Политика и рынки. Политико-экономические системы мира - Линдблом Чарльз - Страница 93

Как и в Китае, на Кубе элементы наставничества зачастую являлись маской для обычных репрессивных механизмов авторитаризма — или, по крайней мере, применялись одновременно с ними. Комитеты защиты революции провозгласили своими целями следующие: «Он [каждый комитет] будет сотрудничать в добровольном порядке во всех видах деятельности и необходимых этапах производственного процесса.

Он организует дискуссионные группы... для повышения политической и гражданской активности всех своих членов.

...Он обеспечивает ликвидацию безграмотности в пределах его зоны действия.

Он организует общественную аудиторию при выступлениях лидеров революции перед народом».

Но первоначальные заявления Кастро о создании комитетов делались в другом тоне, и этот тон был зловещим: «Мы собираемся создать систему коллективной бдительности... Каждый будет знать всех и каждого в своем квартале или районе: и что они делают, и какие отношения связывали их с режимом тирании, и во что они верят, и с какими людьми встречаются, и в какой деятельности они участвуют»16.

Как мы уже говорили, Куба, как и Китай, в тот период полагалась в выполнении того, что «воспитание» часто оказывалось не в состоянии обеспечить, на вооруженные силы. Как отмечали в то время некоторые из наблюдателей, «образ армии стал образом общества»17.

Свидетельства того, что на Кубе действует власть, основанная на принуждении, а не на системе наставнического «воспитания», становились все более многочисленными начиная приблизительно с 1970 года. В это время Кастро стал постепенно обращаться к более ортодоксальной советской модели коммунизма. С одной стороны, были начаты различные институциональные реформы, направленные на разделение армии, партии и государственного управления. В ходе подобных же реформ делалась попытка создать множество четко определенных ролей и обязанностей для всех общественных институтов и учреждений. Реформы принимали такие различные формы, как интеграция процедур планирования, с одной стороны, и введение заново субординации и офицерских званий в армии — с другой. Кубинское правительство стало менее персонифицированным и более бюрократизированным. В то же время фермеры, рабочие и молодежь оказались под более пристальным контролем со стороны органов власти. Идеологическая выдержанность стала обязательным требованием в образовании и проведении культурных мероприятий, и это требование было подкреплено новым ужесточенным уголовным законодательством18. То, что некогда начиналось как вдохновенная попытка наставнического «воспитания», подошло к концу; и все-таки оно не исчезло бесследно, оставив после себя в наследство доктрину, которая может возродить это движение к жизни снова — для блага или во вред — при более благоприятных экономических условиях.

Организация рабочей силы

Помимо широкого распространения в обществе, убеждение или «воспитание» в наставнической системе, по крайней мере гипотетически, является специфическим способом организации рабочей силы. По крайней мере до смерти Мао Китай проводил подобный курс как дополнение к традиционным механизмам власти — посредством замещения рыночных стимулов моральными. И в течение нескольких лет в форме небывалой кампании по выявлению и внедрению моральных стимулов Куба пыталась использовать «воспитание» до предела. Их опыты явились, по сути, предварительной проверкой действия моральных стимулов для всех стран мира, и в мире почти наверняка найдутся желающие продолжить в дальнейшем эту проверку. Куба и Китай также предоставили более четкие свидетельства того, каково в действительности значение «воспитания» в экономической организации.

Одно время внимание Запада больше всего привлекала коммуна как наиболее яркая и революционная черта китайского общества. Это было радикальное предприятие наставнического «воспитания» — не менее чем попытка преобразовать через новую форму общественной организации целую систему стимулов, воздействующих на рабочих в сельском хозяйстве и в промышленности, — до той степени, до какой коммуны были представлены в городах. Эксперимент не был удачным, но роль коммун в сельском хозяйстве и традиционные коммунистические альтернативы коммунам стали частью истории об использовании моральных стимулов.

Организация сельского хозяйства19

В первые бурные годы советского коммунизма была предпринята — в малых масштабах — попытка общинной организации сельского хозяйства. После 1931 года такую организацию упразднили. Затем последовали принудительная коллективизация и объемные обязательные поставки продукции государству, которые тяжким бременем легли на сельскохозяйственные предприятия; это бремя стало легче только после смерти Сталина20.

Китайский эксперимент с коммунами был намного шире. Во время «большого скачка» в конце 1950-х годов Китай организовывал коммуны по несколько тысяч семейств каждая; коммуны использовались как новый метод (в числе прочих методов) кооперативного производства и потребления, который, как предполагалось, сможет помочь найти те моральные стимулы, которыми можно заменить стимулы рыночные. Капитал, оборудование, план производства и произведенная продукция должны были распределяться между членами коммуны. Еду раздавали бесплатно в общественных столовых. Члены коммуны гарантированно получали бесплатно — или должны были получать — комплект самой необходимой одежды, медицинское обслуживание, жилье, топливо, а также различные услуги: от погребальных до парикмахерских. Стоимость получаемых бесплатно благ могла составлять — в течение краткого периода в некоторых коммунах — до половины дохода крестьянина-единоличника.

Это смелое китайское начинание потерпело неудачу из-за проблем одновременно и с руководством, и со стимулированием; причины ряда этих проблем и трудностей кроются в многовековых традициях семьи и силе клановых связей в китайском обществе. Коммуны быстро утратили большинство своих экономических функций, и тогда производство было организовано в меньших коллективах — обычно производственных отрядах в составе 10-25 семей. Обеспечение бесплатными благами, как и общие обеды, в них отменили. Коммуна теперь стала всего лишь структурой местного органа власти с обычными характерными для таких организаций функциями, осуществлявшей планирование местной промышленности и сельскохозяйственного производства, а также обеспечивавшей работу местной промышленности*.

Возможно, никто никогда и не рассматривал коммуны как нечто большее, чем структуры промежуточного характера. В отличие от нее традиционная коммунистическая цель в долгосрочной перспективе здесь представлена совершенно другой формой организации. Коммунисты считают, что социалистическая собственность идеологически стоит выше частной или совместной (кооперативной) собственности. По этой и по ряду других причин традиционные амбиции коммунистов в долгосрочной перспективе состоят в том, чтобы в бюрократическом отношении организовать огромный сельскохозяйственный сектор так же, как промышленность, в частности — создать крупномасштабные, принадлежащие государству фермы, управление которыми осуществляется так же, как управление фабриками и заводами.

Но поскольку эти амбициозные планы коммунистических стран нарушались и сопротивлением крестьян, представлявшим политическую угрозу, и неэффективностью — по крайней мере, до недавнего времени — государственных фермерских хозяйств, ни одна из этих стран так и не стала пока формировать сельское хозяйство по данному шаблону. Итак, с падением коммун коммунисты сегодня организуют сельское хозяйство в основном посредством сочетания авторитарного и рыночного управления, осуществляемого через частное, кооперативное и государственное предприятие*.

Сегодня во всех коммунистических системах государственные и коллективные хозяйства организованы во многом так же, как предприятия или отрасли промышленности. Нормативы затрат на производство государственным и коллективным хозяйствам в основном определяются органами власти точно так же, как затраты производственных ресурсов промышленных предприятий. Но директорам хозяйств выделяются дополнительно некоторые контролируемые фонды для закупки материалов и ресурсов для производства по их усмотрению. Они также участвуют в бартерных и других сделках, которыми им позволяют заниматься, хотя те в большинстве своем и незаконны, чтобы хозяйства могли обеспечить выпуск продукции в соответствии с намеченными планами и в заданных объемах.