Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина - Страница 205

— А чёрт его разберёт, каких. Социалист, вроде. Еще против размещения американских ракет в Италии.

— Ясно, — заключил Абдулла, и с чувством добавил — выкормыш коммунистический, стрелять таких надо, не задумываясь.

— Стефано так же говорил, — мрачно произнесла Алек.

— Это точно. И кто скажет, что он был не прав?

Когда-то так сказала Алекс самому Стефано, после чего куратор поспешил перевести её подальше от неофашистского лагеря в Португалии. Теперь Алекс начала понимать, с кем связалась в лице Абдуллы — всё те же неофашисты, только турецкие.

— Так ты сведёшь меня со своим специалистом?

— Попробую. Он сейчас в бегах, но где-то в Европе. Кажется, планирует отправиться в Ливан, на учебу. У него хорошая физическая форма. И психическая тоже. Если на него станут давить, он не сломается. Этот хитрый малый сам может довести кого угодно до сумасшествия.

— И как это понимать?

— Он хорошо обучен стрелять, и еще лучше — лгать.

— Ясно, — кивнула Алекс. — Просто для информации, скажи, как называется ваша организация, объединения, братство? Кто вы вообще такие?

— Зовемся «серыми волками». Слышала когда-нибудь?

— Честно — нет. Я не слежу за турецкими делами.

Абдулла самодовольно улыбнулся.

— Вот ты говоришь «Турция», а ведь мы везде.

— В каком смысле? У вас есть филиалы в Европе?

— Конечно. Угадай, в какой стране нас больше всего?

Алекс задумалась:

— Не знаю, честно.

— Даю подсказку, где сама большая турецкая община?

Алекс снова пожала плечами.

— В Греции? — наугад сказала она.

— Ну, ты даёшь, — поразился Абдулла. — Ты, что времена Османской Империи вспомнила. Какая Греция? Все наши сейчас в Западной Германии. Кто отстраивал страну после войны? Мы — турки. Так что, если хочешь найти «серых волков», спокойно езжай в ФРГ, не ошибешься.

— А можно как-то без личного присутствия?

— Что, успела закрыть себе границу?

— Можно и так сказать. Можешь свести меня со своим специалистом на нейтральной территории? В Швейцарии, например.

— Попробую. Думаю, это не сложно.

— Кстати, сколько ему дал турецкий суд?

— Сметный приговор. Сама понимаешь, терять ему нечего.

— Жизнь, — напомнила Алекс. Но Абдулла при этом слове как-то странно ухмыльнулся и ничего не сказал. — Кстати, он случайно не католик?

— Смеёшься? С чего вдруг? Когда сбежал из тюрьмы, в это время как раз в Турцию приезжал папа римский. Так он написал публичное письмо и пообещал убить папу, если тот и дальше будет заниматься прозелитизмом. И правильно сделал, нечего новым крестоносцам делать на нашей земле, да еще с планами экспансии. Ну, я бы понял, если б в Стамбул приехал какой-нибудь греческий патриарх, вроде как по старой памяти о Византии, хотя такому гостю мы бы тоже рады не были. Но вот папа римский — это уже слишком, это уже несусветная наглость, которую надо наказывать.

Алекс слушала и не могла поверить. Вот это счастливое совпадение — ей обещают найти убийцу, который уже хотел убить папу и публично об этом заявлял. Значит, уговорить его пойти на дело будет проще простого.

— Спасибо тебе, Абдулла, — только и сказала она, — если ты сведёшь меня с этим человеком, я буду по гроб жизни тебе обязана.

— Да не бери в голову, мне хватит и комиссионных.

Пока вопрос с будущим несостоявшемся убийцей ещё прояснялся, Алекс решила подумать о месте покушения. Ещё раз встретившись с епископом Ортинским всё в том же ресторане всё в то же время, она выудила у него совет сосредоточить всё внимание на Ватикане, а не распылять силы на планирующиеся зарубежные поездки, с которыми можно и прогадать.

— Каждую неделю по средам в пять часов дня папа даёт публичную аудиенцию на площади Святого Петра, — говорил епископ за поглощением завтрака. — По сути, туда может прийти любой желающий.

— Сколько человек там может собраться? — с цепкой заинтересованностью спрашивала Алекс.

— Думаю, около пятидесяти тысяч.

