Мифы и личностные изменения. Путь к блаженству - Кэмпбелл Джозеф - Страница 12

Мифы, подобно грезам, возникают из воображения. Можно выделить две категории мечтаний. Простая, личная мечта, когда сам мечтатель не в силах освободиться от плена собственных противоречий и противостояния жизненным сложностям, конфликт между желанием и запретом, предмет фрейдовского анализа и все прочее, о чем еще пойдет речь дальше. И мечты, которые мы называем провидческими, позволяющие человеку выйти за рамки своих привычных представлений и размышлять о проблемах вселенского масштаба, биться над конфликтами, о которых говорят великие мифы.

В чем вы черпаете силы, столкнувшись с трагическими и опасными событиями? Существует ли опора, поддерживающая вас, или то, что вы считали опорой, оказалось ступенькой к поражению? Ответ на этот вопрос позволяет понять, каков базовый миф, лежащий в основе вашей жизни.

Итак, в традиционной культуре, основанной на мифе, рабочая мифология в основном выполняет четыре фундаментальные функции: мистическую, космологическую, социологическую и психологическую.

В современном мире космологическая и социологическая функции утеряны. Наши представления о космосе коренным образом отличаются от религиозных представлений, на основе которых нас воспитывали.

По сравнению с временами, когда создавались законы Моисея, абсолютно изменилось и социальное устройство. Сейчас мы считаем, что мораль — это нечто, о чем могут выносить суждения люди, а не вечные незыблемые истины, которые спустились со священной горы: измените обстоятельства, и нравственные законы тоже изменятся. Преподавая в колледже Сара Лоуренс в течение тридцати восьми лет, я даже выразить не могу, насколько изменились нравственные представления молодых женщин об эротической стороне жизни за это время. Если вы попытаетесь оценить сегодняшние поступки людей, пользуясь представлениями моих бывших студентов тридцатилетней давности, из этого просто ничего не выйдет.

Практические, научные и социологические процессы идут, эволюционируют по своим собственным законам, нравится вам это или нет. Основные психологические проблемы молодости, зрелости, старости и смерти — и мистические проблемы Вселенной — в основном остаются неизменным. Следовательно, с точки зрения психологии человек может реинтерпретировать, заново пережить и по-новому использовать великие мифологические традиции, обесцененные научным сознанием, оторванные от современных условии жизни и лишенные смысла с точки зрения социологии и физической космологии.

Рождение мифа: первобытные общества

Я хотел бы вкратце коснуться основного исторического аспекта нашей темы. Существуют три великих периода в истории человечества.

Первый, первобытный, длится от начала формирования сознания до момента появления письменности. В некоторых частях света до сих пор существуют общества, которым письменность не знакома. Там люди живут в единении с природой. Их представления о времени и пространстве весьма ограниченны, у них нет летописей о давних временах, а их рассказы о прошлом укладываются в весьма короткий промежуток. Они живут, так сказать, в непосредственной близости от начала времен. Дни, когда жил их дедушка, — для них почти древность.

Великий средний период истории начинается приблизительно в 3500 году до н. э. на Ближнем Востоке, в Месопотамии. Вдруг возникают города, изобретают письменность, математику, колесо, появляются кланы и общины, наконец, государства. В четвертом тысячелетии до н. э. эти процессы охватывают территорию от Месопотамии до Египта, где бурное развитие начинается около 2850 года до н. э.; затем следуют Крит и Индия (около 2500 года до н. э.), Америка и цивилизация ольмеков (около 1200 года до н. э.22). Сложные, утонченные, абсолютно разные культурные традиции в разных частях света в корне отличаются от первобытного общества, не знавшего грамоты.

И, наконец, третий период — современность, которая берет начало в эпохе Ренессанса. Мы наблюдаем развитие науки, экспериментального и эмпирического познания природы. Как итог — появляются машины, которые работают, используя энергию — бензина, пара, электричества. Мир вступает в эпоху индустриализации и механизации, дающих основу совершенно новой, беспрецедентной культуре.

