Неявный лабиринт (СИ) - Данилкин Григорий Владимирович - Страница 59

   -- Ты никогда не выйдешь из Лабиринта. Вы должны были уйти вместе, как и пришли. Теперь твоя настоящая жизнь безвозвратно потеряна. До конца своих дней твоим уделом будет лишь наблюдать за чужими из-за угла.

   Сперва он просто нахмурился, вероятно, собираясь спросить, откуда я это знаю, и почему так уверен, но так ничего и не сказал, вместо этого сначала опустил руки, а затем и голову. Даже под просторной одеждой было видно, как медленно поднимается и опускается его грудь, а когда Соломон снова поднял лицо, в нём читались усталость и отчаяние. Менее чем за минуту довольно бодрый человек приобрел совершенно загнанный вид. Когда я подошел ближе, он присел, держа перед собой руки, думаю, проникнув в сознание мой "помощник" усиливал любые страхи.

   -- Попробуем поговорить ещё раз? -- Несмотря на злобу, пришедшую на место страху, я не забыл зачем сюда пришел и не стал отыгрываться на ослабевшем противнике, а хотелось. Правда, успокаивать его я тоже не собирался.

   -- Угу, -- обреченно согласился он. Несколько раз глубоко вздохнул, и, держась руками за дрожащие колени, встал.

   -- Так что тебе было нужно?

   -- Выйти отсюда, ты и сам знаешь.

   -- Так мы что ли тебя держали.

   -- Ты был в мире, закрытом для нас и мог бы попасть туда снова. Потом оказалось, что может и Хиарра.

   -- Немного странный способ просить о помощи, не находишь?

   -- Вам не должны были причинить серьёзного вреда. И ты не должен был меня узнать, с тобой вообще всё пошло не так. А с Хиаррой всё получилось, она думает, что я тогда её спас.

   Тут я не сдержался и ударил Соломона кулаком в лицо, не ожидая такого развития событий, он не смог сохранить равновесия и упал навзничь.

   -- Ничего же не случилось, и вообще это была не моя идея, -- Соломон осекся, похоже запоздало осознав, что поднял тему, которую не стоило затрагивать. Он быстро огляделся и подогнул ноги под себя.

   -- А чья?

   -- Нет, не надо... -- дальше речь перешла в нечленораздельное хныканье.

   "Он оказался очень чувствителен к моему прикосновению, возможно, из него выйдет толк" -- прозвучал голос в голове.

   -- Хрен с ним. Скажи мне, где она? Где Хиарра? -- за волосы я оттянул голову Соломона назад, заставив смотреть на меня.

   -- В закрытом мире.

   -- Мне это ничего не говорит.

   -- Но мы так его называли, там ещё был какой-то древний замок. Его, вроде как, защищает некий немой Хранитель.

   "Хватит пока, мне нужно с ним поработать. Он станет моим, как и ты. Тогда вам будет проще договориться".

   Осознав смысл сказанного, я вдруг начал жалеть, стоящего на коленях человека. Судя потому, что происходило с ним сейчас, у него не было никаких шансов сохранить себя в каком-нибудь из миров типа Земель Страха. И что бы Голос сделал из него потом, какое-нибудь чудище вроде печально известного Дедушки. На ум пришла только одна идея, я не знал, насколько хорошо эта дрянь осведомлена о моих мыслях, поэтому не мог позволить себе ни обдумать все "за и против", ни искать другие варианты. Левая рука всё ещё лежала на затылке несчастного, я снова сжал пальцы, чтобы зафиксировать голову, а правой воткнул кинжала ему в глаз.

   Реакция Голоса Страха не заставила себя ждать. Для начала он коротко прокомментировал ситуацию: "Очень плохо, придется тебя наказать". А сразу после обрушился на меня также, как только что на Соломона. Вот только работал он как-то топорно, да, я немедленно ощутил озноб и присутствие некой неведомой опасности, но никаких конкретных страхов, которые можно было бы раздуть у меня в мыслях не нашлось, поэтому соображать я продолжал относительно трезво. Конечно, их появление было делом времени, думаю, поэтому неосязаемый собеседник и не пытался сам пробудить что-то определенное.

