Полночь у Колодца Душ - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 53

Бразил быстро смирился со своим новым обличьем, так как понял, почему мурни это сделали и почему сочли это необходимым. Он даже почувствовал глубокую приязнь к кузену Ушану, несмотря на то что летучая мышь все напортила.

Тем временем действие лекарств прекратилось, и он ощутил, что может свободно двигаться.

Он впервые посмотрел вниз, так далеко, как только смог. "Так вот что увидела Вучжу, когда появилась в Диллии", – подумал он, с изумлением рассматривая свои длинные ноги, покрытые короткой коричневой шерстью и заканчивающиеся тёмными копытами.

Повернув голову, он увидел свою тень на стенке стоявшей поблизости палатки.

"Что за восхитительное животное! – подумал Бразил без капли юмора. – И рога! Вот почему мне казалось, что у меня какая-то странная голова".

Он попытался шагнуть, но почувствовал, как натянулась верёвка. Мурни рассмеялся и отвязал его от столба.

Впервые в жизни он зашагал на четырёх ногах, медленно, пока лишь по кругу.

"Значит, вот как себя чувствуют при перевоплощении! – подумал капитан. – Странно, но не сказать, чтобы неловко".

– Имеются некоторые сложности, Нат, – сказал Грондел. – Это не метаморфоза. Ты находишься в теле огромного животного, но оно не принадлежит к доминантному виду. У тебя нет ни рук, ни щупалец, никаких хватательных органов, и, кроме того, ты лишился голоса. Эти антилопы обречены на молчание, в их организме нет голосового аппарата. Твои единственные средства защиты – это скорость бега, которая, кстати сказать, немалая: средняя – не менее пятнадцати километров в час, максимальная – до шестидесяти, и чудовищной силы удары задних ног. И, конечно, рога; они не спадают и не растут, если только не сломаются.

Бразил задумался. Без рук и без всего остального он в крайнем случае обойдётся, но невозможность говорить его сильно встревожила.

Внезапно он остолбенел. Размышляя, он автоматически наклонялся и щипал траву!

Он взглянул на Грондела, который и сам смотрел на него с удивлением.

– Мне кажется, я догадался о том, что пришло тебе в голову, – сказал наконец мурни. – Ты стал щипать траву машинально, не думая. Верно?

Бразил кивнул, чувствуя себя ещё более странно, чем прежде.

– Запомни: всё, что составляет твоё "я", перенесено, но оно наложено на мозг и нервную систему тупоумной антилопы. Наложено, Нат, – не заменено! Если ты мысленно не отменяешь безусловный рефлекс, антилопа продолжает поступать как антилопа. Она это делает автоматически, инстинктивно. Ты – не человек внутри антилопы, ты – человек плюс антилопа.

Бразил стал обдумывать сказанное Гронделом. Здесь неминуемо возникали проблемы, в первую очередь потому, что он был склонен к рефлексии и к самоанализу. Что вообще делает олень? Ест, спит, спаривается. Гм… Последнее могло вызвать трудности.

"Каким образом я приспособлюсь к этому созданию изнутри? – размышлял он. – Как быть с моими воспоминаниями, а их, вероятно, больше, чем у любого другого человека. Фиксируются ли воспоминания химическим путём?" Ему приходилось наблюдать, как химические цепи регулировали колебания волн мозга, но как крошечный мозг антилопы может вместить все это?

– Нат!

Бразил поднял голову и увидел бегущего к нему Грондела.

Оказывается, размышляя, он удалился от лагеря и подошёл к стаду антилоп! Бразил побежал обратно, удивляясь лёгкости и быстроте бега, но замедлил ход, когда понял, что к искажённому зрению следует приноровиться. Он чуть не сшиб мурни, а извиниться не мог.

Мурни ему сочувствовал.

– Я не знаю, что тебе посоветовать, Нат, – сказал он. – Подумай, прежде чем поступить опрометчиво. Если твоё тело не умерло, то для него будет лучше подольше оставаться в Чилле. Эй! Я кое-что придумал. Подойди-ка сюда, к этому участку земли, не заросшему травой.

Бразил, удивившись, приблизился к мурни.

