Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина - Страница 162

— Теперь мне ясен ваш расчёт, — заключил отец Матео. — Хотите потопить очередного финансового советника Ватикана, а с моей помощью ещё и епископа Ортинского?

— Мне казалось, вы хотите этого не меньше моего. Так как ваши успехи на ниве разоблачения спекуляций епископа Марцинкуса? Что говорят в Ватикане?

— Ничего.

— Совсем, — удивленно спросил Сарваш.

— Вы же сами слышали про финансовый отчёт. Вот и все, что удалось добиться от ИРД.

— Что, даже факт взятки от Кальви никого не впечатлил?

— Стало быть, нет.

— Печально слышать, отец Матео. Я исправно снабжаю вас эксклюзивной информацией, о которой мечтает любой финансовый инспектор, а в вашем Граде реакция нулевая. Я, конечно, понимаю, что Ватикан специфическое государство, но не настолько же.

— Есть строго определенные правила. Вы и сами прекрасно знаете, что ИРД не подотчётен даже префектуре экономических дел.

— Префектуре нет, но кому-то же он должен подчиняться. Папе, например. Как я слышал, на этой должности теперь новый человек из провинции. Думаю, ему бы было интересно узнать, чем на самом деле занимается епископ Марцинкус в ИРД.

— Вот об этом я и хотел поговорить с вами. Вернее попросить об одолжении.

— Интересно, и что же вы хотите?

— У вас есть контакты с прессой? Я имею ввиду не рядовые издания, а специализированные, экономической тематики.

С минуту Сарваш молчал, а потом произнёс:

— Пожалуй, да, у меня есть выход на редактора одного делового издания.

— А вы можете написать для него статью?

Видимо собеседник не сразу проникся всей серьёзностью идеи. Сарваш только рассмеялся и заметил:

— Публицистика — это последнее средство, к которому я бы стал прибегать. А в чём дело, что вы хотите?

— Хочу, чтоб на этой неделе на стол папы легла статья о злоупотреблениях ИРД, спекуляциях на бирже, о помощи в уходе от налогов и вывозе капитала из Италии.

— И вы хотите, чтобы я об этом написал? — скептически переспросил Сарваш.

— Я хочу, чтобы в Италии нашёлся хоть кто-то, кто мог бы открыть папе правду на происходящее в ИРД, дать этому оценку и призвать к честности.

— Помилуйте, отец Матео — протянул Сарваш, — я старый еврей, зачем мне читать мораль папе римскому? Неужели у вас нет более простого способа передать ему компромат на ИРД?

— Хоть я и заместитель секретаря конгрегации, но всего лишь простой священник. Единственный для меня способ обратиться к папе, так это через прессу. Согласно протоколу, все печатные статьи о Ватикане в итальянской прессе попадают на стол папе либо в виде дайджеста, либо целиком, если в них затронуты серьёзные вопросы. Так что для меня сейчас это единственный способ обратиться к папе.

— Что ж, я понял вас, — заверил его Сарваш. — Ничего не могу обещать, всё-таки ваша комбинация слишком сложна, но я попытаюсь подсказать редактору пару интересных мыслей.

На этом они распрощались, а отец Матео вспомнил, что финансовые махинации в ИРД не единственная проблема, которая гложет его в последние годы. У отца Матео с недавних пор тоже появились связи с прессой, правда, совсем другой направленности. И он решился на отчаянный поступок и связался с редактором масонского «Политического обозревателя», Мино Пекорелли.

— Я ничего не обсуждаю по телефону, — предупредил журналист. — Давайте встретимся через час.

Два года Пекорелли с подачи Ника Пэлема искал возможности выведать у отца Матео хоть что-то о внутренней жизни Римской курии. За это время отец Матео успел многое узнать и о самом Пекорелли, и его издании, чтобы понять — такому человеку опасно доверять секреты, но через него можно опубликовать важную информацию, в которую поверят даже скептики — репутация Мино Пекорелли как самого осведомленного журналиста Италии давала о себе знать.

К месту встречи журналист подъехал на своем «Ситроене» и при виде отца Матео тут же спросил:

— Вы всё-таки решились? Итак, что вы мне принесли?