   Хотелось побыстрей покинуть это место, не знаю, что бы мне это дало, но и причин отказывать себя я не видел. Вместо того чтобы исчезнуть немедленно я по привычке пошел к калитке, но, когда вышел за неё, ничего не произошло. Близость края земли доставляла некоторый дискомфорт, а стоило глянуть на край и попробовать представить, что за ним, как разум охватила паника, заставила прижаться к забору и схватиться за прутья обеими руками. Но желаемый эффект опять не был достигнут, слишком далеко был забор от края, упасть отсюда было совершенно нереально, соответственно и стоять не страшно. Я решил ещё раз попробовать осмотреть своё сознание, и не зря. Никого подобного ему в этом мире также не было видно, хотя чувствовались быстро гаснущие следы присутствия другого сознания, мне ещё предстояло обдумать случившееся, но сейчас интересно было другое. То, что в прошлый раз показалось неким замутнением и могло быть списано вовсе на особенности восприятия, теперь выделялось значительно сильнее, не оставляя сомнений в инородности своего происхождения, но и найти, где кончаюсь я и начинается оно, не удавалось.

   -- Не хватает порой острых ощущений, -- проговорил я, открывая глаза, но удерживая и вторую реальность.

   Идея была совершенно безумной, но сегодня день был явно не для взвешенных решений. Тремя быстрыми шагами я подошел к краю бездны и шагнул в четвертый раз. С одной стороны, я нырял в бездну в прямо смысле и не должен был разбиться, с другой стороны это было страшно, очень страшно. Дыхание по-настоящему перехватило, а очередной удар сердца отозвался болью. Мрак окутавший моё сознание собрался воедино, став толи пружиной, толи змеёй, сжимавшей меня своими кольцами с огромной силой. И всё-таки внутри своего сознания я был сильнее. Миг спустя оно было вне, ещё миг и оказалось далеко, а потом там не осталось и меня. Я лежал у себя в пещере на кровати с интересом разглядывая лампочку в патроне без абажура, висящем на проводе, выходящем прямо из толщи скалы.

   Случившееся в жилище Хиарры меня не радовало, тем не менее это можно было назвать успехом. Прежде всего, я узнал, что Хиарра жива, попавшись, была введена в заблуждение, но сейчас должна была находиться на свободе и в относительной безопасности, поскольку злоумышленники отправили её в мир, куда сами попасть не могли. Вторым немаловажным достижением можно было считать избавление от Голоса Страха, по крайней мере я очень надеялся, что больше с ним не связан. Оценить значение смерти Соломона я пока не мог. Ну и на десерт я получил ещё немного информации к размышлению.

   Миров, где я побывал насчитывалось не так много. То, что не в каждом я видел древнюю крепость, не означало, что её или даже их там нет. И всё-таки одну я знал, и был просто обязан отправиться в первую очередь туда. У Соломона был сообщник, а может не один, и план действий принадлежал ему. При этом целью затеи было покинуть Неявный Лабиринт. Напрашивался вывод: он или они тоже блуждают по Лабиринту. Конечно, мы могли быть и вовсе не знакомы, но опять же один подозреваемый всё-таки был. Наконец я вспомнил, что Лайлтис начал активно, можно даже сказать, грубо уговаривать меня не пытаться уйти сразу после того, как я обмолвился, что бывал в Лекрейме.

   Последний раз я спал ещё в зеркальной башне, да и то выспаться мне не дали. Времени после этого прошло не так много, тем не менее, вставал с кровати я с большим сожалением. Я не знал, насколько срочно мне нужно найти Хиарру, но не мог себе позволить лишний раз рисковать.

   Песок в часах тонкой струйкой пересыпался в нижний сосуд, сверху оставалась примерно треть.

   В памяти хорошо сохранился момент, когда Джон впервые за долгое время вышел на свежий воздух, и место я тоже помнил хорошо. Раньше, когда переход в другой мир или перемещение в пределах одного оказывались ограничены, не происходило просто ничего, ещё разок Лайлтис переместил меня к себе спустя мгновение после того, как я оказался у него дома. В этот же раз перемещение вроде удалось, и оно точно было однократным, но оказался я всё же не там, где хотел.