Маски Мучеников - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 30

– Разумеется. Рассмотрим совсем нереальный вариант: взяв на себя роль божественного провидения, внушить какому-нибудь амбициозному царьку идею всепланетного господства и заставить подчинить себе все остальные племена. Пройдет много лет, и огромная территория окажется под властью одного человека, в том числе храм или дворец, где находится кольцо. Но что нам это даст? Если бы мы могли узнать, в каком именно племени, в каком уголке Алитити следует его искать! Шансы на успех призрачны, как никогда.

– Ситуация не из легких, – вздохнул Козодой. – Да и какие мы боги – мы просто неудачники, решившиеся соперничать с самой Главной Системой. Впрочем, с этим я уже смирился, и осознание своей ничтожности с некоторых пор даже не мешает мне работать. Но что ты предлагаешь? Полностью разрушить культуру Алитити, воспользовавшись явным превосходством в технической оснащенности? Будучи относительно примитивной, эта культура обладает несомненными достоинствами. Подводная цивилизация обладает красотой, с этим, я думаю, согласятся все. Разрушать ее, навязывать свою волю народу Алитити никто не вправе. Эти люди любят свой мир, ценят свою культуру и не мыслят существования вне ее. Алититианам, как никакому другому народу, свойственна высокая духовность и неосознанное стремление к единению. И такой хрупкий, прекрасный мир может быть разрушен! Думаю, что много веков назад правители планеты оказались умнее и дальновиднее нас. Все необходимое для физического выживания расы и для ее духовного роста они бережно взращивали и сохраняли. Все, что могло бы разрушить культуру, растлить людей, было бесповоротно отвергнуто. Как прикажете поступать сейчас? Стоит ли отметать опыт, накопленный веками?

– Тем не менее Звездный Орел совершенно прав, – вмешался Клейбен. – Отказываться от решительных действий, прикрываясь сомнительным тезисом о необходимости сохранения культуры, не имеет смысла. Нужно, в конце концов, принимать во внимание интересы не только Алитити, но и Земли, и четырехсот пятидесяти других цивилизаций. Благом следует считать то, что полезно для большинства. Это непреложный закон.

Ворон рассеянно покачал головой. Не считая Танцующей в Облаках, он был единственным членом экипажа "Грома", кто замечал и принимал близко к сердцу мучительную раздвоенность Козодоя, его постоянную борьбу с самим собой. Ворон часто ловил себя на том, что и сам испытывает похожие чувства – может быть, просто в меньшей степени, чем командир. Конечно, Клейбен был прав, но и аргументы Козодоя казались не менее убедительными.

– Рассмотри любые другие варианты, – приказал он Звездному Орлу. – Даже если разработка плана займет много времени и выполнение его будет сопряжено с большим риском, это меня не остановит.

Однако все, в том числе и сам Козодой, вынуждены были признать: альтернативы предложенному плану не существует. Внезапная нерешительность командира, его неверие в собственные силы озадачили экипаж. В конце концов Хань, не находя разумных объяснений такой перемены в поведении Козодоя, решилась обратиться за советом к Ворону.

