Возвращение под небеса (СИ) - "Зетт Катэсса" - Страница 71

-- Мой брат был дураком. -- Настя словно выплюнула эти слова. Её лицо искривилось от ненависти. -- Он был не просто сумасшедшим, Маша. Прежде всего, он был идиотом. Я, конечно, благодарна ему за то, что он вдоволь над тобой поиздевался, но он так и не понял, что нужно делать, чтобы ненависть имела настоящую форму. Он не мог терпеть всей этой ярости, раздирающей его, и всегда выпускал её наружу. Я же хранила её, Маша, облекала в мысли, в планы. Я ждала момента, когда я смогу начать действовать. Всё это время, Маша. Всё это время так и было. Знаешь, Дэн бы сейчас мечтал оказаться на моем месте, но... -- Настя легко пожала плечами, закатывая глаза. -- Увы. Я убила его.

-- Ты не смогла бы, -- прошептала я, морщась от боли.

У меня внутри всё сводило от нервной судороги. Настя засмеялась - лающим смехом, отрывистым.

-- Я, Машенька, смогла бы. Я -- не Денис и даже не мой отец.

-- Ты же всегда говорила, что уверена в том, что мой отец сделал всё, что было в его силах...

-- Твой отец убил мою мать, -- словно объясняя что-то очевидное пятилетней девочке, медленно произнесла Настя.

На секунду она уткнула дуло пистолета мне в шею, но практически сразу убрала его. Я зажмурилась -- я ведь могу умереть в любую секунду.

-- Он же спас тебя, -- произнесла я слабо. -- Он спас твою жизнь...

Настя развернулась и ударила меня по лицу.

-- Не лги мне снова! -- брызжа слюной, заорала она. Настя схватила меня за волосы, поднимая моё лицо к себе. -- Не твой отец спас меня! Не он! Андрей мне всё рассказал... Это он спас меня.

Настя смотрела мне прямо в глаза. И я в них видела безумие. Она сошла с ума. Точно так же, как и её брат. Переведя взгляд на Андрея, я ужаснулась его цинизму. Он смотрел на всю эту сцену, сложив руки на груди и ехидно, с наслаждением улыбаясь.

-- Он солгал тебе, -- прошипела я, переведя взгляд на Настю.

Та, отпустив мои волосы, размахнулась и снова с силой ударила меня по лицу. Так, что я упала со стула. От шока и боли, я потерялась в пространстве. Теплая кровь заполнила мой рот, и я сплюнула её на пол, пытаясь прийти в себя. Господи, что происходит? Что?...

Разбитые губы и расцарапанные скулы невыносимо болели. Пальцы едва двигались, в глазах всё потемнело.

-- Это ты мне солгала! -- заорала Настя. -- Ты мне лгала! Не Андрей...

Я едва в силах повернула голову, стоя на коленях и упираясь руками в пол. Спольников подхватил Настю за локоть и притянул к себе, по всей видимости, давая ей возможность успокоиться. Девушка сразу же разомлела в его объятиях. Поцеловав Настю в лоб, Андрей посмотрел на меня.

-- Даже представить не могу лицо Орлова, когда он появится здесь и найдёт твой труп, -- сказал он желчно. -- Я хочу, чтобы он жил с этим, Маша. Смерть Наташи терзала его все эти годы, но он выдержал. Теперь же Лёша угаснет, узнав, что здесь произошло.

-- Сволочь... -- прошептала я.

-- Хватит, я больше не могу ждать, -- начала вдруг совершенно серьёзно рыдать Настя. -- Убей её...

-- Помолчи, -- отталкивая её, огрызнулся Спольников.

Андрей повернулся ко мне и некоторое время смотрел мне в глаза, затем медленно поднял пистолет.

-- Если бы у нас было бы немного больше времени, мы бы успели повеселиться, Маша, -- колко улыбаясь, сказал он. -- Но тебе уже пора.

Я закрыла глаза. Выстрел прогремел слишком громко.

***

-- Нам не нужно было упускать из внимания такие вещи...

-- Никогда бы не подумал, что такое вообще возможно.

