Слабая ведьма - Цыганок Ирина - Страница 88

88

Женщина с надеждой взглянула на мужа, но Змей молчал, погрузившись в собственные мысли, что было на него совсем не похоже. Обычно он тут же приходил ей на помощь, выводя из затруднительного положения. Не дождавшись никакого ответа, она перевела взгляд на лорда-казначея. Старик был совсем сед и большую часть времени проводил в специальном кресле на колесиках (передвигаться самому ему было уже утомительно), но не утратил остроты мышления.

— Миледи не видит всей ситуации… — осторожно начал тот. — За последние годы в городе сложился весьма своеобразный контингент… Эдарген ведь не вчера начал войну, и он не шутя изводит любые проявления магии на подвластных территориях, так что к нам переселилось немало колдунов и знахарей всех мастей. (И надо сказать, они оказались не самыми худшими налогоплательщиками!) К тому же Вран всегда славился весьма умеренными законами по части магии и вероисповедания. В деревнях, там, конечно, народ попроще, там может и наплевать на арканскую политику, хотя и это как посмотреть.

— Короче, к чему вы клоните? — Правительнице уже надоело слушать витиеватые рассуждения старого лорда. Она и так знала, что Эдарген повсюду искореняет колдунов, так что ей, во благо Врана, следовало поскорее отречься от титула и смотаться вместе с Торки и Эрссером к себе на Гору. На самом деле не такое уж это и сложное было решение, вот только как быть с драконьей дружиной и с университетом, где среди прочего преподавали и столь ненавистную арканцу магию?

— Я к тому, миледи, что не вам одной дороги наши завоевания!

Мирра даже онемела от резкого тона министра, да и продолжение последовало не совсем такое, как она ожидала. Даже Змей оторвался от своих размышлений и не без восхищения уставился на сухопарого старичка.

— Ваши подданные не столь уж глупы, чтобы не замечать очевидного. На завоеванных Сан-Арканом землях царит отнюдь не процветание. Может, их столица и блистает богатством и красотой, но в провинции люди мрут от болезней и голода, как мухи. Да и откуда быть урожаю, когда в деревнях не осталось ни одного порядочного ведуна, чтоб разогнать в страду тучи или вызвать снег зимой. То же и с болезнями: некому заговорить простую лихорадку, не то что мор отвести. Говорят, в Соединенном королевстве мужчина редко доживает до сорока, и виной тому не только войны. Женщины живут немногим дольше, что же касается детей… Каждый пятый рождается мертвым или умирает на первом году. Не так-то просто отказаться от магии, да и к чему нам от нее отказываться?! — Лорд-казначей явно считал свой вопрос риторическим, впрочем, как и следующий. — А как насчет драконов? Вы полагаете, Непобедимый позволит им вершить здесь суд по-заведенному? А ведь мы успели привыкнуть к справедливому суду! Теперь во Вране почти не случается ни убийств, ни серьезных ограблений. Карманники и те почти не шалят. Ну, разве что занесет в город заезжего лиходея… Гильдии лекарей и ткачей уже присылали ко мне выборных, просили дать отпор захватчику, обещали всемерную поддержку и помощь!

— Ткачам-то что за интерес? — искренне удивилась.

— Может, правительнице и невдомек, но им для окраски тканей требуется не меньше колдовства, чем лекарям для своих снадобий, — улыбнулся министр.

— Так что же вы предлагаете? — растерянно спросила ведьма, готовившаяся к тому, что Совет вежливо попросит ее съехать из Врана.

— Созывайте ополчение, миледи, — твердо заявил казначей, и члены Совета дружно закивали головами. — Созывайте ополчение!

— Созвать ополчение, конечно, надо, — бормотала Мирра, идя по длинным коридорам рядом с Эрссером, — только одним нам все равно не выстоять. Надо заключить с кем-нибудь военный союз! Эрс, ты не знаешь какого-нибудь государства, согласного задружить против Эдаргена? — Ей пришлось дернуть Змея за рукав, чтобы привлечь к себе внимание, все утро сегодня тот был необычайно молчалив и даже рассеян. — Что скажешь? — повторила она.