– Смотри! – возбуждённо сказал Грондел и провёл по земле ногой. – Теперь сделай то же самое!

Бразил понял. Это была длительная процедура, и после некоторой практики он научился рисовать копытом буквы, "Где Вучжу?" – вывел он.

– Она здесь, Нат. Хочешь её видеть? После короткого раздумья он написал очень крупными буквами: "НЕТ".

Мурни стёр написанное, и перед ними снова оказался как бы чистый лист бумаги.

– Почему нет? – спросил мурни.

"Она знает о Переносе Чести?" – написал Бразил.

– Да. Я рассказал ей об этом прошлой ночью. Не надо было?

Бразил разволновался. Тысячи мыслей, не имеющих между собой никакой логической связи, проносились в его мозгу.

"Не хочу", – написал он, услышав голос Вучжу – Натан? – скорее позвала она, чем спросила. – Это и вправду вы?

Бразил поднял голову и обернулся. Девушка стояла рядом, всем своим видом выказывая благоговейный страх, и, словно не веря своим глазам, качала головой.

– Это он, – заверил её Грондел. – Видите? Мы общаемся. Он может писать на земле.

Взглянув на буквы, она стыдливо призналась.

– Я… я никогда не училась читать. Мурни хрюкнул.

– Очень плохо, – сказал он. – Потребуется кое-что упростить. – Он повернулся к Бразилу. – Послушай, Нат, я понимаю, что, как только ты почувствуешь себя готовым к дальнейшему путешествию, ты двинешься в Чилл. Нам, мурни, нельзя идти с тобой, а тебе нужен друг, который бы знал, что ты – это ты, который помогал бы тебе в дороге и который, в конце концов, мог бы за тебя говорить. Без Вучжу ты пропадёшь, Нат.

Бразил взглянул на девушку, пытаясь разобраться в своих чувствах. Стыд? Страх? Нет, зависимость, вот что его гнетёт.

"Я никогда ни от кого не зависел. Впервые за всю мою долгую жизнь я в ком-то нуждаюсь".

В начальной стадии их отношений он зависел от Вучжу почти в той же мере, в какой она зависела от него.

Бразил попытался найти причины, которые объяснили бы его отказ взять её с собой в Чилл и сделали бы его чувства более рациональными, но не сумел.

Он нацарапал на земле:

"Но теперь я выше вас ростом".

Грондел расхохотался и прочёл это Вучжу. Она тоже рассмеялась.

Затем Бразил написал:

"Расскажи ей об оленьей половине".

Грондел понял и объяснил девушке, что Бразил фактически состоит из двух существ – человека и животного – и что он всегда превращается в оленя, когда погружается в размышления.

Она поняла.

Вечером, когда всё стихло, его, подобно обычным самцам антилопы, привязали к столбу, чтобы он не убежал.

Зависимость. Она раздражала его больше всего, но он понимал, что это неизбежно.

И страстно надеялся, что его тело ещё живо.

Грондел наконец заснул и громко храпел рядом, в своей палатке.

Впервые за всё это время Бразил и Вучжу остались одни. Он страдал от унижения, от того, что привязан и не может уйти.

Большую часть дня капитан занимался тем, что учился пользоваться своим новым телом, привыкал к специфическому зрению, цветовому однообразию, к сверхчувствительному слуху и обонянию. Скорость, которую, как он выяснил, может развивать бегущая антилопа, просто ошеломила. Если раньше, когда он был человеком, Вучжу казалась ему очень быстрой, то теперь на его фоне она выглядела ужасно медлительной, тяжеловесной и усталой. Бразил также обнаружил, что ударом задней ноги может сломать небольшое дерево.

Кое-что, разумеется, упростилось. Отныне он ел то же самое, что и диллиане, а в случае опасности мог бежать с той же скоростью, с какой летал кузен Ушан, на короткие расстояния даже быстрее.

Но эта проклятая немота!

Вучжу глядела на него с восхищением.

– Знаете, теперь вы по-настоящему красивы, Натан. Надеюсь, в Чилле есть зеркала.

Подойдя к нему, она прижалась своей лошадиной половиной к его лоснящемуся, необычайно мускулистому телу антилопы.

Разум Бразила восстал против этого, но он не сделал даже попытки прогнать её.