Кривич (СИ) - Забусов Александр - Страница 154

   -Напрягает. Места здесь глухие, до ближайшей деревни верст двадцать с гаком будет, и тут ты. Сидишь один одинешенек, морда побитая, ни дать, ни взять, по виду чистый тать.

   -Так я сейчас уйду.

   -А ну, стой!

   Оба охранника не сговариваясь, схватились за рукояти мечей, поводьями подали лошадей чуть вперед, справа и слева огибая незнакомца с двух сторон.

   -Стой, где стоишь. Сейчас Илья с караваном подъедет, он и решит, что от такого как ты ждать можно в сем медвежьем углу.

   -А Илья у нас кто?

   -У вас не знаю, а у нас, старший в охране купецкого каравана будет. Так что охолонись, вона слышь, колеса на повозках скрипят? Ща подъедут.

   Трудности, которые приходилось испытывать купцам во время путешествий заставляли их объединяться в большие тележные поезда - караваны, но даже караваны могли стать объектом вооруженного нападения, что приводило к разорению купечества. Риск, связанный с участием в караванной торговле, побуждал его искать более прочные гарантии и объединяться в товарищества.

   Длинный, скрипящий тележными колесами, купеческий поезд, вытянувшись по пространству лесной дороги, приблизился к месту стоявших у обочины дозорных и чужака. Шедший в голове колонны, седоватый крепкий муж с окладистой бородой, в кольчуге поверх рубахи и подклада, с мечом на поясе и шестопером в левой руке, остановил караван, сойдя с дороги, приблизился к ожидавшим. Пытливо окинув взглядом незнакомого парня со следами минувших побоев на лице, спросил у подчиненных:

   -Чего это вы смерда удерживаете?

   -Так, это, жилье далече, а он тут у дороги сидел, ну и мы...

   -Кто еси будешь? - поняв все и не дожидаясь дальнейших пояснений, спросил начальник охраны у незнакомца.

   Ответ не заставил ждать.

   -Из печенежского плена сбежал, на родину возвращаюсь. Коль по пути, дозволь с вами до Харьковского городища пройти.

   -Хм. То не у меня, то у старшего меж купцами дозволения спрашивай. Вон на третьей повозке сидит. Ну, да ладно, идем.

   Между делом не преминул похвалить дозорных:

   -Добре службу несете. Хвалю. Езжайте и дальше поперед поездом.

   Рядом с возницей, возвышаясь над ним почти на целую голову, сидел широкоплечий, необъемный мужик в красной косоворотке, подпоясанной матерчатым тонким пояском под обширным брюхом, поверх которой была надета чуга, особый кафтан для верховой езды с короткими рукавами, имевшая на подоле по два боковых разреза. Такая одежда из дорогого сукна на медвежьей фигуре купца смотрелась несколько чужеродно, но может быть и носилась ним только для престижа и положения. Окинув вопросительным взглядом старшего охранителя, а с ним и незнакомого молодца со следами давнишней драки на лице, изогнув бровь дугой, спросил:

   -Чего там, Илья?

   -Да вот, Никита Онежич, до Харьковского городища в попутчики набивается, кажет, из половецкого полона утек.

   -А чего ж? Хай идет, я не против. Как величать тебя, парень?

   -Удалом прозвали.

   -Скажи-ка, хм! Удал, значит. Крещен ли, али в темной вере обретаешься?

   -Сказать по правде, не знаю. После войны о прошлом годе случившейся в полоцких землях память потерял.

   -Ну-ну! Ладноть, пристраивайся за моими повозками. Не обеднею один рот до Харькова прокормить. Синица, - окликнул старшего приказчика. - Присмотри.

   Караван снова двинулся по набитому летнику. Лошади ходко тянули возы, а люди, кто сидя на них, кто следуя рядом, внимательными взглядами скользили по округе. Чувствовалось, что скоро конец пути, и само Харьковское городище не за горами. Еще два дневных перехода и они на месте. Даже деревеньки и веси, стоявшие рядом с летником, стали встречаться почаще, чем ранее. Сам купчина, Никита Большой, проезжая жилые места, распорядился привалов и остановок в них не делать, неодобрительно косился на деревянных идолов у околиц и населявших деревеньки людей, что-то тихо шептал про себя.

