Неявный лабиринт (СИ) - Данилкин Григорий Владимирович - Страница 45

   Проснулся я там, где и ожидал, на страшно неудобной, наполовину развалившейся за время сна лежанке. Вскоре мне принесли еду и воду, разговаривать правда при этом отказались. Питание здесь надо сказать было разнообразнее, чем в темных пещерах: вместо сочных фруктов, которые мы собирали с Ройей, мне было предложено что-то вроде сырой картошки, сырые грибы были и то лучше. К счастью сладкие плоды у меня тоже остались, к тому времени, как мы пришли в деревню они перестали светиться, и сверток с ними в темноте просто не заметили.

   -- Эй, приятель! -- донеслось из-за стены. Я навострил слух, чтобы точнее установить источник звука. -- Дружище! -- тут же прозвучал голос снова.

   Я приблизился к тому месту откуда доносились слова. Один из камней перегородки не плотно прилегал к наружной стене.

   -- Здравствуй, здравствуй, -- ответил я.

   -- Это тебя вчера привели? -- поинтересовался невидимый собеседник.

   -- Меня, -- подтвердил я очевидное. -- А ты давно тут?

   -- Вообще-то не очень, но моё время уже вышло. Я должен стать одним из них или произойдёт непоправимое. Ну да неважно. Моё имя Юннэк.

   -- Ригхас, -- я попытался просунуть руку в щель, но не смог.

   -- Мне тоже приятно, но рука не пролезет, уже пробовал. Откуда ты, Ригхас?

   "Что за привычка у людей начинать знакомство с вопросов, на которые у меня нет ответа?"

   -- Из Лекрейма, -- ответил я первое, что пришло на ум, и, не дожидаясь, пока дружище Юннэк поведает мне о своей чудесной родине, вернулся к вопросу, который считал важным. -- Что значит непоправимое?

   -- Не знаю точно, но, если правильно понял, этого не пережить. Я сам не видел, мне рассказывали те, кто сидел тут раньше, но у них всё кончилось хорошо.

   -- То есть дается ограниченный срок, чтобы сделать что-то, чтобы тебя признали полноправным членом секты?

   -- Не совсем, сначала они как-то определяют, что ты готов морально, периодически приходит старейшина и задает дурацкие вопросы. Этот этап я прошел. Второй этап, он же последний, -- ритуал. Ритуал проходит в лучших традиция детских страшилок: рисунки на песке, череп какой-то твари и говно летучей мыши, но это ерунда, ещё нужно выпить кубок какой-то пакости, и вот с этим у меня проблема. На вкус этот напиток похож на тухлую кровь и на машинное масло, возможно, именно из этих ингредиентов его и делают. Само собой, в такой ситуации не до жиру, все как-то пьют и терпят, а вот я не могу. Просто физически не могу, только сделаю глоток и меня выворачивает.

   -- А без этой ерунды никак обойтись нельзя? А если кто-нибудь от этого зелья помрет?

   -- Мне кажется, их это не сильно волнует.

   -- Да, замечательные люди, с какой стороны ни взгляни. Ладно, а как у тебя обстоят дела во сне? Ты же тоже оказываешься в темных пещерах, всякий раз, когда засыпаешь здесь?

   -- Об этом нельзя говорить. -- Юннэк произнес это так спокойно, как будто рассказывал о правилах сервировки стола.

   -- Почему нельзя? Вот почему?

   -- Хрен его знает, сказали нельзя и всё.

   -- Откуда такое уважение к бессмысленным правилам?

   -- Прошлого говоруна казнили.

   -- Это существенный аргумент, но тебе-то не всё ли равно? И вообще, рассказывай тихо и никто не узнает.

   -- Ну не знаю. А ты сам, когда тебя примут?

   -- Когда меня примут, если примут, тебя уже и так убьют, просто за непригодность.

   -- Вот не факт, шанс у меня ещё есть.

   -- Хорошо, давай я расскажу, что знаю, а ты потом решишь.

   -- Как хочешь, но я тебя не просил. -- Меланхоличность Юннэка поражала.

   Я вкратце изложил то, что видел сам, и то, что узнал от Госейна, поделился некоторыми предположениями об устройстве этого мира. Конечно, это было рискованно, и всё же я не думал, что Юннэк меня сдаст, ему это было просто не за чем.