Отец Матео скептически оглядел Пекорелли. Холенный, одетый с иголочки журналист старательно пытался выглядеть представительным и очень занятым человеком, у которого мало времени. Но за линзами очков буквально светился жадный блеск глаз.

— У меня для вас список из 121 имени, — скупо произнёс отец Матео.

— Что за список? — тут же отреагировал Пекорелли.

Священник без лишних слов просто протянул ему четыре сложенных листа машинописного текста. Пока журналист вчитывался в многочисленные имена, отец Матео как бы вскользь заметил.

— Я бы не стал выносить из стен Ватикана такую информацию и тем более передавать её вам. Тем более зная, что вы сами состоите в братстве, но…

Пекорелли тут же оторвался от списка:

— О каком братстве вы говорите?

Во всем его виде читалось такое искреннее непонимание и удивления, что отец Матео не удержался, чтобы не сказать:

— Ложа «Пропаганда масоника N2», или П-2, если не ошибаюсь.

Пекорелли уже не строил из себя невинную овечку и под тяжелым взглядом отца Матео только изумлённо спросил:

— Откуда вы знаете?

Настала очередь отца Матео изображать важность и безграничную осведомленность:

— У вас свои источники, у меня свои. Так вам интересен этот список?

— Ватиканской ложи? По-моему два года назад в «Боргезе» уже публиковали такой.

— Тот список, как говорят на вашем профессиональном жаргоне, был сырым материалом. А этот, — он кивнул на бумаги в руках Пекорелли, — список проверенный, выверенный и уточненный. Можно сказать, это результат внутреннего расследования.

Журналист ещё раз взглянул на священника, видимо проверяя, насколько серьёзны его слова.

— И что вы хотите за список?

— Публикацию в самое ближайшее время.

— И всё? — недоверчиво уточнил Пекорелли.

— И всё.

Журналист недоверчиво скривился:

— Странно. Не могу понять, в чём смысл?

— А в чём был смысл, когда 15 марта этого года в своей статье о формировании правительства вы помянули Цезаря и Брута? Наверное, в том, что вы знали заранее, что на следующий день Красные Бригады похитят Альдо Моро, а его однопартиец Андреотти откажется его спасать.

Пекорелли только и произнёс:

— А вы очень внимательный читатель, отец Матео.

— Насколько я понимаю, — продолжал Мурсиа, — не Красные Бригады открыли вам свои планы на будущее. Другой вопрос, зачем вы поделились той информацией с читателями? Лишь из желания казаться осведомленным даже в таких запутанных вопросах? Или потому, что вброс информации продиктован интересами закулисных игроков?

Пекорелли оценивающе смотрел на священника и только спросил:

— Для вас это имеет какое-то значение?

— Нет, — ответил отец Матео, — просто те, кто руководствуется первым принципом, не живут долго, а умирают отягощенными грехом тщеславия.

— Прошу вас, отец, — скривился журналист, — только не надо читать мне мораль.

— Я и не собирался, ибо прекрасно понимаю, что с вами это бесполезно. Так вы берете список, или братья запретят разглашать вам подобную информацию?

— Нет никаких братьев, — отмахнулся Пекорелли. — Несколько лет прошло, как я покинул ложу.

— Что так? — не то чтобы поверил его словам Мурсиа.

— Осточертели так называемые братья с их замашками избранничества. Ложа — это сборище карьеристов и не более того.

— А как же тайны? — с сарказмом спросил отец Матео, — Хирам, Великий Архитектор Вселенной и прочее?

— Плевать им на тайны. Масонство — это просто удобная лавочка для тех, кто умеет ей правильно пользоваться, наподобие пирамиды — кто стоит выше по иерархической лестнице, тот и пользуется всеми благами братства и считает себя избранным.

Довольно уничижительная характеристика масонства. Если с той же целью служащие Ватикана вступают в ложи, то не сложно понять, почему в Римской курии царят карьеристские настроения на грани неповиновения в ущерб истинной цели служения.

— Теперь я понимаю, что не зря больше года ждал, когда вы заговорите, — сказал на прощание Пекорелли, забирая бумаги, и не без сарказма спросил. — Так для чьих глаз вы хотите, чтобы я продемонстрировал свою осведомленность?