Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина - Страница 179

Роберто был майором полиции и происходил из семьи обеспеченных сальвадорских эмигрантов. В его владениях значилась плантация кофе, где трудились две тысячи крестьянских душ. Последнее замечание показалось Лили каким-то анахронизмом и потому быстро забылось. Её не интересовали плантации и крестьяне, только он. Было в Роберто что-то неуловимо странное, некая чертовщинка, придающая ему загадочность и притягательность. И оттого Лили тянуло к нему всё больше и больше.

Четыре года, что они были вместе, пролетели вереницей ярких дней и бурных ночей, периодически прерываемые поездками Роберто в Вашингтон для стажировки в полицейской академии.

Но в итоге Флориду пришлось покинуть и перебраться в Центральную Америку. Роберто захотел вернуться на родину, в Сальвадор, потому как, по его словам, политика и власть изменились, и ему необходимо помочь своей стране. Лили ободряюще поддакивала и всячески поощряла патриотические начинания любимого, ведь это так по-мужски, взять на себя бремя ответственности за судьбу своего народа. А Роберто был мужчиной с большой буквы. Он был офицером.

Но государственная служба в национальной гвардии отнимала у Роберто слишком много времени, слишком мало внимания теперь доставалось Лили. Но она не жаловалась, вилла была шикарной, все её пожелания в самый короткий срок исполняла прислуга. Но ей так хотелось тепла и общения. И Роберто разрешил Лили пригласить в гости свою давнюю подругу, но только если та приедет из Италии со своим кавалеров, ведь к нему у Роберто есть дело. Лили рассудила, что это замечательная идея, ведь пока мужчины будут беседовать о своём, они с Семпронией успеют вдоволь насплетничаться и обменяться новостями.

Когда-то Семпрония очень помогла Лили, открыв ей глаза на то, что в мире есть не только сообщество богатых и знаменитых, но и не менее элитарный клуб альваров, в котором Лили оказалась по воле случая много лет назад, но никогда до этого не пользовалась данными природой привилегиями. Вместе подруги провели веселые послевоенные годы в Аргентине. Тогда Лили узнала многое об альварском сообществе, завязала нужные знакомства и усвоила с десяток необходимых правил. После того, как её пути с Семпронией на время разошлись, Лили дважды побывала замужем и сумела скопить прочное состояние после выгодного развода и вдовства. Семпрония же с высоты своих немалых лет могла позволить себе не волноваться о деньгах, а предаваться с мужчинами удовольствию приятного общения.

Умберто, шестидесяти шестилетний итальянский адвокат, с которым Семпрония приехала к Лили, как опытный полемист, тут же нашел общий язык с Роберто:

— Сейчас коммунисты захватили Никарагуа, — говорил возлюбленный Лили. — Надо предпринимать меры уже сейчас, если мы не хотим, чтобы законную власть Сальвадора точно так же свергли, а страну превратили в тюрьму.

— Ты, конечно, прав, Роберто, — признал адвокат, — но ведь даже с коммунистами можно договориться. Один мой знакомый еще во времена Сомосы открыл в Манагуа филиал своего банка. Сейчас к власти в Никарагуа пришли сандинисты и начали национализировать все банки, а он сумел сойтись с ними в цене, и его филиал оставили в покое. Так что знай, Роберто, и на коммунистов найдется своя цена.

— Я не намерен торговаться с врагом, который собирается грабить меня, — горячо протестовал Роберто. — У меня есть обязательства перед страной, мои крестьяне уже давно вступили в оборонительные отряды, они готовы с оружием отстаивать свою свободу.

— Я слышал, — заметил Умберто, — здешний архиепископ слишком проникся коммунистической пропагандой, и агитирует людей на неповиновение властям.

— Да, священники — вот кто главные подонки в этой стране.

— Это проблема, Роберто, когда не приходской священник, не епископ, а сам глава сальвадорской церкви попрекает власть.

— Я знаю. Но что мне делать? Не арестовывать же его.

