Ремесло Теней: Игла Дживана (СИ) - Титов Роман Викторович - Страница 77

— Убийцу, — безжизненным голосом отозвался я, подползая к ним на коленках.

Бесцеремонно оттеснив ее в сторону, я заставил мекта перевернуться на спину, после чего попробовал нащупать у него пульс. Тот был слабый, но ровный. Это заставило меня облегченно выдохнуть, а потом снова и резко вклиниться в разум Измы и силой своей воли вырвать его из забытья. Он изогнулся всем телом, будто из него вытягивали душу, и с тихим стоном, наконец, распахнул глаза.

— Поднимайся, — сказал я.

Выпучив глаза, Изма узнал меня и часто-часто задышал. Скорчив непонятную гримасу, он попытался быстро отползти в угол, после чего его обильно стошнило на пол.

Не рискуя приближаться к нему, чтобы не доводить до сердечного припадка, я спросил:

— Как ты уцелел?

— Я н-не знаю, — с трудом выговорил он в слезах, давясь собственной рвотой. — Я, правда, не зна…

Я распахнул дверь, чтобы впустить немного свежего воздуха. Собственные слезы уже успели высохнуть. Дыхание пришло в норму. Только тугой узел, скрутивший все моё нутро, никак не желал ослабевать, хотя так, наверное, и должно было быть. Застаревшая боль, загнанная глубоко и заново растревоженная не могла так легко отпустить.

Не перестававшая удивлять, Эйтн оставалась рядом с мектом, пытаясь как-то его поддержать. Но смотрела она на меня, и, хоть убейте, не понимаю, почему мне показалось в ее взгляде сочувствие.

— Что ты увидел?

Я молчал. Но вовсе не потому, что не хотел говорить. Просто не знал, какими словами объяснить то, что только что навсегда перевернуло мою жизнь. Наконец, я сказал:

— Я постоянно слышу, как кто-то называет лейров чудовищами. И ты, в том числе. Но вы представить себе не можете, на что бывают способны некоторые из нас. Твой дядя — великолепный притворщик. Мне даже думать противно о том, как легко ему удавалось управлять всеми нами, и с какой простотой мы покупались на его слова. Я раньше считал его идеалом. Могущественный, умный, красивый и свободный. Он был для меня воплощением мечты, которая на самом деле оказалась далека от реальности. Но так, наверное, бывает постоянно?.. Это просто я такой наивный идиот. — От обиды предательски защипало глаза. Я отвернулся и подошел к окну. Меня трясло как в лихорадке.

Эйтн долго продолжения ждать не стала.

— Что ты увидел? — повторила она.

— Правду о том, к чему приводит слепая вера. Ведь он просто играл со всеми. Всегда и везде играл. Чужими руками добивался поставленной цели, а если не получалось, то хладнокровно уничтожал тех, кто ему доверял, как моя мать.

Объяснение вышло скомканное, впрочем, Эйтн уловила главное:

— Я тебе не верю!

«А как же иначе?» — подумал я, совсем не удивившись, кивнул и обернулся. Лицо племянницы Аверре стало бледнее обычного.

— Всего лишь за то, что раскрыла его планы и, как ты выразилась, отказалась плясать под его дудку. Теперь-то я понимаю, отчего он так испугался в тот раз, когда я ненароком прорвался к воспоминаниям Измы…

— Неправда, — все-таки возразила она. — Этого быть не может.

Я запрокинул голову и громко рассмеялся.

— Думаешь, мне не все равно? Я сам все это видел. Изма все это видел. Плевать я хотел, веришь ты мне или нет, но все было именно так! Четырнадцать лет назад Сол Эпине не просто исчезла в джунглях. Она была убита… убита другом, которому доверяла, товарищем, который убедил ее прилететь сюда ради якобы общих и благородных целей. Батул убил ее!

Эйтн вернула взгляд Изме и тот, собрав остатки сил, кивком подтвердил мои слова. Впервые на своей памяти мне удалось увидеть, как маска сдержанности леди Аверре дала трещину, приоткрыв чувства. Сказанное мной сильно потрясло ее. Впрочем, справилась с собой она значительно быстрее, чем я ожидал.

— А расследование? — спросила она. — Неужели никто из ваших людей не попытался пролить свет на ее исчезновение?