– Выслушай сначала небольшую историю, – сказал ей кроу. – Десять, двадцать тысяч лет тому назад, может быть, раньше, наши с Козодоем предки подняли на ноги все население Юго-Восточной Азии и отправились в путь. Это было не переселение, а настоящий ад. Мужчины, женщины, дети, их собаки и домашний скот – все пришло в движение. Какие цели при этом преследовались – вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Единственное разумное объяснение: небольшой народ, окруженный со всех сторон врагами – или теми, кто мог в любой момент превратиться во врага, – знал, что такая жизнь не может продолжаться долго. Итак, мы двинулись в путь. Дойдя до Тихого океана, мы направились дальше на север, пока не обнаружили широкую полосу суши, соединяющую Азию с Америкой. За ней мы увидели уже не океанскую воду, а льды. Здесь мы остановились. Точнее, было скорее всего даже так: задние остановились, а передние продолжали движение, оказавшись на другом материке. За это время сменилось не одно поколение. Те, кто выдержал испытание, всю жизнь провели в пути и иного способа существования себе не представляли. Вперед, только вперед. Небольшой привал – и снова в путь. – Ворон вздохнул и глубоко затянулся сигарой. – Потомки самых первых переселенцев продвинулись до Южной Америки. Остальные разделились на несколько самостоятельных потоков. Из каждого ответвления образовалось племя – со своими особенностями, своим представлением о стране обетованной. Большинство переселенцев действительно обрели ее. Два континента, вечные снега на севере и раскаленные пустыни на юге, стада бизонов и быстроногих оленей, бесконечные прерии и дремучие леса – всего не перечислишь. И эти необозримые пространства были совершенно безлюдны. Племена расселялись, обустраивались, возникали новые народы со своей культурой, своими наречиями, часто совсем не похожими на язык ближайших соседей – ведь их разделяли огромные расстояния. Развивались ремесла, торговля. Искусные мастера вертели гончарные круги, вырезали из дерева трубки, гранили драгоценные камни. Иногда народы воевали между собой, но эти войны продолжались недолго и не были опустошительными. Некоторые народы достигли такого могущества, что образовали большие государства, похожие на европейские, а другие остались малочисленными и жили обособленно – возможно, из-за религиозных убеждений мысль о создании империи казалась им святотатством. Такими были народы, называвшие себя шайенами, сиу, черноногими и кроу – тот, из которого происхожу я.

– Значит, Козодой нашел в алититианах сходство со своими далекими предками, – рассудила Хань. – Даже их внешний вид его не смутил. Полулюди-полупресмыкающиеся с рыбьими хвостами, по его мнению, красивы и умны. Сочувствие к ним сковывает его по рукам и ногам, не дает действовать решительно.

– Ты не совсем права. Козодой отнюдь не индеец из диких прерий. То же можно сказать и обо мне. Мы любим свой народ, землю предков. Но с некоторых пор нас ничего с ней не связывает. Козодой и я полностью утратили свои корни. Однако в этом есть и положительная сторона. Командира беспокоит не чувство общности с алититианами, а нечто другое – то, о чем я тебе сейчас расскажу. Народы появлялись и исчезали, империи вырастали до гигантских размеров и распадались. Процесс шел медленно, постепенно. Мы вовсе не были святыми – к примеру, низкоразвитые племена Юго-Запада вырубили все леса, истребили сами себя и опустошили свою землю. Но в целом благосостояние народов Америки росло, духовный уровень оставался высоким. Врожденное чувство справедливости, понятия о чести и достоинстве, присущие коренным жителям Америки, широко известны. И тут пришли европейцы. Их взорам предстало множество совершенно разных, непохожих государств. Непрошеные гости повели себя по-хозяйски. У них было огнестрельное оружие. А у индейцев только что завершилась полоса непрерывных войн, которые ослабили их и в то же время ожесточили и сделали нетерпимыми. Война между кроу и черноногими продолжалась несколько недель, пока на первый план не вышли вопросы чести и справедливости. Враждующие стороны образумились и заключили перемирие. Европейцы вновь начали войну. При всем многообразии племен и народов Америки именно она показалась непрошеным гостям лучшим способом вывести их на более высокий уровень развития. Европейцы видели в нас всего лишь невежественных дикарей. На деле же мы просто резко отличались от них. Мы не исповедовали христианство, имели другой разрез глаз и смуглую кожу. Разве это преступление? За двести пятьдесят лет они истребили основную часть населения Америки, разрушили до основания древнейшую культуру, предали огню величайшее достижение человеческой цивилизации – библиотеку майя. Они загнали нас в резервации на самые отдаленные и безжизненные участки материка и заперли там, как преступников. Мы боролись – но их было много, и у них были ружья.

– Я мало что об этом знаю, – сказала Хань. – Но, конечно, слышала о завоевании европейцами Америки. И только Главная Система вернула вещи на свои места, как могла, разве не так?