В дописьменном периоде мы сталкиваемся с двумя основными тенденциями. Первая связана с охотниками, обитателями великих северных равнин — Канады, Северной Америки, Сибири, Северной Европы и некоторых других подобных территорий.

Вся жизнь сообщества связана с охотой, и пищу для племени добывают мужчины. На протяжении этого огромного географического пространства психология и организация общества подчиняются законам патриархата. Для выживания племени очень важно, может ли мужчина быть хорошим охотником. А поскольку одни охотники постоянно находятся в состоянии конфликта с другими охотниками, принципиально важно и то, сумеет ли он доблестно сражаться. В этих обществах особое внимание и почет связаны с мужественностью, и огромное внимание уделяется ее проявлениям: культивированию и воспеванию храбрости, умелости, успешности.

Эта культура питается смертью. Те, кто принадлежат к ней, постоянно убивают животных, одеваются в их шкуры, делают из их кожи жилища. Они живут в мире крови. Первобытные люди не проводят принципиального различия между людьми и животными так, как это делаем сейчас мы. Убить животное или убить человека — нет такой принципиальной разницы. Поэтому душе нужна защита от бесконечного убийства. Доминирующей и спасительной становится мысль о том, что смерти как таковой не существует. Убитое тобой животное возродится, если совершить определенный обряд. Если ты вернешь кровь земле, круг жизни двинется своей дорогой, и животное вернется. Вы до сих пор можете встретить отголоски этого представления в иудейском кашруте: кровь должна быть полностью удалена из мяса23. Иудеи первоначально были охотниками и скотоводами. Вы можете столкнуться с этой мифологией у эскимосов карибу в Центральной Канаде. Животное воспринимается как жертва, которая добровольно предлагает себя в качестве добычи охотнику, при этом по умолчанию предполагается, что будет совершен ритуал, который позволит зверю возродиться позже и вернуться в свое тело.

В подобных обществах обычным было почтение к природе, предполагающее, что животных убивают не больше, чем необходимо для того, чтобы обеспечить себе пропитание. Если опустошать землю, убивая сверх необходимости, в следующем году зверье не вернется. После успешной охоты участники возносили благодарность убитым животным — это ритуал, который обеспечит племя пропитанием в будущем. Люди не обдирают землю, как липку, когда проявляют к ней подобное почтение.

В поздней западной традиции человеку без всяких ограничений отдается во власть Земля и все живое на ней. «И сказал Господь: сотворим человека по образу и подобию своему; и дадим ему власть над рыбами в море, и птицами в небе, и стадами и над всей Землей, и каждой тварью на Земле и на небе»24. Земля — это нечто такое, что надлежит использовать и завоевать. Безжалостно.

Думаю, пришло время рассказать одну небольшую легенду. Этот вполне очаровательный миф черноногих индейцев Монтаны отражает представления охотников о мире. У черноногих было принято загонять стадо бизонов на утес — бизоний обрыв — и сбрасывать оттуда, чтобы добить у подножья. Как-то раз охотники одного из племен не сумели загнать стадо бизонов на утес, так что, похоже, в ближайшую зиму всем предстояло умереть с голоду.

Однажды утром юная девушка пошла за водой для своих родных. Она поднимает голову, видит стадо бизонов на обрыве и восклицает: «О, если бы вы прыгнули с обрыва, я бы стала одному из вас женой!» И — представьте себе! — к великому удивлению девушки множество бизонов устремляются вниз, падая и разбиваясь о скалы внизу.

Невероятно, чудесно — но тут к ней подходит один старый бизон и говорит: «Что же, девица, пошли со мной».

«Ох, нет!»

«А ты посмотри, что произошло вон там, — молвит бизон. — Ты пообещала, что станешь женой одному из нас, если мы прыгнем вниз, и мы сделали это. Так что пошли, надо держать слово».