Умберто ехидно улыбнулся и закинул ногу на ногу:

— Я все-таки рыцарь его святейшества и у меня есть связи при папском дворе. Поверь, Роберто, в Ватикане тоже недовольны позицией вашего архиепископа. Новый папа Войтыла прекрасно понимает тонкости международной политики, он знает кто такие коммунисты на собственной шкуре, и осознает, что Латинская Америка погибнет без поддержки США. Подожди немного, думаю, папа через своего нунция постарается вразумить вашего проблемного архиепископа.

А в это время на другом конце виллы далекие от политических проблем дамы беседовали о других проблемах:

— Почему Роберто не предлагает тебе выйти за него замуж? — интересовалась Семпрония.

— Не знаю, — опустив глаза, пожимала плечами Лили. — Но мне хорошо с ним и так, без кольца на пальце.

— Милая, когда он купит тебе билет до Штатов в один конец, ничего хорошего в этом не будет. За четыре года уже можно было это понять.

После такого замечания Лили сломалась и в полголоса доверительно выложила всё на чистоту.

— Он никогда не говорил мне это лично, но его друзья и родственники во Флориде прозрачно намекали, что я им не ровня.

— Не ровня?! — ахнула Семпрония. — И что это значит? Твой Роберто, кажется, не граф и не барон. На что тебе нужно ровняться?

— Нет, всё дело в плантациях.

— В чём? — нахмурилась Семпрония. — В кофейных кустах? Дорогая, я ни к чему тебя не призываю, но раз мужчина считает, что какие-то зерна ему важнее красивой, вечно молодой и опытной женщины, он не нормальный и от него нужно бежать, чем быстрее, тем лучше.

— Да нет же, — вяло возражала ей Лили. — Здесь в Сальвадоре есть четырнадцать семей крупных землевладельцев, и Роберто принадлежит к одному из них. В этом узком кругу принято заключать браки между собой, чтоб не терять нажитое предыдущими поколениями богатство, тем более отдавать его иностранке.

С каждым словом, голос Лили становился все тише, и Семпрония обняла подругу, чтобы подбодрить:

— Лили, ты можешь быть прекрасной женой, не матерью, конечно, но всё же прекрасной хозяйкой. Не расстраивайся, из-за того, что кучка латифундистов до сих пор живет по средневековым порядкам. Это их проблемы, не твои. В Фортвудсе тоже восемь семеек из года в год женятся друг на друге. И что хорошего ждёт их потомков лет через сто без притока свежей крови? Так и этих плантаторов — ничего. Даже не думай об этом, они тебя не достойны.

Лили вздохнула и бессильно закрыла лицо руками:

— Я так люблю его. Он такой красавец, особенно в форме.

— Милая, мужчине не нужна красота, она для него даже вредна, потому что приучает, что все женщины к нему липнут сами и ему не нужно никого добиваться, не надо ухаживать и уметь удивлять. Когда Роберто в последний раз тебе что-нибудь дарил?

Лили задумалась:

— Не помню.

— Я тебе просто поражаюсь, — всплеснула руками Семпрония. — Нет, милая, бросай его и поскорее.

— Но почему?

— Да потому, что он не любит тебя, но позволяет тебе любить себя, драгоценного.

— С чего ты это решила? — поразилась Лили. — Только потому, что Роберто никогда ничего мне не дарил?

— Богатый плантатор, который не подарил и цветочка, просто патологический жмот. Я знаю такой тип мужчин, они за каждый лишний потраченный доллар готовы закатить скандал жене. В кафе заставит заплатить за свою чашку кофе её саму, при этом сам будет жить в люксовом номере отеля, а жену в лучшем случае отошлёт в мотель и обяжет завтракать в забегаловке, когда сам будет посещать ресторан. И никаких подарков, цветов и романтики — для таких мужчин это не проявления любви и внимания, а лишние бессмысленные расходы. Потому что у них и нет к женщине никакой любви. Лили, прислушайся к моему опыту, ты зря теряешь время. Нет, его у тебя, конечно, навалом, но стоит ли после четырёх лет нелюбви, позволять ему пользоваться собой дальше?

— Но я-то его люблю.

Семпрония только махнула рукой.

— Ладно, поступай, как знаешь. И все равно в конце ты поймешь, что я была права. Потому что это опыт, дорогая, а опыт даёт в жизни многое. И у тебя он появится со временем, но не на моих советах, а выстраданный собственными разочарованиями в жизни.