Реликварий - Чайлд Линкольн - Страница 36

Напряжение в вагоне заметно спало. Когда д’Агоста снова уселся на ящик, потирая живот, в полумраке уже звучал смех. Вскоре завязался негромкий, но живой разговор.

– Приношу свои извинения за проявленную подозрительность, – сказал Мефисто. – Было время, когда жизнь под землей текла более открыто, и подземные обитатели больше доверяли друг другу. Но если вы те, кем себя называете, то вам это известно. Теперь, однако, наступили тяжелые времена.

Он наполнил три стаканчика и поднял свой в молчаливом тосте. Затем он разделал крысу, передав часть мяса Пендергасту, а остаток взяв себе.

– Позвольте вам представить моих соратников. – Он поманил к себе стоящего за спиной д’Агосты детину: – Это Крошка Гарри. Смолоду увлекался скачками. В угоду своим потребностям ему пришлось по мелочи начать воровать. Одно тащило за собой другое, и в конце концов он приземлился за решеткой в Аттике. Там он многое постиг. Оказавшись на свободе, Гарри не нашел работы. Однако ему повезло: он спустился под землю и попал в наше сообщество прежде, чем успел вернуться к дурным привычкам.

Затем Мефисто указал на медленно передвигающуюся фигуру у костра.

– Это Бой Элис. В свое время преподавал английский язык в средней школе в Коннектикуте. Дела пошли скверно. Он потерял работу, развелся, остался без средств и начал прикладываться к бутылке. В результате докатился до ночлежки и суповой кухни. Там он и прослышал о нас. Что же касается Стрелка-Радиста, то, вернувшись из Вьетнама, он понял, что никому здесь не нужен.

Мефисто вытер губы клочком газеты и продолжил:

– Это, пожалуй, даже больше, чем вам следует знать. Все мы, как положено, оставляем свое прошлое наверху. Итак, вы пришли сюда, чтобы поговорить об убийствах?

– С прошлой недели исчезли три наших человека, – сказал Пендергаст. – Остальные напуганы. Мы слышали, что вы сколачиваете союз против Морщинников. Тех, кто отрывает у жертв головы.

– Да, мои слова постепенно находят отклик. Пару дней назад до меня дошла весть от Философа. Слышали о нем?

– Нет, – после некоторого колебания ответил Пендергаст.

– Странно… – Мефисто сощурился. – Он наш коллега, возглавляет сообщество под вокзалом Гранд-Централ.

– Не исключено, что когда-нибудь мы с ним и встретимся, – небрежно произнес Пендергаст. – Но сейчас мне надо поговорить с вами, чтобы успокоить моих людей. Что вы могли бы сообщить об убийствах и убийцах?

– Убийства начались примерно год назад, – начал Мефисто своим шелестящим, как шелк, голосом. – Первым был Джо Аткитти. Мы нашли его обезглавленное тело около блокпоста. После этого исчезла Черная Энни. За ней – Старший Сержант. Люди продолжали исчезать. Некоторых мы нашли, некоторых – нет. Потом до нас дошла весть от Мандерсов о подозрительной активности в самой глубине.

– Мандерсов? – переспросил Пендергаст.

И вновь Мефисто бросил на него подозрительный взгляд.

– Никогда не слышали о Мандерсах? – изумился он. – Вам, майор Вайти, следует почаще разминать ноги и знакомиться с соседями. Мандерсы живут под нами. Никогда не поднимаются наверх, не прибегают к освещению. Вроде саламандр. Verstehen[3] Они говорят, что ниже них замечается какое-то движение. Утверждают, что заселен Чердак дьявола, – зловещим шепотом закончил Мефисто.

Д’Агоста вопросительно глянул на Пендергаста, но агент ФБР понимающе кивнул.

– Самый нижний уровень города, – сказал он себе под нос.

– Нижайший, – согласился Мефисто.

– Вам не доводилось туда спускаться? – небрежным тоном поинтересовался Пендергаст.

Мефисто бросил на собеседника взгляд, призванный доказать, что он еще не сошел с ума.

– И вы думаете, что убийства – дело рук людей с нижнего этажа? – спросил агент ФБР.

– Я не думаю, – мрачно ответил Мефисто. – Я это знаю. Но не уверен, что в данном случае я бы стал использовать слово «люди».

– Что вы хотите этим сказать?

