высоте над Орьенской крепостью (королевские драконы то ли все, как один, были сонями, то ли квартировали в другом месте), но эльфийская маскировка помешала ему разглядеть замершего у стены Даэна. Дракон не стал тратить время на разборки с арканской стражей, а, подхватив упыря, усиленно заработал крыльями, чтобы снова набрать высоту. Вот тут они и появились — парочка сине-зеленых молодых драконов из Д’Изарского клана. Они стартовали с городской окраины и теперь стремительно приближались к Д’Этору. Тот заложил в воздухе сложный вираж и понесся навстречу сине-зеленым «братьям». Изарцы обрадовались и стали сближаться, чтобы с двух сторон провести весьма популярный в драконьей среде прием: «снос крыльев». Правда, обычно драконы дерутся один на один. Что же, тем эффектнее должна была получиться комбинация!

Все-таки драконы были совсем молодые, иначе они бы знали, что «Черный Д’Этор» славится именно своими воздушными финтами. Когда он, неожиданно сложив крылья, стремительно поднырнул под них и тут же выровнял траекторию движения, «братья» еще добрый пяток секунд махали крыльями, удаляясь от своей жертвы. Потом, конечно, с недовольным рычанием развернулись, но потратили на этот маневр непозволительно много времени. Это позволило Д’Этору увеличить расстояние между собой и преследователями. Так они и летели некоторое время. Впереди черный дракон со своей ношей, на два корпуса сзади — пара сине-зеленых недомерков. Черный был вполне уверен в собственных силах, но все-таки ему пришлось бы довольно туго: одному, против двоих, да еще с эльфом в лапе (кстати, тот вел себя подозрительно тихо), но сегодня Другая Сестра явно повернулась к нему левой стороной своего лица. Сзади послышались странные звуки. Дракон позволил себе чуть-чуть повернуть голову, как раз вовремя, чтобы увидеть, как золотое тело врезалось в бок одного из его соперников, сбило его и, почти не потеряв скорости, тут же протаранило другого. Хлопая обрывками крыльев, сине-зеленые туши, кувыркаясь, понеслись к земле.

— Как тебя сюда занесло, Г’Асдрубал? — перекрывая ветер, прорычал Д’Этор.

— Голос крови! — Змей махнул головой на восседавшего у него на шее Хаэлнира. Эльф лишь молча поклонился, мрачно сверля глазами безвольно висящее в лапе Д’Этора тело.

Зов крови настиг Хаэлнира, когда он, Змей, и еще пять драконов вранского гарнизона возвращались с ночной вылазки в Андор-Афель. Город был покинут, как большинство эльфийских поселений на этой стороне Мира, и Повелитель Хаэлнир решил нарушить очередной запрет Совета и слегка пошуровать на военных складах, законсервированных с последней войны. В результате их отряд возвращался во Вран нагруженный десятью увесистыми ящиками с мечами и сотней тюков с драгоценными эльфийскими стрелами. Драгоценными, потому что каждая била раза в полтора дальше обычного арбалетного болта, прожигала любую броню и обладала, так сказать, самонацеливанием, то есть, будучи хотя бы мало-мальски направлена в сторону мишени, обязательно попадала в цель. (Не делайте поспешных выводов! Легенды об эльфийской меткости имеют и другую основу.) Хаэлнир хотел бы захватить таких стрел побольше, но грузоподъемность драконов тоже имеет свои пределы.

Теперь они птичьим клином летели домой, и примерно на полдороге эльф почувствовал неприятный укол в сердце. Это не был четкий мысленный призыв одного из его родных братьев, но кто-то из родственников явно вляпался в неприятности и кровь взывала к крови о помощи. Хаэлнир тихо помянул Минолу.

— Даэн в беде, — сообщил он.

Пришлось срочно перераспределить тюки между и без того перегруженными драконами. Потом пятеро из них продолжили путь к городу, а Хаэлнир на Змее спешно направился в сторону Орьена, куда накануне (и дернуло же его дать согласие!) вызвался слетать на разведку Даэн.