Оружие Победы - Федоров Вячеслав Васильевич - Страница 56

Изобретателя вызвали из Харькова в Москву, но по болезни он не смог приехать сразу же. Только в начале следующего года Чейко появляется в Москве. И все, больше о нем ни слова… Можно предположить, что он был послан в Нижний Новгород и те взрывы на Телячьем острове — его работа. Или чья-то другая?

К этому времени В. И. Ленин знакомится еще с одним изобретателем — Владимиром Ивановичем Бекаури. Железнодорожный техник по специальности, он был знаком со взрывным делом. Еще в 1905 году он делал бомбы и даже смастерил пушку для грузинских революционеров.

Разговор с Лениным был конкретным и кратким. Бекаури говорил о танках и самолетах, управляемых по радио, а также о радиоминах. Наученный горьким опытом, Ленин попросил Бекаури принести чертежи и технические выкладки. Больше того, он присутствует на опытах звукового телеуправления. Бекаури показывает ему, как меняя силу голоса, можно зажигать красную или синюю лампочку.

Ленин дважды ставит вопрос о Бекаури на заседаниях Совета труда и обороны. В конце концов он подписывает мандат, которым Бекаури поручалось организовать техническое бюро для «осуществления в срочном порядке его, Бекаури, изобретения военно-секретного характера».

В Петрограде было сформировано особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения — Остехбюро. В качестве «спеца» в бюро вошел крупный ученый в области электро- и радиотехники профессор Петрозаводского политехнического института Владимир Федорович Миткевич. Привлечь его к работам посоветовал Ленин, знавший профессора как опытного специалиста по совместной работе над планом ГОЭЛРО.

Уже через три года были изготовлены и испытаны первые образцы приборов для управления взрывами на расстоянии.

Биографы отмечают, что размах работ, проводимых под руководством Владимира Ивановича Бекаури, был широк. Возникло много отделов, лабораторий и расширилась география испытательных полигонов. Был ли связан Бекаури с Нижегородской радиолабораторией? Прямых свидетельств нет.

Возможно со временем они отыщутся в архивных документах, которые пока закрыты для изучения. Но вполне допустимо, что какая-то часть работ — те же опыты — могла выполняться и в Нижнем. Тогда природа взрывов на Телячьем острове вполне объяснима.

Просуществовав в Нижнем Новгороде десять лет, радиолаборатория переезжает в Ленинград, где создается Центральная радиолаборатория. И вот теперь имена ученых, работавших в Нижнем, соседствуют с именем Владимира Ивановича Бекаури. Остехбюро становится одним из подразделений нового мощного технического центра. Соединение прошло вполне органично. Почему бы тогда не допустить, что Бекаури был тесно связан с Нижегородской радиолабораторией и никаких «конкурентов» в «пришлых» людях не видел.

Б июле 1925 года нарком по военным и морским делам Михаил Васильевич Фрунзе приказал подготовить показательные испытания.

Когда осенью 1941 года враг подходил к Москве, то в городе были заминированы все важные объекты. И вот с такой минной станции их готовились взрывать.

Пять фугасов с радиовзрывателями уложили в отдельном уголке ленинградского порта. В Финском заливе, в 25 километрах от этого места, находился тральщик «Микула». Его радиостанция должна была послать условные сигналы в определенное время, установленное комиссией.

На испытания приехал сам нарком и с ним представительная комиссия. Фрунзе определил время и последовательность взрывов. Когда стрелки часов подходили к контрольным отметкам, фугасы поднимали фонтаны морского песка. Успех был полным, но конструкторам поставили новую задачу — увеличить дальность действия передатчика.

3 марта 1927 года на одном из подмосковных полигонов радиовзрыватели «БЕМИ» (по первым буквам фамилий конструкторов: Бекаури — Миткевич) продемонстрировали руководителям партии и правительства. Сигнал на подрыв фугасов летел уже с расстояния в 600 километров.

В 1929 году взрыватели «БЕМИ» окончательно приняли на вооружение РККА, а весной следующего года началось их серийное производство.

Радиостанция, замаскированная в автомобиле.

История Великой Отечественной войны в полном объеме начинает раскрываться только сейчас, когда становятся достоянием гласности архивы. Раньше мы знали о войне только то, что донесли до нас в своих мемуарах военачальники, да историки, работавшие по заказу агитпрома.

Стоит ли пересматривать историю войны? А ее и не надо пересматривать. Во многом она была совершенно другой, нежели преподнесенной нам.

Разве мы знали о том, что создание радиофугасов породит тактику совсем другой войны. Наряду с оперативными планами, рождавшимися в генштабе РККА, были и другие планы, о которых знали единицы.

Летом 1930 года начальник вооружений РККА И. П. Уборевич докладывал наркому К. Е. Ворошилову, что приборы «БЕМИ» в будущей войне будут применяться по особому плану. В пограничных округах и укрепрайонах должны быть заранее заминированы мосты, железнодорожные тоннели, перевалы в горах.

«Малютка» — так называлась одна из конструкций дистанционного взрывателя радиофугасов.

Для того, чтобы обеспечить полную секретность, Уборевич предложил план использования нового оружия довести только для сведения командующих войсками пограничных округов и ограниченного круга лиц высшего комсостава в штабах армии военного времени.

Предложение нарком принял и утвердил.

В саперных частях начали формировать отдельные роты и взводы ТОС («техники особой секретности»). Туда стали отбирать самых надежных бойцов и командиров.

Даже через многие годы после войны никто из этих саперов специального назначения не проговорился и не выдал военной тайны. Так бы и остались они безвестными, но достоянием открытости стали записки советского диверсанта № 1 — Ильи Григорьевича Старинова. Конечно, и он получил для своих воспоминаний разрешение свыше.

Старинов был одним из разработчиков «минной войны» и помогал партизанам разрабатывать эффективные операции против оккупационных войск. Так вот, в своих воспоминаниях он пишет:

«Уже к началу 30-х годов в нашей стране была проделана огромная работа по подготовке к партизанской войне на случай вражеской агрессии. В этой работе мне довелось участвовать в 1929–1933 годах. К началу 1930 года в Ленинградском, Белорусском и Украинском военных округах было все подготовлено к тому, чтобы в случае нападения на нашу Родину начать по тщательно разработанному плану крупные операции партизанских сил с целью отрезать вражеские армии от источников их снабжения. Были хорошо подготовленные партизанские формирования. К западу от укрепленных районов созданы скрытые партизанские базы с большими запасами средств борьбы в тайниках.

Все это было почти полностью ликвидировано в 1937–1939 годах. Из тысяч хорошо подготовленных партизанских командиров и специалистов физически уцелели единицы».

План И. П. Уборевича был объявлен вредительским, а его автора обвинили в террористических намерениях и расстреляли. Жертвами репрессий стали Бекаури и еще сорок сотрудников Остехбюро.

Радиофугасы из пограничных округов убрали и вспомнили о них только после начала войны. Первым рубежом их массового применения и стал Харьков. Партизаны сообщали где и какой фугас надо взрывать. Сигналы к подрыву посылались из Воронежа.

В Одессе группа капитана госбезопасности Владимира Молодцова радировала о предстоящем важном совещании оккупационных властей. На этот раз фугас был подорван по сигналу из Крыма.

Опоры моста через Истру крошит серия радиоимпульсов, переданных с армейской радиостанции из Москвы заряду, содержащему более тонны гексогена.

Но это были лишь слабые отголоски той войны, которой мы могли бы встретить врага. Не случилось…