Зов странствий. Лурулу (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук - Страница 76

Малуф приподнял кружку и понюхал исходящий из нее пар. Брови капитана взметнулись, он поставил кружку на поднос.

Таттер внимательно следил за ним: «Так чтó вы думаете?»

«Слишком крепкое варево. Если кто-нибудь — даже вы — способен это пить, для меня это действительно оказалось бы сюрпризом».

«Но хотя бы попробуйте! — настаивал Таттер. — И вы тоже, Мирон! Вот увидите, вы никогда такого не пили, вам этот чай будет по вкусу».

«Боюсь, у меня от него заболит голова», — не уступал капитан.

«Один глоточек!» — не унимался Таттер.

«Нет, спасибо».

Мирон тоже опустил кружку: «Я придерживаюсь того же мнения».

Малуф повернулся к выходной двери: «А теперь…»

Таттер поднял руку: «Помните, я говорил про шлемы арктов?»

«Вы упомянули о том, что они высоко ценятся».

«Так оно и есть, это драгоценные трофеи! — подскочив к стенному шкафу, Таттер распахнул его дверцы. — Смотрите сами!»

Шесть высоких шлемов настороженно смотрели на тех, кто потревожил их покой, темными глазницами по бокам носовых прорезей, напоминавших ноздри. «Перед вами — мои сокровища! — провозгласил Таттер. — Красота! Чем не сюрприз? Но это еще не все!» Таттер сделал шаг вперед и поднял с полки один из шлемов: «Взгляните! Какая тщательная отделка рельефа — ни щербинки, ни задоринки!» Поставив шлем на стол, он снова повернулся к полкам: «Симметрией нельзя пренебрегать!» Протянув руку к полке, он обернулся через плечо: «Красота существует во многих обличьях! Она повсюду! Жизнь полна красоты; иные считают, что жизнь — сама по себе красота! Другие утверждают, что угасание жизни — так же, как последние мгновения солнечного заката — кульминация всего опыта кратковременного бытия. Парадокс? Вполне может быть — мне до сих пор не удалось разобраться в этой головоломке».

Таттер покачал головой, словно в замешательстве. Вытянув руку, он пошарил в темном углу шкафа и достал голубовато-серебристый лучемет. Фермер повернулся к гостям — его лицо оскалилось, как маска театрального злодея: «Вопросы жизни и смерти, однако, теперь не имеют значения, потому что мне нужен ваш автолет».

Малуф ждал этого момента с оружием в руке. Капитан успел выстрелить прежде, чем Таттер прицелился. Разбойник даже не вскрикнул — он медленно опустился на колени и растянулся ничком на полу.

Мирон подошел ближе и взглянул на тело сверху: «Трудно сожалеть о Таттере».

Капитан Малуф отвернулся: «Пойдем, нам пора. Пусть Таттер разгадывает тайны жизни и смерти в привычном одиночестве».

«Подождите! — воскликнул Мирон. — Нельзя же оставлять эти шлемы!»

«Почему?»

«Если мы оставим их здесь и уйдем, их приберет к рукам первая попавшаяся банда головорезов, заглянувших в окно».

«Пожалуй. Займемся шлемами».

Они перенесли шлемы арктов в багажник автолета, забрались в машину и вылетели на восток, догоняя свою тень в умиротворенном зареве вечернего солнца. Через некоторое время они пронеслись над унылым скалистым берегом Эолийского океана — внизу уже блестел морщинистый морской простор. Еще шестьсот пятьдесят километров пролетела их машина, прежде чем они приземлились на квадратной каменной площадке приземистой крепостной башни Фарисей-города. Выгрузив мешки и ящики, они направились в трапезную и подкрепились жареной рыбой с овсяными лепешками. Вернувшись к автолету, они сразу покинули Фарисей-город и полетели обратно тем же путем: над океаном и над Лилианхской прерией, на этот раз догоняя последние лучи заходящего солнца.

Мирон и Малуф молчали, погруженные в невеселые мысли. На этот раз они не повернули в сторону утесов Гаспарда — оставив степь позади, машина скользила над огромной неразборчиво-черной массой Великого Шинарского леса. Мирон смотрел вниз — неужели во всем этом лесу не было ни одного огонька? Он видел только глубокую тьму и отвернулся: «Не хотел бы я сделать вынужденную посадку в этом лесу — особенно теперь».

«Разделяю твои опасения, — отозвался Малуф. — Я хочу побыстрее добраться до Камбрии, подняться в рубку «Гликки» и попрощаться с этим гнетущим миром».

