Асмодей (СИ) - "Dragoste" - Страница 128

– Пожалуй, даже Люцифер не сказал бы лучше, – произнес Азазель, наблюдая за своим товарищем.

– Хорошо сказал, – кивнул Абаддон, – жаль, что в этих словах нет и слова правды. Дьявол меня побери, он пообещал им легкую смерть, вечную память и благородную войну. Но благородной войны не бывает. Это всегда гибель и увечья, плен и истязания, это жестокость и унижение, это искалеченные судьбы и души. Именно поэтому я так ее люблю, а смерть – треклятая старуха. В ней столько же возвышенного, сколько в пьяном зазывале около трактира, – при этой мысли демон сплюнул под ноги проходящим воинам, которые бросили на него напуганный, но в то же время наполненный ненавистью взгляд. – А память, к завтрашнему восходу уже никто не вспомнит их имен. Но себя… этой речью он увековечил свое имя! Никто не помнит Асандра, Пифона, Атала – сейчас это безымянные воины в армии Великого Александра Македонского! Вот их удел! Забвение! Они не успели вступить в бой, но Асмодей уже забрал их подвиг себе, не оставив ничего. Это и есть война! А я уж повидал их немало. Партия разыграна блестяще.

– Он сделал то, что должен был.

– Так разве его в том кто-то упрекает?! – отозвался Абаддон, провожая проезжающего Асмодея задумчивым взглядом. – И все же он не прав. Мне нужно с ним поговорить! – вскочив на двурогого кошмара бросил он, даже не вслушиваясь в слова Азазеля, брошенные вдогонку.

Армия стремительно покидала Оазис Жизни, направляясь на встречу с неизбежностью. Только одни уходили с надеждой, а другие с тяжелым сердцем, ибо несмотря на громкие речи знали, что идут к своему страшному итогу.

– Постой! Остановись! – прокричал Абаддон, ухватив Нифелима за поводья уже около выхода из Оазиса. Дракон встрепенулся, крылом пытаясь отбросить надоедливого всадника, но демон оказался проворней, уведя кошмара в сторону.

– Что еще? – в этот раз в голосе Асмодея не было злости, не было ненависти, скорее Владыка гнева услышал там тихие нотки смирения, которые играли в его сознании свою траурную мелодию.

– Нам нужно поговорить. И поверь, ты не покинешь пределы Оазиса до тех пор, пока не выслушаешь меня.

– На это сейчас совершенно нет времени, – возразил демон.

– Ничего. Смерть подождет. А догнать пехоту, так еще и на драконе, ты всегда успеешь.

Асмодей лишь покорно кивнул, пропуская вперед небольшой отряд конницы под командованием Ала́стора, а потом последовал в глубину рощи вслед за своим надоедливым товарищем. Обогнув каменный уступ, поросший кустарником белоснежных деревьев с огненными кронами, они подошли к небезызвестному гроту.

Казалось, прошло не более четверти часа, но и этого времени было вполне достаточно, чтобы пещера, которая стала им скорбным пристанищем на последние несколько недель, из благоустроенного на скорую руку жилища превратилась в необитаемую пустошь. Здесь больше не было ни мебели, ни сияющих сосудов с душами, не было и намека на то, что в этом месте только что решилась судьба трех миров.

– Итак, что ты хотел? – первым заходя в грот, произнес Асмодей, повернувшись к товарищу, да так и застыл в немом удивлении, инстинктивно сжав рукоять меча.

– Не кипятись раньше времени, – с легкой улыбкой произнес Абаддон.

– Это что за шутки? – оглядев демона, облаченного в точную копию его собственных доспехов, произнес Асмодей. В руках Абаддон держал трехликую маску, плечи его укрывал такой же плащ, цвета королевского пурпура. Кираса, поножи, наплечники, даже орнамент и вмятины на доспехах – все было скопировано с величайшим мастерством и точностью.

– Ну что, хорош? – Абаддон шутливо повернулся вокруг своей оси, демонстрируя чудеса своей магии, с упоением ловя на себе непонимающий взгляд Асмодея. Собрав свои длинные серебряные волосы в хвост, демон закрепил их серебряной заколкой, надев шлем с алым плюмажем.

– Что это за шутки? – повторил владыка похоти, глядя на Абаддон, как на свое зеркальное отражение, отличающееся от оригинала, пожалуй, только цветом глаз.

