Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 84

Наступил октябрь, и уже чувствовалось приближение жары. Ночами Данте лежал без сна. Иногда злился, стуча кулаком в подушку. Иногда забивался в угол и плакал или впадал в состояние полудрёма-полугаллюцинации, в порыве которого звал Эстеллу. В такие минуты Данте готов был простить ей всё что угодно, и тут же яростно доказывал себе: измена — это единственное, что он простить не сможет.

Измученный бессонными ночами, Данте поднимался ни свет ни заря, седлал Алмаза и на весь день исчезал из дома. Охотился на лошадей или просто скакал по пампе, загоняя Алмаза так, что конь замирал как вкопанный. Тогда Данте сползал вниз и, обнимая его за шею, просил прощения. Купал лошадь в реке и к вечеру возвращался домой.

Да и Янгус в доме теперь жилось не сладко: Каролина гоняла её тряпкой, запрещая сидеть за столом во время еды, утверждала, что птица портит вещи и от неё нет толку, лишь шум и мусор. Каролина не раз и не два грозилась подсыпать Янгус в питьё стрихнин и сдать её тушку на перья для головных уборов. Данте чувствовал, как у него развивается паранойя на этой почве — он боялся за жизнь Янгус, кормил её фруктами, самолично сорванными с деревьев, и брал птицу с собой, даже выходя на пять минут во двор.

Ноябрь превратился в окончательный ад. Теперь Данте уже не мог просто так собраться и ускакать в пампасы — Каролина взялась его за его нравственное и духовное «перевоспитание», каждое утро таская Данте на молебен. Если он пытался отлынивать, она закатывала скандал, доводя юношу до истерики. Сия экзекуция касалась лишь Данте; Гаспар и Клем, как и раньше, ходили только на воскресные мессы.

Любое посещение церкви забирало у Данте физические силы, изматывая его до предела. Он еле-еле доползал до дома и пластом падал в кровать. Каролина уверяла, что это из него «бесы выходят», а Данте возненавидел церковь и всё, что с ней связано, ещё сильнее, чем прежде.

За четыре дня до свадьбы Клема случилась беда: умерла Гроза — дворовая собака. По неизвестной причине. Но Данте и опомниться не успел, как через сутки заболела и Янгус. Теперь она сидела нахохлившись, не ела, не чистила пёрышки и не издавала никаких звуков. Данте не отходил от птицы, разговаривал, уговаривал, отпаивал её водой, но всё было тщетно.

На следующий день Янгус перестала реагировать на всё, тоскливо глядя на Данте из-под полуприкрытых век.

Ужин накануне венчания оказался в тягость всем: Клем впал в спячку, пытаясь принять неизбежный факт, что уже завтра Пия Лозано станет его женой; Гаспар и Каролина не разговаривали друг с другом после новой ссоры; Данте же находился в диком состоянии из-за болезни Янгус.

— Данте, с тобой-то что? — не выдержал Гаспар, когда Данте опрокинул на себя тарелку с салатом.

— Янгус заболела. Очень сильно, — глухо отозвался Данте.

— Ну так это ж птица. Животные болеют и умирают, как и люди, никто не вечен, — пожал плечами Гаспар. — Жаль, конечно. Но так убиваться из-за птицы... Я тебя не понимаю, посмотри на себя, ты весь зелёный. А у Клема завтра свадьба. Стоит ли портить настроение всем из-за какой-то птицы?

— Она мой друг, самый мой лучший друг... Ничего вы не понимаете. Я её люблю.

— Лучше бы ты Бога так любил, как любишь это чудище, — вставила Каролина. — Пользы от неё никакой, одни перья кругом. Туда ей и дорога. Умрёт, так и прекрасно. Грязи меньше будет в доме.

Данте впритык уставился на Каролину. Глаза его почернели.

— Скажите мне правду, тётя Каролина, — хрипло прошептал он. — Это вы её отравили? Вы отравили Янгус?

— Отравила? Я? — Каролина рассмеялась. — По-твоему, мне заняться больше нечем, как травить эту никчёмную птицу?

— Вы же её не любите, она вам мешает. Умоляю, скажите мне правду! Я хочу знать, от чего она заболела. Чем вы её накормили? — Данте всхлипнул, закрыв лицо руками.

— Ничем не кормила, — Каролина была поражена таким отчаяньем. Голос её смягчился. — Данте, успокойся. Я не травила твою птицу, Богом клянусь!

