Кривич (СИ) - Забусов Александр - Страница 130

   Река, предоставив возможность преодолеть сразу три подводных препятствия подряд, умчала лодьи вниз по течению.

   -Кажись, все без потерь прошли! - оповестил своих Ушмян, десятский киевских наемников, по совместительству старшина охороны каравана. - Поторапливайсь! Русав, Голуб, Онуфрий! Подстегните челядь. Чего плетутся, будто сонные мухи по осени?

   Тут же раздались бодрящие возгласы, звуки ударов плетей и глухой перезвон длинной цепи.

   -А ну, пошли! Шевелись! Шевелись! Швыдче!

   Не успели пройти и двух сотен шагов, как до ушей донесся понятный любому вояке шум ниже по течению реки. Он тоже прислушался, непроизвольно замедляя шаг. Что там?

   -Никак напали поганые? - услыхал слова сказанные Хвощем.

   И ответ старика брошенный на вопрос:

   -А нам-то, в чем разница, душа моя?

   -Не скажи, дед! Печенеги, может еще похлеще наших будут.

   Шум впереди за извилинами реки и порослью деревьев и кустарников стал более громким. К нему прибавилось ржанье лошадей и отчетливый конский топот.

   -Степняки, Ушмян Ксаверич! Чё делать то нам?

   -А-а! Все ко мне! Становись в круг! Ежели не отобьемся, так хоть в царство Морены с прибытком попадем!

   Охрана, три десятка провожавших берегом рабов, бросив скованных цепью людей, гремя железом снаряжения, во всю прыть понеслась к командиру. Прямо на глазах из степной травы поднялись конные печенеги и тут же стали пускать стрелы в бегущих. Кто-то успел закрыться щитом, кого-то вестница смерти успела клюнуть в разгоряченное бегом тело, и он заливаясь кровью, падал в жесткую весеннюю зелень ковыля. Стоявшие рабы, молча, безучастно наблюдали за происходившим избиением.

   Печенежские всадники пришли в движение. Умелая рука направила воинов к сгрудившимся в конце цепочки рабов руссам, в то время, как малая часть степняков припустила лошадей в голову рабской колонны.

   -Бар-р-ра! - истошно разнеслось по степи.

   И в ответ голос Ушмяна:

   -Крепи ряды робяты! Не зевать арканы обрубать! Эх! Нет у нас рогатин и сулиц. Бо-ой!

   Понеслось избиение более слабого противника, не имеющего сулиц и копий. Их топтали лошадьми, кололи пиками и вырывали из хлипкого строя удавками арканов. Они огрызались, причиняя раны степнякам и их лошадям. Ор и стоны давно нарушили тишину Великой степи.

   Он быстро пришел в себя от происходящего. Неподалеку, не обращая никакого внимания на скованных цепью людей, сидел на лошади голубоглазый блондин с золотистыми волосами, выбивавшимися из-под кожаной шапочки. Лук, колчан со стрелами, сабля и аркан, вот и все его вооружение. Оскалившись степняк смотрел, как тает островок русской обороны.

   -А мы-то, чего стоим? - задал, казалось бы, никчемный вопрос.

   -А что тут сделаешь? - ответил дедок.

   Носком сапога он сковырнул камень из песчаного грунта, вывернул увесистый голыш, нагнувшись, поднял его, примерил по руке.

   -Ты чего удумал, ирод? - спросил наблюдавший за ним Углеша, боязливый мужик, в прошлом смерд из-под Логожска.

   Поздно! Голыш прицельно выскочил из руки и врезался в череп степняку.

   -В-ву-уй! - от боли взвыл печенежский воин.

   Глаза тут же нашли ухмылявшегося обидчика.

   -Де-ерт! - визгливо завопил как резанный, привлекая внимание соплеменников. - Чу!

   Пустив лошадь с места в карьер, всадник на ходу выхватил из ножен саблю. Лошадь в три прыжка преодолела расстояние до обидчика и встала свечей на задних ногах. Взмах сабли, метясь снести голову с плечь глупому урусу...

   -Г-гых!

   ...и в последнее мгновенье раб выставил впереди себя звенья цепи, растянув зажал их с обеих сторон в кулаки. Дзинь-нь! Плохое железо столкнулось со сталью боевого клинка, звено развалилось на две половины, освобождая от себя заклепанные на запястьях браслеты.

   -Атас! - изрыгнул из себя клич, наверное, понятый всеми стоявшими рядом. Сам поднырнул под конскую тушу. Чисто на автомате, за левую руку сдернул с лошади всадника, умело свернул ему шейные позвонки. Не раздумывая, запрыгнул в седло без стремян, разобрал повод. Лошадь почувствовала на себе чужака, сразу не поддалась, сделала попытку куснуть нахала, но отведав кулак на крепких зубах, скакнула в сторону зарослей, а пройдя через них, чухнула с берега в реку.

   -10-

Казарма без старшины,

зоопарк без обезьяны.