– Я придерживаюсь того мнения, которое высказал на совете, – ответил демон. – Не ты должен идти во главе обреченного воинства, и раз уж не нашлось других добровольцев, то это сделаю я. Ты хотел вдохновить их, хотел, чтобы они пошли за тобой, пожалуйста, – он демонстративно указал рукой на свои доспехи, – они пойдут за тобой, по крайней мере будут так думать.

– Но зачем тебе это? Ты должен руководить обороной ущелья. Стратег из тебя куда лучше…

– Это еще одна причина, по которой в первый бой должен идти я. У меня больше шансов выбраться из этой передряги, – спокойно ответил Абаддон. – Никто так не желает этой победы, как мы с тобой, никто не поставил на кон столько, сколько поставили мы. Твоя смерть или того хуже – плен, никак не помогут нам достигнуть цели, поэтому я делаю ставку на твою жизнь. Как ты сам сказал: «я прекрасный стратег», но стратегия уже определена, осталось только грамотно разыграть карты, сейчас им нужен другой лидер. Не я, а ты! Сейчас, как бы отвратно это ни звучало, им нужна надежда, и ты ее им подарил.

– Зачем ты это делаешь? – вконец не понимая своего боевого товарища, произнес Асмодей.

– Это не для тебя! Война – это холодный расчет и моя стихия. Логично будет дать право первого хода мне.

– Хорошо, – кивнул князь блуда. – Но ты упустил из вида одну деталь, Нифелим не подпустит тебя к себе. Да и всадник из тебя…

– Никогда не стремился к небесам, но сложного в том ничего нет. Я не забыл еще уроки пилотажа в Раю, – усмехнулся Абаддон, – а что до твоей зверюги, то коли ты изволишь приказать, он все исполнит. – Асмодей едва уловимо кивнул, выходя из грота.

– Не сюда, – окликая князя гнева, который направился в сторону северной границы леса, где был лагерь низших демонов, произнес Асмодей.

– Направление, как раз верное. Если уж я решил занять твое место, нужно кое-что захватить.

– И что же?

– Страховочные тросы.

Пройдя по паутине дорожек к окраине, где разместили серебряные клети для заключенных, Абаддон открыл ту, в которой прижав колени к груди, сидела хрупкая женщина. Ее нечесаные волосы колтунами спадали на плечи, а некогда шикарный наряд, ныне залитый кровью и заляпанный грязью, больше напоминал лохмотья нищенки. Тонкие запястья демоницы были скованы серебряными браслетами, то был древний артефакт…божественный, ограничивающий магию. На лице ее красовался огромный синяк, а руки, сведенные судорогой, сплошь усыпаны ожогами.

– Зачем? – глядя на эту печальную картину, произнес Асмодей. – Астарта… ты не имел права ее пытать. Она равна тебе, ее титул…

– Не убережет ее от смерти, – оборвал его Абаддон, силком вытаскивая демоницу, едва стоящую на ногах, из клетки. – Нужно было узнать, шпионка она или нет. Более действенных способов я не знаю.

– Надеюсь, что тьма поглотит тебя, ублюдок, – прошипела демоница, метнув в его сторону полный ненависти взгляд.

– Астарта пришла помочь, а ты…

– О, поверь, она помогает, и я очень благодарен ей за это, – Абаддон провел указательным пальцем по ее щеке. – Каждый кладет на алтарь победы какую-то жертву. Если моя битва пойдет не по плану, и они преградят мне путь к отступлению, я предпочту поторговаться.

– И все же, ты не имел права, – подойдя к демонице, Асмодей провел тыльной стороной ладони по ее лицу, шее и рукам. Когда черный камень кольца прикоснулся к ее коже, раны в мгновение затянулись, а мертвенная бледность сменилась румянцем.

Астарта, будто не веря произошедшему, взглянула на залеченные руки и провела ладонью по щеке, вопросительно глядя на Асмодея.

– Почему? – произнесла она, не сводя с демона светлых глаз.

«Почему?» – да он и сам не знал почему. Это скорее произошло инстинктивно, чем осознанно, и Асмодей не успел отдать себе в том отчета. Подобное отношение к высокопоставленному пленнику, тем более пришедшему помочь, сам демон уравнял бы с величайшим унижением, коего не заслуживала ни одна демоница. Именно поэтому он подарил Дэлеб смерть воина, а Барбело – равнодушие. По его глубокому убеждению, лучше уж было подарить Астарте быструю смерть, чем наградить жизнью в позоре. Видимо, живы были еще в его душе остатки благородства.