Контрразведка ВМФ СССР 1941-1945 - Христофоров Василий Степанович - Страница 39

В апреле 1944 г. начальник 2-го отдела 1-го Управления ГУПВ НКВД СССР И.С. Курганов[286] подготовил обзор о подрывной деятельности японской разведки на Дальнем Востоке в 1943 г., в котором отразил структуру и дислокацию разведывательных органов, дал общую характеристику деятельности японской разведки в Маньчжурии в 1943 г., основные направления ее деятельности, охарактеризовал агентуру, сделав акцент на изменниках Родине и русских эмигрантах, описал формы и методы подготовки квалифицированной агентуры, формирование диверсионноразведывательных групп на военный период[287].

В июне 1944 г. начальник У НКВД по Хабаровскому краю Гог-лидзе подписал подготовленную 1-м отделом Управления разведывательную сводку о школе разведчиков Харбинской ЯВМ, в которой подробно описывалось местонахождение школы, ее жилые и служебные помещения, система комплектования, контингент курсантов, программа обучения, распорядок дня и т. п.[288]

4 февраля 1945 г. открылась Ялтинская конференция глав правительств антигитлеровской коалиции, посвященная установлению послевоенного мирового порядка. На этой конференции СССР взял на себя обязательство вступить в войну с Японией через 2–3 месяца после капитуляции Германии. На Дальнем Востоке СССР получал территории, утраченные в результате поражения в Русско-японской войне 1904–1905 гг., и Курильские острова. В соответствии с союзническими обязательствами 5 апреля был денонсирован советско-японский договор о ненападении и нейтралитете.

Разгром Германии, наращивание англо-американской авиацией ударов по Японским островам вызвали усиление панических настроений в Японии. Советская внешняя разведка сообщала, что все больше японцев убеждаются в неизбежности войны с Советским Союзом, их энтузиазм падает, невыход рабочих в ночную смену на предприятиях Токио и прилегающих районов принял массовый характер, мобилизованные на производство учащиеся высших и средних учебных заведений саботируют работу даже в дневное время, несмотря на применение к ним репрессивных мер[289].

Тем не менее императорское правительство Японии оружие пока складывать не собиралось. В частности, 2 июня 1945 г. резидент советской разведки сообщал из Чунцина (временной столицы Китая в 1937–1945 гг.) об отводе японских войск с юга Китая на север. Переброску японских войск из Южного Китая в Маньчжурию и Корею подтверждали и резиденты в Шанхае и Харбине[290].

Проводилось формирование отрядов из народностей, населявших Маньчжурию, в том числе среди русских и этнических японцев. Продолжалась активная разведка советского приграничья, изучение системы охраны государственной границы с перспективой использовать выявленные «коридоры» для заброски шпионов и диверсантов в глубь советской территории.

К тому времени началось активное сосредоточение советских войск в приграничных районах. Показания задержанных нарушителей, которые были разоблачены как японские шпионы, дали возможность штабу пограничных войск Хабаровского округа составить обзор об ухищрениях, применяемых японской агентурой при нарушении границы. В обзоре, датированном 12 июня 1945 г., приводились примеры, как японская разведка готовит свою квалифицированную агентуру нарушать границу и действовать на территории СССР, указывались участки границы, наиболее уязвимые для проникновения врага, время переброски агентуры, способы перехода границы[291].

В целях пресечения нарушений границы и активизации работы с японской агентурой, проникающей в советский тыл, до конца июля были организованы нештатные пограничные посты численностью 12 человек: 1 офицер-разведчик, 1 сержант и 10 бойцов. Все посты обеспечивались средствами связи: радио, телефон и конно-посыльные. Пограничным постам, дислоцированным в районах железных дорог, вменялось в обязанность организовать взаимодействие с районными и транспортными органами НКГБ и НКВД, в первую очередь в случае прорыва нарушителей в тыл пограничной полосы[292].

Разведывательная деятельность японцев против сил Тихоокеанского флота и военно-морских частей пограничных войск НКВД направлялась русским отделением 3-го отдела (разведывательного) Генерального штаба японского военно-морского флота и проводилась главным образом через японские военно-морские миссии, находившиеся в Корее и Маньчжурии (Харбинскую, Сеульскую и Айсинскую). Кроме того, собирали информацию две резидентуры, подчинявшиеся русскому отделению 3-го отдела морского штаба, созданные на советской территории, — на Камчатке и Северном Сахалине.

Разведку против советских военно-морских сил вели и японские морские погранотряды. Особую активность проявлял отряд, дислоцировавшийся на военно-морской базе в порту Расин (Корея). Сбор информации проводился через разветвленную сеть агентуры, нелегально перебрасывавшуюся на территорию СССР с помощью команд рыболовецких шхун и капитанов японских торговых судов.

В задачи этих разведорганов помимо шпионско-диверсионной деятельности, направленной против Тихоокеанского флота, входило также ведение политической и экономической разведки.

Основную работу японцы проводили через разветвленную сеть агентуры, нелегально перебрасывавшуюся на территорию СССР с помощью специально подготовленных команд рыболовецких шхун и капитанов японских торговых судов.

Сильным звеном японской стороны являлась радиоразведка, имевшая целую систему специальных приемопередающих радиостанций. Эти станции занимались перехватом радиопередач, дешифровкой радиограмм и их обработкой, изучением и расшифровкой кодов, применявшихся на линиях связи Тихоокеанского флота, а также изучением метеорологической обстановки в Приморье. Наиболее активную деятельность на этом направлении осуществлял русский отдел радиоразведцентра японской разведки «Бунсицу». Следует отметить, что японцы, имея широкую агентурную сеть, львиную долю информации о состоянии советского флота получали именно через отлично технически оснащенную радиоразведку[293].

Особое внимание ими уделялось получению информации о наших военно-морских базах: системах минных и противолодочных заграждений, ПВО и береговой охране. Противник знал, что, имея эти сведения, можно эффективно проводить операции против морских баз. Отметим, что на этом направлении у японцев имелся значительный опыт. Всему миру известно, что тщательно проведенная разведка позволила японским воздушным силам достичь крупного успеха в налете на Пёрл-Харбор, где 7 декабря 1941 г. они нанесли тяжелые потери Тихоокеанскому флоту США[294].

Таким образом, советской военной контрразведке противостоял мощный противник в лице германских, финских и японских специальных служб, которые имели хорошо подготовленную, отмобилизованную и разветвленную структуру, приспособленную к условиям войны.

Глава 7. КОНТРРАЗВЕДКА БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА

К Великой Отечественной войне Балтийский флот представлял собой хорошо оснащенное и полностью укомплектованное военно-морское соединение и имел в своем составе: 2 линкора, 2 крейсера, 2 лидера, 19 эскадренных миноносцев, 69 подводных лодок, 48 торпедных катеров, канонерскую лодку, 7 сторожевых кораблей, 6 минных заградителей[295], 33 тральщика, 656 самолетов (20 % из которых базировались на аэродромах Эстонии и Латвии), соединения и части береговой обороны и ПВО. Балтийский флот базировался на военно-морских базах в Таллине (главная военноморская база), Лиепае, Риге, Кронштадте, а также на островах Моонзундского архипелага[296] и на полуострове Ханко[297]. С началом Великой Отечественной войны Балтийский флот оборонял свои базы и побережье, активно действовал на коммуникациях противника в Балтийском море, содействовал сухопутным войскам. В августе 1941 г. ВВС флота первыми нанесли бомбовые удары по Берлину. За счет сил Балтийского флота были сформированы Чудская, Ладожская и Онежская озерные флотилии[298].