   Пока я рассказывал, к моим запасам еды пробрался вор. Сначала я услышал чавканье и скребущие по камню коготки, а обернувшись увидел мерцающий голубоватым светом пушистый комочек. Резким движением руги я схватил воришку и стал рассматривать. Это был енот, или что-то похожее, рассмотреть вырывающегося зверька было довольно сложно.

   -- Успокойся, я тебя не обижу! -- шептал я еноту, но он не успокаивался.

   -- Мышь поймал что ли? - спросил Юннэк.

   -- Не это зверь побольше.

   -- Повезло тебе, мяса пожуешь, хотя там его немного.

   -- А ты что таких ел?

   -- Да, а что?

   -- Ну как, сырой... да и вообще. -- Зверек к этому моменту перестал пытаться вывернуться и спокойно подставлял пузико.

   -- Дело твое, я б съел.

   -- Как раз, когда нужно избежать рвоты, лучше наоборот не есть, можно даже пару дней.

   -- Я думал об это, но тут так мало кормят, что пропускать обед тоже не хочется. -- Юннэк замолчал, а я был поражен его расстановкой приоритетов. -- Насчет снов, всё как ты рассказываешь, только я знаю куда меньше твоего. Людей там не встречал, свет тоже не зажигал -- просто нечем. Один раз наткнулся на жруна, как ты эту мразь называешь, и остался без двух пальцев, наяву их кстати тоже не стало. Я нашел пещеру где растет очень много грибов, больше, чем я успеваю есть, вот там и сижу, зачем мне лишние проблемы.

   -- Подозреваю, что живущие в пещерах люди не лучше здешних, а значит твое положение там -- не самое худшее, что может случиться.

   -- Да хоть какое, я в любом случае не готов что-либо искать наощупь. Твой предшественник, я имею ввиду того, кого казнили за разговоры, рассказывал про встреченного во сне старика. Старик тот, рассказал ему, что живет так довольно давно, тоже встречал каких-то людей под землей, но вовремя понял, что они сумасшедшие и сбежал, благо они там тоже ничего не видят. Наяву же он в поселение не приходил вовсе, поселился на горе, достаточно далеко, чтобы местные не смогли за ночь туда сходить и вернуться.

   -- А точнее, как найти старика, он тебе не передал? -- не надеясь на положительный ответ, уточнил.

   -- Да, похоже старик и сам хотел, чтобы его нашли, странно, почему тогда сам не пришел. Двигаясь на юг отсюда обязательно пересечешь большой ручей, вот если пойти вверх по течению, найдешь эту гору.

   В коридоре послышались шаги, скрипнула дверь.

   -- Ты готов, дитя моё? -- донесся шепот старейшины.

   -- Да, -- быстро ответил Юннэк. Потом, судя по звукам, все удалились. Я перестал гладить енота, он спрыгнул с коленей и тоже убежал.

   Я откинулся на лежанку и, рассматривая потолок, начал размышлять об абсурдности устройства здешнего общества. Через несколько минут я заметил, что неяркий свет попадает в комнату не только через окно, недолго озираясь я обнаружил, что слабый голубоватый свет источает моя рука, которой я несколько минут гладил пушистого зверька. Сперва я подумал, что на руке осталась светящаяся шерсть, но нет, свет исходил именно из глубины пальцев.

   Юннэк так и не вернулся, может быть таки прошел посвящение, а может не прошел и был казнен или изгнан. В темных пещерах ничего интересного не произошло, я проверил, что помню путь к месту, где расстался с Госейном, обследовал ещё несколько путей, обзавелся парой запасных палок и вернулся к месту прошлого ночлега.

   У меня появилась идея. Чтобы стать уязвимым для охотников, нужно отбрасывать тень, отбрасывают тени все объекты, кроме собственно источника света. Дальше возникал вопрос, оказываюсь ли я в опасности, когда светятся мои глаза? Проверять без необходимости не хотелось. И рука, которая начала светиться в открытом мире здесь это свойство утратила. Вообще какие-то несправедливые законы природы здесь действовали: есть надо было и там, и там, зато лишиться пальца достаточно было только в одном месте, надо думать, откушенная голова в параллельном мире тоже незамедлительно должна была отвалиться.