Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня - Кастело Андре - Страница 60

60

В Новый год Жозефина надумала устроить лотерею, где разыгрывались драгоценности. «Все в доме нетерпеливо ждали, что пошлет каждому из них судьба, направленная ее величеством. Г-н де Барраль, архиепископ Турский, человек очень умный, но изрядно рассеянный, не заметил, каким образом определяются выигрыши. Первый из них предназначался ему — это был великолепный перстень с рубином и бриллиантами. Архиепископ страшно обрадовался, с забавным простодушием твердя, что это чрезвычайно его устраивает — он ведь сможет его носить, тогда как достанься ему ожерелье или пара серег, ему пришлось бы выменять их на что-нибудь другое. Он сообразил, что императрица помогает случаю, лишь когда то же произошло с несколькими придворными дамами, а камергерам достались булавки для галстука…» Г-жа Гадзани получила браслет с «крупными цветными камнями и бриллиантами, располагавшимися так, что получалось имя „Жозефина“». Однако она не только не растрогалась, видя, что императрица не держит на нее зла, а, напротив, сделала гримасу — ей не достался бриллиантовый крестик, который получили фрейлины.

7 февраля Жозефина едет на прием в префектуру Эвре. Г-н де Шанбодуэн думал, что поступает очень хорошо, велев поставить для нее трон, но принц Монакский, явившийся, чтобы проверить, все ли на месте, распорядился заменить трон креслом. Уязвленная экс-императрица пробыла в префектуре всего несколько минут.

Когда мать навещает Гортензию, этикет снова вступает в свои права, и, подражая двору бывшей королевы Голландской, маленький двор Жозефины облачается в шелковые платья и мундиры.

Зато Евгений радуется, давая себе в Наваррском замке волю.

— С меня довольно и Милана, где я вынужден терпеть печальные последствия власти; пусть хоть тут мне позволят немного развлечься. Ремесло короля — трудная штука, если только тебя не взрастили именно для него.

Он запрещает придверникам докладывать о нем, чтобы придворным дамам не приходилось вставать всякий раз, когда он входит в гостиную матери. «Я видела, как под проливным дождем он предпочитал пробираться в галерею через сад, только бы избежать подобного доклада, который был ему не по душе», — рассказывает Жоржетта Дюкре.

Он приносит с собой веселье, устраивает «базар» — состязание на бильярде или в карты из-за безделушек, которые вице-король привозит из Парижа и непременно ухитряется проигрывать. Организует он и конкурсы рыболовов. Дама, у которой самый крупный улов, получает подарки от всех своих соперников. Затем повара бросают всякую работу и немедленно принимаются жарить рыбу, которую Евгений во всеуслышанье объявляет превосходящей все, «что есть самого изысканного за столом ее величества».

1 8 марта со стороны Эвре появляется целая вереница экипажей: все «важные особы города» спешат за сутки раньше поздравить герцогиню Наваррскую с днем ее небесного патрона — святого Иосифа. Девушки — как полагается — в белом и с цветами в руках вносят бюст Жозефины, размещаются вокруг него и декламируют поздравительные стихи. Вечером чины маленького двора переодеваются нормандскими крестьянами обоего пола и нараспев читают:

Хвалой мы возгреметь должны В честь Жозефины августейшей: Цветов, что ею взращены, Не портит шип самомалейший. Селит она любовь в сердцах Благодеяньями своими. Так пусть прославлено в веках Везде ее пребудет имя.

Г-жа де Сепор и г-н де Вьей-Кастель, Колетта и Матюрен[156], заканчивают «Экспромт» куплетами, воспевающими «благодеяния» герцогини Наваррской.

Матюрен

Ею и холмы отныне Озеленены навек И разлиты по равнине Воды новых рек. Колетта Девушки Эвре владели Прежде лишь веретеном, А при ней понаторели В ремесле любом.

Больше всего из подарков пришлась Жозефине по вкусу, несомненно, нарисованная Тюрпеном колода карт, фигуры которой изображали главных персонажей маленького двора. Сама она, естественно, предстала там дамой червей, а Ланселот — валетом бубен. Ланселот, сын маркиза и уже граф, только что получил от Наполеона титул барона империи.

Несколько позднее он доставит своей возлюбленной новую радость, поднеся ей в красной сафьяновой папке собрание своих рисунков времен поездки по Швейцарии и Савойе[157]. Жозефина найдет там Откомб, пересыхающий ключ, Ледяное море, старый замок в Эксе, беднягу Аскена и вложит в альбом букетик засохших цветов, которые Тюрпен подарил ей во время одной из прогулок по горам[158]. Она так рада, что просит милого Ланселота развернуть один из этих набросков в картину. Тюрпен соглашается. «Этот великолепный пейзаж был поднесен императрице, которая пришла от него в восторг, — рассказывает Жоржетта. — Дав полюбоваться картиной всем, кто приходил, она приблизилась к автору, отвела его в оконную нишу и сказала, вложив ему в руку банковские билеты, составлявшие условленный гонорар:

— Это для вас. А вот это для вашей матушки. Но если я не угадала ее вкус, скажите ей, пусть выменяет скромный залог моей дружбы на то, что ей подойдет, — я не буду в обиде. По крайней мере, она убедится, как хочется мне доказать ей, какую радость доставил мне труд ее сына».

А подарила она бриллиант стоимостью в триста луи.

Вечером 20 марта мэр по случаю дня святого Иосифа пригласил императрицу на обед, но Жозефина отказалась и послала вместо себя «свой двор». Она сидела вдвоем с г-жой д'Арбер, как вдруг услышала вдалеке пушечный выстрел и звон колоколов. Что происходит? Новые торжества в честь ее небесного патрона? Недоумение Жозефины рассеялось уже через несколько минут, когда в замок из Эвре явился городской почтмейстер в парадном мундире. К нему только что примчался курьер от Лавалета с известием о рождении Римского короля; почтмейстер велел немедленно запрягать и теперь следил за реакцией Жозефины. Он заметил, что лицо ее чуточку передернулось, но она тут же овладела собой. Разумеется, рождение ребенка придаст еще больше веса той, кто ее сменила; разумеется, экс-императрица еще глубже отойдет на второй план, но появление наследника великой империи доказывает, — она без устали будет повторять эту фразу, — «что ее жертва принесена не напрасно». И она принуждает себя улыбаться, когда отвечает:

— Император может не сомневаться в живом участии, которое я проявляю в столь радостных для него обстоятельствах; он знает, моя жизнь неотделима от его судьбы, и я всегда буду радоваться его счастью.

Маленькое огорчение: все чины двора — воздержался, может быть, только Тюрпен-Криссе — покинули обед у мэра, побежали доставать лошадей и помчались в Париж, дабы явиться с поздравлениями в Тюильри.

На следующее утро в душу Жозефины проливается капелька бальзама — приезжает принц Евгений, посланный к изгнаннице с отчетом о родах, Она тут же пишет Наполеону поздравительное письмо, и уже 22-го придверник докладывает: «От его величества», и паж Леблон де Сент-Илер, шатаясь от усталости, вручает ей ответ счастливого отца: «Получил твое письмо, дружок. Благодарю. Сынок у меня толстенький и здоровый. Надеюсь, таким и вырастет. Он — моя плоть, мои уста, мои очи. Надеюсь, он исполнит свое предназначение. Я по-прежнему очень доволен Евгением. Он никогда меня не огорчал». И молодой паж получает в награду за быструю езду бриллиантовую булавку стоимостью от двадцати до двадцати пяти тысяч наших франков.