Оружие Победы - Федоров Вячеслав Васильевич - Страница 84

А в ту ночь генерал Абакумов изъявил желание сам познакомиться с исполнителями радиоигры «Друзья», которую он лично контролировал. Перед поездкой в Горький генерал просмотрел последние расшифрованные радиограммы и остановился на свежей, только что полученной: «Петр. Вы награждены за храбрость, поздравляем вас и желаем дальнейших успехов. Племянник».

Это послание вселяло уверенность в том, что он не ошибся в исполнителях нового сценария игры с абвером.

Горьковский дуэт — без сомнения удача СМЕРШа. Этим надо было активнее воспользоваться. Война — явление временное, тем более что на фронтах уже шли необратимые процессы — гитлеровские войска отступали. Абверу надо дать повод не сомневаться в преданности своих агентов. Они ведь могут пригодиться и в будущем. Надо видеть дальше войны…

В сентябре 1943 года на явочный адрес, сообщенный в шифрограмме, явились два агента-курьера. Они доставили батареи, бланки документов, деньги. Курьеров решено было тут же арестовать, а в разведцентр радировать: «Племяннику. Не дождавшись курьеров, послал к вам Лукьянова. Петр».

Коцарев-Лукьянов готов был к такому повороту событий. После встречи с генералом с ним вели работу опытные чекисты-разведчики. Ему пришлось изучить все радиограммы, посланные к разведцентр. Он готов был отвечать за каждую строчку — где, когда и при каких обстоятельствах добыта информация. Он познакомился с «информаторами», которых до этого в глаза не видел. Теперь он знал наиболее опасные, с точки зрения агента, места, где могут задержать и проверить документы. Пришлось перевернуть кипы газет, быть в курсе всего, что происходило.

Чтобы показать опасность их работы, придумали несколько случаев, когда им приходилось искать выход из затруднительного положения. Его провезли по всем объектам, упоминавшимся в шифровке, а это железнодорожные станции, речной вокзал, порт, госпитали, предприятия, места расположения зенитных батарей, подходы к площадкам с военной техникой, пункты наблюдения за железнодорожными составами. Учитывались все мелочи. Провал операции исключался. Сопровождавший Лукьянова к линии фронта майор СМЕРШа В. М. Климов в своем рапорте отразил:

«Сопровождая Лукьянова к линии фронта, я предложил ему действовать самостоятельно с тем, чтобы он по возвращении в разведорган противника мог доложить обстоятельно и уверенно все то, с чем пришлось ему столкнуться. Моя роль сводилась только к тому, чтобы в случае необходимости давать ему необходимые советы, переброска через линию фронта была осуществлена на одном из участков действия 16-й армии. Обстановка в месте перехода была спокойной, ничего тревожного замечено не было. Лукьянов чувствовал себя уверенно, был предельно сосредоточен и внимателен. Перед тем как расстаться, я попросил его еще раз тщательно проверить содержание карманов и вещей, чтобы исключить возможность какой-либо случайности. Когда все было готово, я сказал: „Ну, дорогой, ни пуха ни пера!“. Он улыбнулся и ответил: „К черту!“».

Через несколько дней «Племянник» сообщил: «Петру. Ваш напарник приехал. После отдыха направили его к вам с багажом».

Отдых был продолжительным. Лишь 1 мая 1944 года немецкий самолет доставил Лукьянова к «месту прописки» с прежним заданием — продолжать работу вместе с радистом. А в своем отчете он сообщил следующее:

«По прибытии мне было приказано составить подробный отчет о моем пребывании в советском тылу. После этого капитан Фурман сказал, что сегодня вечером прибудет шеф — подполковник Херлиц, который вручит мне награду за мою работу по выполнению задания германского командования. В назначенное время в „Штадтбюро-1“ прибыли подполковник Херлиц, штандартенфюрер СС Дорн и обер-лейтенант доктор Радель. Херлиц приказал унтер-офицеру Курту выстроить всех разведчиков. Перед строем он произнес речь о моей работе в советском тылу, произвел меня в лейтенанты Русской освободительной армии и вручил две медали „За храбрость“. После вручения наград была организована вечеринка, на которой присутствовали все разведчики и сотрудники во главе с Фурманом. По окончании вечеринки, прощаясь, Фурман вручил мне 500 немецких марок и сказал, что я буду получать двойной рацион питания.