— Как всё это выглядит? Что будет делать папа, где находиться?

— Площадь разделят барьерами на несколько секторов, чтобы папа мог проехать между ними стоя в автомобиле и благословить верующих.

— Сколько времени это займёт?

— Около получаса. Потом он поднимется на помост и начнёт читать проповедь.

— Понятно. Что собой представляет его личная охрана? Я не про тех гвардейцев в шутовских костюмах, а про настоящих охранников.

— Будет жандармерия Ватикана.

— Сколько?

— Человек пятьдесят, наверное, точно я не знаю. Они в основном стоят около барьеров, чтобы стращать особо активных паломников.

— Так насколько близко можно подойти к папе?

— Как повезёт. Иные умудряются протянуть ему детей, чтобы он их поцеловал.

Полагаться на удачу Алекс не любила. Но ей и не надо убивать папу взаправду. Расстояние должно быть психологически комфортным для убийцы, которому она даст неисправное оружие со сбитым прицелом и как бы он не целился, в папу он всё равно не попадет, зато наделает много шума. К тому же стоя в пятидесятитысячной толпе у стрелка не получится скрыться, и желание Франческо будет удовлетворено — его схватят. Осталось только придумать, как усыпить бдительность будущему несостоявшемуся убийце и убедить его, что он сможет выйти из толпы невредимым.

— Как продвигаются ваши дела с Мурсиа? — внезапно спросил её епископ. — Надеюсь, вы о нём не забыли?

— Конечно, нет, — соврала Алекс. — Наш уговор в силе.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся он.

— Но мне мало одного его имени и номера телефона.

— Что вы ещё хотите?

— Повод с ним поговорить, — честно призналась Алекс. — Дайте мне подсказку. Что его может заинтересовать, чтобы он пошёл на контакт. Вы же знаете его лучше чем я, так подскажите.

Ни миг епископ задумался:

— Попробуйте использовать тему Опус Деи.

И снова эти два слова. Помнится, Франческо говорил, что Опус Деи борется с епископом Ортинским за внимание папы, а ЦРУ выгодно, чтобы Опус Деи сгинуло, а епископ и дальше распоряжался казной. И всё же Алекс уточнила:

— Кто это такие?

— Наш общий неприятель. В последнее время Мурсиа активно ими интересуется.

— Надо же, — заметила Алекс, — оказывается, что-то общее у вас с ним всё же есть. А как же «враг моего врага — мой друг»?

— Не в нашем случае, — сухо произнёс епископ. — Я передам вам через Франческо нужные материалы. Их можете без опаски передать Мурсиа. Пока он будет занят Опус Деи, есть шанс, что хоть на какое-тот время он оставит меня в покое.

— Здравый расчёт, — кивнула Алекс. — А как мне лучше ему представиться?

Епископ Ортинский на миг задумался и ответил:

— Про себя можете сказать, что неофициально представляете интересы одной епархии.

— И он поверит?

— Скажете убедительно — поверит. Только не переусердствуете, Мурсиа нюхом чует лжецов.

На следующий день Алекс и Франческо отправились к месту будущих событий, чтобы осмотреться. Прогуливаясь по почти пустой площади Святого Петра, Франческо заметил:

— Вряд ли тебе удастся уговорить турка прийти сюда. Если он не клинический идиот, конечно.

Алекс, вертя в руках туристическую карту, монотонно произнесла:

— Это не твоя забота.

— А может стать моей.

— Я умею быть чертовски убедительной, Франческо, не переживай.

— Тебе легко говорить, — произнёс он и еле заметно вздохнул, вглядываясь вдаль. — Я не понимаю, почему вообще надо устраивать представление на площади.

— Так посоветовал епископ.

— Мало ли что он посоветовал — отмахнулся Франческо.

— Кажется, ты сам предлагал мне переговорить с ним по вопросам безопасности, — напомнила Алекс. — Ему больше всего нравится вариант со всеобщей аудиенцией на площади в среду.

— А мне не нравится, — упрямо возражал он. — Твой турок на это не согласится, вот увидишь. Лучше спроси у епископа расписания заграничных поездок папы. Вряд ли они идеально защищены.

Алекс внимательно изучала карту, то и дело спрашивая Франческо как правильно переводится то или иное название дворца, ворот или церкви.