«Я тоже».

Они снова замолчали. В конце концов Малуф поднял глаза к небу, где уже ярко горели звезды: «Где-то там наш следующий порт — Коро-Коро на Флютере. Это спокойное, даже безмятежное место, там роскошные виды. Нам всем не мешало бы передохнуть, а для этого лучше места не найти, чем Коро-Коро».

«Кое-кто опять начнет жаловаться».

«В Коро-Коро закончится первый этап нашего маршрута. После этого мы полетим в Какс на Бленкинсопе. Паломники не всегда ведут себя разумно; для того, чтобы их успокоить, придется проявить твердость — по возможности, в самой тактичной форме. Но я настроен оптимистично — подозреваю, что мы добьемся своего и благополучно доставим их в Какс. Ага! На горизонте уже появились огни Камбрии!»

3

Перед тем, как покинуть Марию, «Гликка» сделала еще одну остановку в Высадке Фелькера, чтобы загрузить готовую к отправке партию орехов «кики». При первой возможности Винго накинул коричневый плащ, нахлобучил широкополую шляпу, взял с собой большой пакет и поспешил в город. Миновав таверну «Просперо», он повернул в боковую улицу, поднялся по ступеням крыльца «Музея человеческой природы» и зашел внутрь. Профессор Гилль стоял за прилавком, полируя каменный амулет.

Отметив присутствие Винго сухим кивком, профессор продолжал свое занятие. Винго вежливо поклонился и поставил пакет на прилавок. Через несколько секунд профессор Гилль покосился на загадочный пакет, еще через несколько секунд снова взглянул на него и, наконец, больше не мог сдерживать любопытство и отложил амулет: «Что это такое?»

Стюард ответил несколько напыщенным тоном: «Насколько мне известно, это подлинный экземпляр, и я хотел бы знать, что вы о нем думаете».

Гилль раздраженно прошипел сквозь зубы: «Ох уж мне эти любители! Каждый турист, подобравший засохшую репу, прибегает ко мне со своим трофеем и требует, чтобы я выдал нотариально заверенный сертификат! Придется взимать плату за экспертизу. Что ж, посмотрим, посмотрим…»

«Вы с первого взгляда убедитесь в том, что это не засохшая репа, — пообещал Винго и развернул пакет. — Кажется, вы выразили заинтересованность экспонатами такого рода, так что перед тем, как выставлять этот шлем на аукцион…»

«Минутку, минутку! — сдавленным голосом воскликнул профессор Гилль. — Глубокоуважаемый, меня не обманывают глаза?»

«Нет, конечно — почему бы они вас обманывали?»

«Потому что я никогда даже не надеялся увидеть что-либо подобное! Откуда вы взяли этот шлем?»

«Как мне сказали, он происходит из коллекции грабителя-аркта, объявленного вне закона — ему больше не придется летать».

«Превосходное качество! Могу ли я к нему прикоснуться?»

«Разумеется! По сути дела я надеялся, что вы, может быть, согласитесь взять этот шлем в обмен на что-нибудь другое».

«Конечно, конечно! Что вы хотели бы получить? Говорите, я слушаю!»

Винго неуверенно произнес: «Если признаться, мне приглянулась одна старинная вещица — блокнот с зарисовками мальчика по имени Дондиль Реске».

«Прекрасно помню этот блокнот — очаровательный сувенир давно минувших дней! Он ваш! Что еще вам приглянулось?»

«Этого вполне достаточно».

Профессор Гилль побежал за блокнотом.

Два знатока поздравили друг друга, после чего стюард вернулся к «Гликке». Профессор Гилль закрыл входную дверь музея на замок и поставил «шлем небожителя» на середину стола. Справа и слева от шлема он установил два золотых канделябра и почтительно зажег оранжевые свечи. Из глубин серванта, стоявшего у него за спиной, он достал приземистую стеклянную флягу и бокал. Распечатав пробку фляги, он налил в бокал вязкую янтарную жидкость, после чего пододвинул кресло поближе к столу и устроился в нем, чтобы без помех наслаждаться новым приобретением. Бескрайние просторы Вселенной снова раскрылись перед ним; теперь он мог, наконец, с достоинством покинуть этот забубенный городишко помешанных шпрангоходов и с гордостью вернуться в академическую обитель, где его иронические отзывы об укладе жизни на Марии смогут украсить немало интимных ужинов для избранных.