– Слухи, – очень тихо произнес Мефисто. – Говорят, что Морщинниками их прозвали не без причины.

– И эта причина?..

Мефисто не ответил.

– Итак, что же мы можем сделать? – спросил Пендергаст, усаживаясь на коробку.

– Что мы можем сделать? – Улыбка исчезла с лица Мефисто. – Нам надо пробудить город! Надо показать всем, что гибнут не только кроты – люди-невидимки!

– Допустим, мы этого добьемся, – сказал Пендергаст. – Что в таком случае мог бы предпринять город?

– Что-то вроде дезинфекции, – немного подумав, ответил Мефисто. – Истребить их по месту жительства.

– Легче сказать, чем сделать.

– А у тебя есть более плодотворные идеи, Вайти? – прошипел Мефисто.

– Пока нет, – после продолжительного молчания ответил Пендергаст.

Р оберт Уилсон, библиотекарь Нью-Йоркского исторического общества, бросил раздраженный взгляд на единственного посетителя картографического зала. Странный тип: строгий черный костюм, светлые кошачьи глаза, высокий лоб и светлые, почти белые, тщательно зачесанные назад волосы. Не только странный, но и раздражающий. Крайне раздражающий. Торчит в зале всю вторую половину дня, требует все новые и новые карты только для того, чтобы тут же отодвинуть их в сторону. Едва Уилсон успевал отвернуться к компьютеру, чтобы продолжить работу над монографией о фетишах племени зуни, как противный тип поднимался со своего места, чтобы задать очередной вопрос.

Вот и сейчас, словно прочитав его мысли, посетитель встал со стула и неслышным, скользящим шагом подошел к библиотекарю.

– Пардон, – протянул он негромко, вежливо, но весьма настойчиво.

– Да? – бросил Уилсон, отрывая взгляд от экрана.

– Мне очень не хотелось бы беспокоить вас еще раз, но, насколько я помню, Вокс и Олмстед, планируя создание Центрального парка, предусматривали сооружение подземных каналов с целью осушения существовавших в том месте болот. Не мог бы я взглянуть на их схемы?

– Эти идеи были отметены комиссией, – поджал губы Уилсон. – И все схемы потеряны. Ужасная трагедия. – Он повернулся к экрану в надежде, что противный тип все поймет.

– Понимаю, – ответил посетитель, не обращая внимания на столь прозрачный намек. – В таком случае не могли бы вы мне сказать, каким образом были осушены болота?

Уилсон безнадежно откинулся на спинку кресла.

– А я-то полагал, что это всем известно. Для осушения был использован старый акведук на Восемьдесят шестой улице.

– Существуют ли схемы проведения операции?

– Да, – ответил Уилсон.

– Не мог бы я взглянуть на них?

Уилсон вздохнул, поднялся с кресла и прошел через тяжелую дверь в хранилище. Там, как всегда, царил полнейший беспорядок. Помещение было просторным, но в то же время вызывало клаустрофобию. Металлические стеллажи, заполненные картами и заплесневелыми синьками, тянулись ввысь на два этажа, теряясь в полумраке. Уилсон принялся изучать номера на ветхом списке, чуть ли не физически ощущая, как на его лысый череп оседает пыль. В носу начинало свербеть. Наконец, он определил местонахождение нужных карт, взял их в охапку и потащил в тесный читальный зал.

«И почему только все посетители требуют самые тяжелые карты?» – удивлялся он про себя, выходя из хранилища.

– Вот они. – Уилсон опустил свой груз на стойку из черного дерева. Надоедливый тип взял карты, перенес их на свой стол и начал просматривать, делая заметки и рисуя схемы в блокноте с кожаным переплетом.

«А у парня водятся деньжата, – с кислой миной подумал Уилсон. – Ни один профессор не может позволить себе иметь такой блокнот».

Наконец-то в картографическом зале воцарилась благословенная тишина, и он смог немного поработать. Уилсон принес со своего стола несколько пожелтевших фотографий и начал вносить изменения в главу, посвященную свойственным клану резным образам.

Через несколько минут Уилсон почувствовал, что посетитель снова стоит у него за спиной, и молча поднял глаза.

Указав кивком на одну из фотографий, где изображался камень с вырезанным на нем абстрактным животным и частью человеческой фигуры, вооруженной копьем с кремневым наконечником, посетитель проговорил:

3

с вином (фр. ).