Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина - Страница 216

Когда они покидали кабинет, Лили снова заговорила о наболевшем:

— Знаете, я ведь уже сорок пять лет не видела сестру. Даже не представляю, какая она сейчас.

— Такая же сероглазая блондинка, как и раньше, — попытался пошутить Сарваш, чтобы снять нервное напряжение.

Лили лишь вяло улыбнулась.

— Да, но что успело произойти с ней внутри? Жизнь заставляет людей меняться до неузнаваемости и за пять лет, а тут прошло сорок пять. Как она сейчас живёт, как одевается, что делает по выходным, какие книги читает, на каком транспорте ездит, что покупает в магазинах? Я ведь ничего о ней не знаю, совершенно ничего. Я боюсь, что когда мы встретимся, я увижу совершенно незнакомого человека. Если она не простила меня… Я даже не хочу думать, что будет тогда, я этого не переживу. А если она попадет в беду, я не переживу этого вдвойне.

Женщина окончательно сникла, и чтобы хоть как-то вернуть ей надежду на лучшее Сарваш сказал:

— Я, конечно, не знал вашей сестры в те годы, когда вы были вместе, но думаю с тех пор она изменилась кардинально. От девушки тридцатых годов не осталось и следа, поверьте мне. Но это не повод ожидать худшего. Жизнь вокруг меняется, и мы меняемся вместе с ней, такова неотвратимая участь вечноживущих. Я знал вашу сестру не такое долгое время как вы, но успел понять, что она удивительная женщина. Лили, я обещаю вам, если с Александрой случится беда, я не оставлю её наедине с проблемами.

— Правда? — в надежде спросила она.

— Абсолютно. Она помогла мне, значит, и я должен буду помочь ей.

И Лили просияла. От переизбытка чувств она обняла Сарваша, нежно положив голову ему на плечо. Объятия тут же возымели последствия. Как в дурной трагедии именно в этот момент в коридоре появился молодой мужчина. Заметив его, Лили вскрикнула: «Франческо» и поспешила отстраниться от Сарваша. Назвать выражение лица возлюбленного Лили дружелюбным было никак нельзя. Что он успел подумать о взаимоотношениях своей любовницы и Сарваша, угадать было трудно. Лили лишь спешно представила их друг другу и после краткого обмена дежурными фразами, Сарваш, сославшись на дела, покинул здание.

Самым скверным в его нынешнем положении было не то, что Франческо мог без повода приревновать к нему Лили, а то, что Сарваш прекрасно знал, кто он такой.

В миру Франческо Пацьенца занимался строительным бизнесом, и видимо, только что Сарваш побывал в его конторе. Но главным было не это. Пацьенца состоял советником-консультантом при Роберто Кальви в Банке Амвросия. Такое совпадение, что два служащих одного и того же миланского банка встретились в Риме из-за одной и той же женщины, было крайне странным для совпадения. Другое дело, что Сарваш знал консультанта президента банка в лицо, но вряд ли тот обращал внимание, кто занимает пост заместителя главы отдела расчётов, а если и знал, то вряд ли помнит.

Пацьенца всегда казался Сарвашу подозрительным типом. И дело вовсе не в том, что он объявился в Банке Амвросия после знакомства с Кальви в Штатах на конференции МВФ. Странным было то, что Кальви, никогда не нуждавшийся ни в чьих советах, вдруг ни с того ни с сего год назад нанял себе консультанта. Зачем и почему именно Франческо Пацьенца — этим вопросом задавались многие в банке. Сарваш же видел разгадку весьма прозаическую. Ходили слухи, что Пацьенца занимается строительным бизнесом только лишь для прикрытия. А уж кто он на самом деле, гадать можно было до бесконечности — агент итальянских специальных служб, или американских, или и тех и других сразу — вариантов было множество, но суть одна: Пацьенца находится в Банке Амвросия не для того чтобы давать Кальви советы, а чтобы наблюдать за его действиями. И Кальви почему-то был вынужден на такое положение вещей согласиться. Но со скандалом П-2 логически появлялась и другая версия, что Пацьенца надзирает за Кальви не от имени спецслужб вроде контрразведки, а по поручению всемогущей ложи, при которой Кальви возможно является казначеем, переняв эстафету от дона Микеле.