Армейский фольклор

   Река приняв его в свое лоно, словно мачеха пасынка обволокла тело холодными объятиями. Вынырнув вместе с лошадью, преодолевая течение соскользнул с седла, стараясь не перегрузить животное, уцепился за жесткие волосы длинной гривы, поводом подправляя направление, куда нужно плыть. Оглянулся. От берега оторвались. Показалось, что кто-то из таких же как он сам горемык нырнул в воду. Эх, ему бы только к противоположному берегу добраться, а там посмотрим... Нет, в рабство он больше не хочет! Нахлебался, по самое не могу. Хватит! Бляха-муха! Бережок-то высоковат, не в пример тому, с которого сиганул в речку! Да и крутоват. Облом-с! Хрена с два так запросто выскочишь!

   Противоположный берег действительно был крутым и высоким. Широкая полоса рыжих стрел прошлогоднего высохшего камыша перед кручами, уже ощутимо позеленела новой порослью. По водной глади с бултыханьем забили стрелы. Снова оглянулся. Выстроившись в шеренгу, с берега по нему пускали стрелы с десяток степняков. Его лошадь, преодолевая водную преграду, жалобно ржала. Держись родная, остались сущие пустяки! Кучно метали, гады. Быстро же они успели окуклиться, нет бы, еще хотя бы минуты три му-му потрогать! Спасало только неравномерная скорость течения реки в этом месте, да широкая спина лошади, в теле которой торчало три оперенных стрелы.

   -А-а! Кхе-кхе!

   Огромная сила оторвала от гривы животного, бросила его на мелководье, потом вдруг протащив, погрузила с головой в омут, закрутила в водовороте, пришпилила к самому дну. Странно, он ни на минуту не паниковал, словно в подкорку его мозга были вбиты знания, а в тело навыки поведения. Оттолкнувшись ступнями от дна, пружиной скакнул в сторону, вырвавшись из природной ловушки, выплыл к поверхности.

   -Кхе-кхе!

   Прошел средний порог. У самой стены камыша глаза наткнулись на теперь уже его лошадь, судя по всему ступившую на мелководье, его же легкое тело течением протащило мимо. К берегу, к берегу, экономно, саженками. Вот уже ноги нащупали мягкое дно. Двинулся вдоль камышей по речной воде, а через какое-то время свернул в рукав речушки, примкнувший к основному руслу Донца, поросший труднопроходимой порослью, составлявшей старицу. Распугал уток и другую пернатую живность, ломая сушняк выбрался на берег, тяжело дыша, растянулся всем телом на прибрежном грунте.

   Вот вам с-суки степные! Поднял дрожащую руку, сжатую в кулак с оттопыренным средним пальцем. Попробуйте теперь взять его!

   Лежал. Отдыхал не думая ни о чем. Если б не холод, точно уснул бы. Чувство опасности под сердцем, заставило пересилить себя и подняться. Расслабляться рано. Ведь с самого начала всей этой кутерьмы, чуял, что чужой он в этом мире. Ну, хоть на куски режь - чужой.

   Делать-то, что? Поразмыслил. Лошадь нужно разыскать, тут она где-то.

   Неспешным шагом прошел по самой кромке воды к основному руслу реки, из потайных шхер своей памяти выуживая схожесть внешнего мира, с его внутренним. Деревья здесь, кстати, были все больше лиственных пород: липа, ясень, вяз, росли дубы, а над самым берегом в одном месте, ива положила свои ветви прямо на стрелы камыша. Но ведь все свое, все родное! Блин! О чем он еще думает, если даже имя свое вспомнить не может?

   Лошадь он разыскал. Животина издохла, туша лежала у самого берега. Столбом простояв какое-то время над трупом, спохватился, лошадь назад не воротишь, значит выбираться придется пехом.

   Та-ак, что там у него имеется? Стащив с крупа переметные сумки, аркан с крюка на седле, сняв уздечку, в кулацком хозяйстве сгодится все, уселся неподалеку провести блиц ревизию. Не густо, но хоть что-то. В сумках нашлись размокшие от воды лепешки, а в матерчатом мешочке тонкие полоски вяленого мяса, судя по цвету - конина. При виде еды, желудок стал бурчать и дал отмашку на выделение слюны во рту. Старый провокатор! Успеешь нажраться, сначала дело. Так. О-о, повезло - нож! Свинорез приличных размеров, с деревянной рукояткой в кожаных ножнах пришелся по руке. На душе потеплело. Оружие в такой жопе, куда его привезли, это первое дело. Оружие - это жизнь! От удовольствия не удержался и прокрутил рукой нож, чередуя боевые положения хватов и отмашек, перебросил в другую руку и снова прокрутил. Мышечная память работала как часы. А-атлично! То, что доктор прописал! Дальше. А дальше у хозяйственного степняка обнаружились кожаные штанцы. Широкие, но коротковатые для наследника. Глянул на свои порты и понял, что пора рванье заменить. Рубаха. Чистая! И рубаха сойдет! Здесь они молодцы, им размеры не указ, штампуют видать по единому лекалу. Что еще? Дальше пошла мелочевка: с десяток наконечников для стрел, что-то похожее на причендалы для рыбной ловли, и скорее всего, устройство дикарей каменного века для добычи огня, другого назначения этой хрени он придумать не смог. Все! Другой подсумок был наполовину наполнен подмокшим овсом. Сгодится, если жрать захочет, а нечего!