— Думаешь, сопляку, вроде меня, кто-то что-то потрудился объяснить? — в ответ задал вопрос я. — Даже став старше, я так и не услышал ни одной правдоподобной версии. Самый надежный свидетель утверждал, что не видел Сол с момента, как вернулся из джунглей. А кто бы стал сомневаться в репутации лейра уровня Аверре? Мне никто ничего не сказал. Никто. Я даже не знал, что мама когда-то была здесь, пока Занди не проговорился. Технически дело об исчезновении моей матери до сих пор остается открытым, но фактически… никому уже нет до этого дела.

Эйтн хотела что-то сказать, но передумала и, обхватив себя руками, едва заметно задрожала.

— Что ты намерен делать? — спросила она.

Я молчал, потому что не думал над этим вопросом. Я знал, что бросить открытый вызов Аверре будет слишком опрометчиво. У меня ни за что не достанет сил сразиться с ним в поединке один на один. Да что там сил, — храбрости. Единственный путь — это действовать аккуратно и исподтишка. Но для этого надо было…

— Освободить Занди.

Оба: девушка и мект уставились на меня:

— Каким образом?

Признаться, я и сам еще этого не понимал, как вдруг неожиданная догадка осенила меня своим значением:

— Батул сам дал мне в руки ключ. Он поступил глупо, сделав мне укол сыворотки. Я могу обмануть аборигенов, так же, как это в прошлом сделал он. Например, пробраться в темницы, оглушить стражу и помочь графу сбежать — все до неприличия просто. Не знаю, правда, сколько времени еще продлится его действие, так что придется поторопиться.

— А как же Игла? — спросила Эйтн.

Довольный своей сообразительностью, я уставился на нее:

— Тебя больше ничего не волнует, верно?

— Кто бы говорил…

Я закатил глаза и тут же задумался над тем, что еще услышал от мамы.

— Изма, напомни, сколько лет назад жил первый предок нашего драгоценного графа?

— Примерно полторы тысячи лет, сэр, — ответил мект, наконец, справившись с желудочной слабостью и кое-как встав с пола.

— И Рех» им жил тогда же.

— Что за Рех» им? — вставила Эйтн.

— Первый махдийский жрец, госпожа, — отозвался Изма. — Во время его правления на Боиджию прилетели люди. Они заключили с ним договор, после которого великий махдийский жрец скоропостижно скончался.

— И что с того?

— А то, что после смерти, головы жрецов принято мумифицировать, что аборигены и сделали, — ответил я. — Моей матери попали в руки парочка таких экспонатов. Помнишь те головы, что мы видели в лавке? Она говорила, что застывший мозг образует нечто вроде кокона, непроницаемого ни для одного сканера, даже ментально его было не прощупать, — не лучшее ли место, чтобы спрятать Иглу?

— Ты серьезно? — осторожно осведомилась Эйтн.

— Более чем, — сказал я, возбудившись вдруг сверх меры. — И Батул об этом узнал, только… нужная голова ему в руки так и не попалась! Ведь Занди совершил кражу, когда был еще ребенком задолго до того, как Аверре впервые посетил Боиджию. Значит, он не мог знать о том, что искомая Игла все время находилась так близко…

— Считаешь, что она по-прежнему внутри этой головы?

Я пожал плечами:

— По крайней мере, это единственное, что кажется мне логичным.

Вновь отвернувшись к окну, я попытался прислушаться к себе, осторожно приоткрыв дымную завесу, под которой приберег полученное от Измы видение убийства матери. Подстрекаемая гневом и неспособностью как-то изменить увиденное, пламенная буря вернулась, как и ожидалось с той же легкостью, с которой мертвый штиль внезапно оборачивается штормом.

— Как мы ее достанем?

Вопрос Эйтн заставил меня быстро упрятать мысли о маме подальше и повернуться к ней со словами:

— Понятия не имею. — Тут я задумался: — Если только…

— Если только, что?

Мой взгляд упал на маленький столик, где оставался лежать неувядающий подарочек Сай» и. Я подошел к нему и взял в руки.

— Если только, — вновь заговорил я, — кое-кто нам не поможет.

Пока Эйтн и Изма соображали, о смысле сказанных мною слов, я аккуратно отщепил два сросшихся семечка от нижнего края соцветия и спрятал их в своей маленькой склянке. То, что пришло мне на ум, вовсе не было откровением, лишь догадкой, проверить которую я счел необходимым по одной простой причине — Сай» я была единственной, кто проявил ко мне столь неожиданный интерес, а я не из тех, кто считает такие вещи совпадениями.