Офицерское обмундирование для меня сшили в течение суток. Сделано это было по приказу подполковника Херлица. По его же приказу мне предоставили в общежитии разведчиков отдельную, заново отремонтированную комнату, обставленную хорошей мебелью».

Разведчик вернулся, казалось бы, задание выполнено, но не все совпало с разработанным сценарием. Там предусматривался вариант внедрения в разведцентр — агент опытный, могли бы оставить инструктором. Но абверу не прикажешь… Что же, важно и то, что германская разведка ничего не заподозрила. Радиоигру можно было продолжать, а там видно будет.

К концу 1944 года радиостанция разведцентра уже с трудом «доставала» до Горького, да и город немецкую разведку уже не интересовал. «Петру» радировали, чтобы агенты по возможности сменили место жительства и перебрались в Прибалтику.

Как горьковские чекисты прощались со своими подопечными, история умалчивает. А ведь где-то и сейчас в архивах спецслужб хранятся сотни радиограмм, отбитых «Друзьями», — вся та «лапша», которую они вешали на уши абверу. И это почти всю войну…

Выполнив приказ разведцентра, «Друзья» объявились в Каунасе. Они до последних дней войны «хранили верность» своим хозяевам. В начале мая 1945 года им пришла последняя шифровка, где определялась явка в Германии, пароль для связи и пожелание «не падать духом и ждать победы».

Они-то своей дождались. После войны Николай Лукич Палладий и Иван Никифорович Коцарев выбрали местом жительства Белоруссию, обзавелись семьями и теперь уже легально стали друзьями, без всяких кавычек. О своих военных делах, конечно, помалкивали. Но, как оказалось, для разведчиков войны не кончаются даже с победными залпами салюта. В 1952 году советской контрразведке вновь понадобилась их помощь — шла «холодная война». Они, не задумываясь, согласились и принялись вспоминать немецкий язык. Но вскоре необходимость привлечения их к работе отпала…

Операция «Цеппелин» — удар возмездия по тылам страны Советов — осталась лишь в секретных папках абвера, который в конце концов выдохся.

Из справки Генерального штаба Красной Армии: «…С сентября 1944 по май 1945 года немцами в советский тыл было совершено 39 самолето-вылетов и выброшено 22 германских разведчика, которые были арестованы 4-м управлением НКВД СССР, а также 13 радиостанций, 255 мест груза с оружием, боеприпасами, обмундированием, продовольствием, медикаментами и 1 700 000 рублей советских денег…».

А дальше арестованным и осужденным руководителям немецкой разведки, сидя в камерах, оставалось писать мемуары. Что они успешно и делали. Они расписывали свои «подвиги» в Италии, во Франции, в горах Югославии, раскрывали. тайны проникновения своих агентов в Англию, США, рассказывали о создании секретных баз в странах Ближнего Востока и Северной Америки. Они обошли вниманием только своего главного противника — Советский Союз. Их понять можно: в поражениях признаваться трудно.

МиГи на «неизвестной войне»

Победно завершилась Великая Отечественная война. Тогда думалось, что мир будет вечен. Но прошло всего лишь пять лет, и разразилась новая война. Правда, о ней мы мало что знали. Для нас она была «неизвестной войной». А о том, что в ней участвовали наши летчики и самолеты, стало известно совсем недавно.

МиГ-15… Этот самолет был окутан легендами. Первый советский серийный истребитель со стреловидным крылом долгое время выпускался на Горьковском авиационном заводе.

«МиГ-15 был лучшим истребителем в мире», — сказал о самолете авиаконструктор Андрей Туполев.

Курт Танк, главный конструктор фирмы «Фокке-Вульф», считал, что МиГ-15 — его идея. Угадывал в этой машине свой почерк и Вилли Мессершмитт. Модель МиГа стояла на рабочем столе Эрнста Хейнкеля.