Шепоток летел между людьми, сливаясь в легкий шум и снова пропадая в порывах осеннего ветра. Сегодня близость наступления зимы ощущалась особо сильно. Те немногие из пришедших на похороны были одеты в теплые куртки, тулупы и старые ватники. Грусть, режущая скорбь и тоска были отчётливо заметны в их блестящих взглядах, обращённых на пригорок, засыпанный едва живыми цветами.

Деревянный крест высился над сырой землёй, сухая трава у могилы была усыпана потемневшими листьями, еловые ветки, лежащие возле тропинки, рассеивали в воздухе запах хвои. Погода сегодня была на удивление похоронной.

После долгой панихиды, прощание на кладбище уже подходило к концу.

-- Мне жаль, что... -- Голос Соболева дрогнул. -- Всё так трагично и страшно сложилось в жизни этой несчастной девушки. Жаль, что я ничем не смог помочь ей. Царствие ей Небесное и вечный покой.

Женя опустила лицо, и Вебер крепко прижал её к себе. Ветер завыл сильнее, и низкие тёмно-серые облака, наконец, разразились мелким дождём.

Те, кто был ныне возле новой, кажущейся особо печальной могилы, начали расходиться. Одна жизнь завершилась, другие продолжались. Надо жить дальше, хотя кое-кому из пришедших скорбь ещё долго не даст ощутить радость так, как легко, как прежде. Впрочем, время всегда лечит.

Антон коснулся моей руки, и я подняла на него взгляд.

-- Надо идти, малыш, -- прошептал Крэйн, целуя меня в лоб.

Я кивнула и сильнее сжала в руке салфетку, которой я утирала слёзы эти несколько долгих часов. В последний раз обернувшись, я посмотрела на могилу Насти Сухониной. Мой букет из полевых трав и редких садовых цветов лежал у самого креста, где горела маленькая свечка. Я думала о том, что буду бесконечно долго тосковать по Насте -- всю жизнь. Если бы всё сложилось иначе... Если бы мне очнуться чуть раньше после того, как Спольникова уже убили, а Настю забрали на лечение, выводя из неё эту дрянь, которой он отравил её... Если бы у меня было чуть больше времени, то я бы успела побыть с ней подольше после той минуты, когда она очнулась и, ничего не помня, спрашивала меня о том, что с ней произошло после того, как Спольников убил её отца и её брата....

Эдуард Валентинович Рожков рассказал нам всю правду, о том, что случилось в Адвеге, архонтом которой он теперь стал. Теперь мы всё знаем. Но Настю не вернуть, и мучительный холод от её потери, навсегда останется в моём сердце. Его утоляет лишь маленький огонёк радости о том, что последний час жизни Насти, я провела рядом с ней, вспоминая с подругой всё самое лучшее, что было в нашей жизни.

ЭПИЛОГ

Справа от забора с громким хрустом разломилась ветка. Повернув голову, я увидела Петю и Гришку, ребят Крэйна, собирающихся разводить костёр для готовки и согрева -- им сегодня вечером держать караул у особняка.

Сжимая в руках дубину, Петя отгонял двух дворовых собак, пытающихся выхватить кусок мяса из пакета с едой. Гриша же ломал ветки, собирая их в горстку.

-- Да не мучайся ты, Петь, -- устало сказал он, вытерев лоб от пота. -- Одной съездишь по хвосту, больше лезть не станут.

-- Да жалко их, -- ответил Петя, затем плюнул, достал из кармана что-то типа петарды и, чиркнув зажигалкой, поджог.

Взрыв показался мне каким-то приглушённым, но я стояла на ступеньках усадьбы, а это было довольно далеко. Послышался визг, и собак как ветром сдуло. Парни принялись разжигать огонь, а я все стояла и наблюдала за тем, как двое ребятишек, заметив, что где-то собираются организовывать костер, тут же направились помогать офицерам. Я усмехнулась: я и сама была такой же в детстве. Обожала смотреть, как взрослые разжигают костёр, а затем, не менее того любила греться возле него. Я и сейчас всё это любила.