   -Что это он? - спросил Удал у мелковатого, можно сказать плюгавого мужичонки, являвшимся старшим приказчиком Синицой.

   -А-а, Никита дюже не любит нас родноверов, а места по которым идем, ими и заселены. Ежели б не торговля, да ни добрая прибыль от ей, он бы сюда ни ногой. Меж тем, городище куда направляемся, оно тоже не по византийским заповедям живет, а по старому покону, с волхвами, ведунами и знахарями. Так что, мотай на ус, а то слово скажешь и в немилость Большому угодишь.

   -Понял, спасибо за совет.

   На ночь расположились табором на подтоптанной ранее прошедшими караванами поляне. Развели костры, приготовили пищу, поснедали от пуза, отдыхая и наслаждаясь остановкой после нелегкого для всех перехода. Ночь упала на землю, накрыв своим покрывалом все живое. Разговоры у костров велись неспешно, с ленцой.

    -Мой старший братанич, тож купецкие караваны охранял. Нема его боле.

   -Что так? - полюбопытствовал кто-то из сидевших рядом с говорившим.

   -Кажут, в одну из безлунных ночей напала шайка Мизгиря на проходивший мимо купеческий караван. Не помогли купцам и сопровождавшие их три десятка добрых воев. Погромили всех. Без пощады вырезали ни в чем неповинных приказчиков, извозчиков, грузильщиков, перебили охрану. Каким-то чудом уцелел только один приказчик, притворившийся мертвым в самом начале схватки, а в разгар боя по темени сумевший сховаться в кустах. Вот он потом все родичам и поведал.

   -И никто не нашел бедолагу?

   -Не-е!

   -Тати, утомились после бою и кровавой бани, зарыли тела несчастных и отдыхали около громадного кострища, разложенного там же у телег без всякой опаски. Мизгирь по слухам никого не боялся. Ну, а его душегубы порядком подпили найденной в возах хмельной браги, громко смеялись и лаялись меж собой. Так вот он, как заслышав хвастливые пьяные речи, понял, что время подоспело, и тихо сбежал из свово укрытия.

   Удал вместе со всеми слушал рассказчика. При упоминании имени Мизгиря, что-то знакомое мимолетно проскочило в мозгах, да так там и кануло в потаенный омут беспамятства.

   -Брехня-я! - оскалил зубы в улыбке чернявый возница одного из возов Большого.

   -Эт, чего ж брехня? - обиделся рассказчик.

   -А того! Хто к Мизгирю в лапы попадал, уж живым не уходил. Брешет твой приказчик. Небось, еще до нападения на купцов, его за каку провинность погнали, а ему дураку и повезло выжить.

   -Может и так. - Легко согласился говоривший.

   Стоявший в темноте, до той поры никем кроме Удала не замеченный Синица подал голос:

   -И охота вам на ночь всякие страшилки слухать? Ложились бы ото спать, завтрева с ранья в путь. Язык у тебя Опрышко без костей. Тьфу! Скажу Никите, чтоб в следующий раз тебя с собой не брал. Накличешь беду. Кликуша!

   -Так...

   -Спать всем!

   Спать, так спать. Удал ничего против не имел, но чувствовал, что Синица к их костру подошел не просто так. Пригляд за ним вел, заморыш. Оно и понятно, не на пустом же месте этот невзрачный человечишко, каким-то образом стал правой рукой богатого купца иной с ним веры. Зато и положительный момент был во всем этом, охрана тебя бережёт, можно выспаться всласть, не беспокоясь, что потревожат. Умостившись, постарался не обращать внимания на тупое нытье обожженных огнем катов боков под рубахой. За две недели лежки в глухой лесной деревушке раны поджили, а под струпьями старой кожи проявилась бледная молодая кожица. Прикрыл веки и поворочавшись, заснул.

   На плечо легла рука, заставив его проснуться и открыть глаза.

   -Совсем ты загостился у нас, пора и честь знать.

   Крепкий седовласый мужчина, в добротной одежде, в тяжелой безрукавке из медвежьей шкуры, наполовину выглядывавшей из-за зеленого плаща на плече приколотого массивной металлической фибулой, склонился над ним. Улыбка незнакомца заставила собраться морщинкам на его крупном породистом лице.

   -Что молчишь? Или не хочешь домой?