То, что имени Франческо Пацьенцы не было в опубликованном списке, Сарваша не смущало. Он уже успел прочесть интервью одного видного масона из Великого Востока Италии, где тот утверждал, что в тридцати записных книжках, изъятых на вилле Джелли, значится лишь часть членов ложи, что сам информатор знает многих братьев из П-2, чьи имена в опубликованных списках не значатся, и что Джелли как-то раз сам говорил, что списков ложи существует не один а три — один с рядовыми членами, второй с более важными, и третий, где имена братьев не доверены бумаге, и потому их знает только Джелли. Если всё обстоит именно так, кто знает, может Франческо Пацьенца и есть пидуист, который для магистра Джелли куда важнее некоторых министров и генералов. В таком случае, возможно именно сегодня Сарваш нечаянно нажил себе опасного врага.

Вернувшись в Милан и отправившись в понедельник на службу, меньше всего Сарваш ожидал, что к нему в кабинет придёт человек, курящий трубку:

— Доброе утро, синьор Луццати, — произнёс Пацьенца, назвав Сарваша по фамилии, которой он теперь представлялся смертным.

— Доброе утро, синьор Пацьенца. — улыбнувшись, ответил Сарваш, хотя хорошее настроение в миг улетучилось подобно табачному дыму, что вырывался из трубки собеседника. — Чем обязан?

Первое, что приходило в голову о поводе столь неожиданного визита, так это предстоящий незаслуженный скандал. Лили, конечно, красивая женщина и хороша собой, кто бы стал спорить, но в сравнении с родной сестрой она не так интересна и слишком предсказуема.

— Меня уже два дня мучает один единственный вопрос, — не сводя с Сарваша цепкого взгляда, произнёс Пацьенца. — Как вы поняли про прослушку?

Неожиданный вопрос, вовсе не тот, что ожидал услышать Сарваш.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Наверное, фотографии Хейга что-то навеяла.

На миг ему показалось, что в глазах собеседника проскользнула растерянность, что тут же сменилась пониманием. Пацьенца рассмеялся:

— А вы наблюдательны. Наверное, сейчас думаете, зачем к вам пришёл советник Кальви.

— Признаться, есть такие мысли.

— Не берите в голову. Я не ревнивый муж, на дуэль вас вызывать не собираюсь.

— Однако прослушку в своём кабинете включили, — заметил Сарваш, — и отправили туда свою женщину с незнакомым мужчиной.

— Это бизнес, — бесстрастно произнёс Пацьенца, — он всегда требует контроля. Меня вполне устраивает, что ваши давние деловые отношения с Лили подкреплены общими знакомствами. Это заставило меня поверить, что вы не какой-нибудь проходимец, не воспользуйтесь её доверчивостью и не обведете вокруг пальца.

Ненавязчивый контроль да ещё с такими шпионскими методами говорил Сарвашу не о безграничной заботе и пылкой любви к женщине, а о банальной жажде всё знать и всё контролировать.

— Стало быть, — заметил Сарваш, — вы слышали не только деловые переговоры.

— Я не вмешиваюсь в её личные дела с сестрой, — тут же ответил Пацьенца, — ничего об этом не знаю, она меня в это не посвящает. Если вы хотите помочь и решить проблему, дело ваше. Да я собственно не о Лили собирался с вами говорить. Просто вдруг стало интересно, работаем в одном месте, а всё не было повода познакомиться.

— Интересно, как быстро вы поняли, что я работаю в Банке Амвросия? — с хитрым прищуром поинтересовался Сарваш.

— Вы родом из Швейцарии, кажется? — начал Пацьенца издалека. — Официально слишком мало о вас известно, даже зацепиться не за что. Только этот банк и больше ничего.

Сарвашу стало не слишком приятно от столь откровенного признания, что прежде чем прийти сюда собеседник перешерстил все официальные сведения о нём. Конечно, их мало, как и поддельных документов, которые успел выправить Сарваш для новой жизни после смерти от возмездия Синдоны. Интересно было и другое — откуда у Пацьенцы доступ к информации о гражданах? На ум приходила только служба в контрразведке.

— Так чем я обязан таким пристальным вниманием к собственной персоне? Если это не связано с Лили, то, что тогда?