— Тогда почему она заболела? Почему? Она была здорова, а сейчас умирает ни с того, ни с сего. Так не бывает. Правда не вы?

— Правда, — Каролина погладила Данте по голове. — Может, она сама чего-то наклевалась? Не расстраивайся, это всего лишь птица.

— Данте, — подал голос Гаспар, — хочешь, мы поймаем тебе другую птицу? Такую же красивую или ещё красивее.

— Мне не нужна другая птица! Мне нужна Янгус! — выкрикнул Данте во всё горло. — Живая и здоровая!

— Перестань так себя вести! — вновь разозлилась Каролина. — У Клементе завтра свадьба, а ты хочешь испортить праздник из-за какой-то паршивой птицы!

— Достали вы со своей птицей, ей богу! — взбеленился Клем. — Пусть она в аду сгорит вместе с вами! — он встал и ушёл.

— Он нервничает, — вздохнул Гаспар.

— Не мудрено, у человека свадьба, а мы тут носимся с этой птицей, — добавила Каролина.

— Я... пойду... к себе, — Данте встал и, пошатываясь, покинул кухню.

— Я думаю, у мальчика не в порядке с головой, вот что, — сказала Каролина. — Мы ж не знаем, кем были его родители. Может, они сумасшедшие, еретики или убийцы, а болезни головы, как известно, передаются по наследству.

Гаспар промолчал.

К ночи Янгус стало хуже: она уже не могла сидеть на жёрдочке и Данте уложил её на свёрнутый мягкий плед. Он не сомневался — птица вот-вот умрёт.

— Янгус, моя хорошая, что с тобой? — сидя на полу рядом с любимицей, Данте гладил её по пёрышкам, размазывая по лицу слёзы. — Пожалуйста, не умирай... не оставляй меня, слышишь? Янгус... Янгус, не уходи, я этого не переживу...

Данте уже почти довёл себя до нервного срыва, как в его затуманенную голову пробилась здравая мысль: ну почему, почему, он вынужден терять близких, выносить боль и унижения, кого-то о чём-то просить, убеждать, умолять? Ведь он маг! Зачем нужно это идиотское волшебство, если от него никакой пользы? Ну должно же оно хоть в чём-то помочь!

— Салазар, — шёпотом позвал Данте. — Салазар, отзовись! Пожалуйста...

Ладони Данте подёрнулись синей дымкой, что-то зашуршало. Юноша глянул в зеркало. Оттуда на него смотрел двенадцатилетний мальчик с волосами до пояса и пронзительными чёрными глазами.

— Чего ты хочешь? — спросил Салазар.

— Эээ... но... почему ты такой же, как раньше? Мы же должны быть одного возраста.

— Ты сам виноват. Ты хотел от меня избавиться. И ты намеренно меня убиваешь, ходя в церковь.

— Но... но... я просто не хочу отличаться от других людей.

— Ты от них отличаешься по определению, — насмешливо сказал Салазар. — И если бы ты захотел, ты был бы сильнее их всех вместе взятых. Ты можешь заставить весь город дрожать от страха и каждого из тех, кто тебя унижает, ты можешь заставить валяться у себя в ногах. Но ты хочешь быть как все. А, между прочим, ещё не поздно. Пока. Так зачем ты меня звал?

— Янгус... она... она умирает... я не знаю что с ней. Пожалуйста, умоляю, прошу тебя, Салазар, помоги...

— Ты хочешь спасти птицу?

— Да. Это возможно?

Салазар задумался.

— Магия может всё, кроме одного — она не умеет оживлять мёртвых.

— Но Янгус не мёртвая, она живая, она дышит. Салазар, если возможно её вылечить, скажи, что мне делать?

— Это смотря на что ты готов пойти, — произнёс Салазар с тонкой усмешкой на губах.

— На всё.

— Вот как? Похоже, я тебя недооценивал. Есть один ритуал. Но эта магия — чёрная. Только чёрная магия может спасти существо или человека, обречённого на смерть. Белая магия спасает того, у кого есть шансы выжить. Но я должен тебя предупредить. Первое: чёрная магия необратима; если ты используешь эту магию сейчас, ты не сможешь больше глушить в себе магию и делать вид, что её нет. Второе: чёрная магия даёт одно в обмен на другое. Спасти жизнь можно лишь обменяв её на другую жизнь, на чью-то душу или силу.

Данте сглотнул.

— Я должен убить кого-то? — шёпотом спросил он.

Салазар ухмыльнулся.

— Не обязательно. Тем более, что Янгус птица, а не человек.