— Боюсь, лорд-казначей недооценивает опасность, — задумчиво проговорил дракон.

— Вот и я о том же, одного ополчения недостаточно.

— Я не об этом. — Змей положил руки на плечи жене и заставил ее свернуть в ответвление коридора, ведущее к замковой библиотеке. — Взгляни, — предложил он, когда они достигли пахнувшего пергаментом и пылью (а куда без нее!) зала. Змей развернул перед Миррой потемневший от времени свиток из толстой кожи. Несмотря на солидный возраст, вытисненные на ней буквы ничуть не потускнели и даже светились серебром:

В день, когда Первый дракон возродится,Красною будет на небе зарница.Станет для Мира мечом он разящим,В ножнах у ветра до времени спящим… 

— К чему мне эти стихи? — удивилась Мирра.

— Читай! — настойчиво повторил Эрссер. 

Маны сиянье в веках растворится,Ткань мирозданья до дыр истончится.Народ, что последним явился на свет,Решит, что иным на земле места нет. С Миром помериться силой людской,Армия вырастет темной стеной.Чтоб в битве великой победу стяжать,Дракон поведет человечию рать. В битве последней народы сойдутся,Равной которой никто не видал,Эльфы и боги, драконы и люди,Мир будет разрушен и снова зачат. Сольются все звезды в немом хороводе,В небе «Game over!» напишет закат.Те, кто погибли, восстанут из мертвых,И время вернется к Началу Начал.

Мирра дочитала стихотворение и вопросительно взглянула на Змея.

— Что, разве у вашего народа нет подобного Пророчества? — удивился дракон.

— Ну, есть, пожалуй, — она ненадолго задумалась, — только не совсем пророчество, поговорка: «Конец света начнется, когда Первый Дракон вернется», — процитировала она. — Но ведь он умер. Поговорка и означает «никогда», то же самое как: «Когда небо на землю упадет». И вообще, это-то здесь причем?!

Впрочем, в голове у женщины уже заворочались подозрения. Они еще были слишком неясными, чтобы оформиться в слова или даже мысли…

— Ты помнишь, как родился наш сын? — неожиданно спросил Змей.

— Конечно. — Мирра все еще не понимала, куда он клонит.

— Он родился человеком. Это большая редкость. Собственно, это единственный случай со времен Первого дракона. Обычно как раз наоборот, дети рождаются на свет маленькими дракончиками и только к моменту полового созревания начинают принимать человеческий облик.

— Но с нашим сыном все в порядке? То есть это никак не отразилось на его здоровье?

— Нет-нет, с ним все в норме. Но если к его необычному рождению прибавить имя, которое ты ему дала…

— И что? — Она уже знала, что Змей ответит, но все еще надеялась, что ее догадка неверна.

— Пока ничего. — Змей успокаивающе похлопал жену по руке. — Просто мне, как дракону, на всякий случай, не стоит становиться во главе нашей армии.

Итак, Совет высказался за войну. И правительница, которая не смела надеяться на такую поддержку вранских министров, даже немного струхнула. Шутка ли сказать, бросить вызов самой большой и могучей армии со времен Потопа. Хорошо хоть Эрссер был настроен не менее воинственно. А раз дракон считал возможным воевать против Непобедимого, ей ли сомневаться?!

И было еще это дурацкое Пророчество.

Эту легенду знают почти повсеместно на Эттарисе и рассказывают везде тоже одинаково:

Вскоре после Великого Потопа Творец покинул Мир и больше не спускался на его равнины. Но время от времени среди людей и перворожденных появлялись те, кто слышал «Глас Создателя». Обычно он вещал о событиях, меняющих судьбы Мира. Так, первый из услышавших Глас — Киот Чудотворец — предсказал самое большое нашествие варваров из-за Мурра. Эрадий — затопление Эборского полуострова и эльфийские «Войны Первого закона». Были и другие. Все пророчества сбылись, одни — еще при жизни предсказателей, другие — позже. И вот уже тысячу лет «Глас Создателя» не слышал никто. Но осталось одно неисполнившееся Пророчество Конца Света.