Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 96

— Я, пожалуй, пойду.

— Д-да...

Они спустились вниз. В гостиной Либертад начищала до блеска паркет, ползая на коленях. Эстелла проводила Сантану до калитки.

— К сожалению, мне так и придётся выйти замуж за Луиса, — сказала Сантана напоследок. — И во многом это благодаря тебе и твоему Данте.

— А я-то здесь причём?

— При том. Ты меня разочаровала. Я не верю, что ты с ним не спала. Думаю, ты уже это сделала и просто врёшь. Если бы не твои романтические бредни, я бы тебе объяснила, что с женщиной это гораздо приятней. Но уже поздно.

Сантана ушла. Эстелла затворила калитку. Пока добралась до двери, чуть не разревелась. Итак, она потеряла подругу. Данте был прав, когда говорил: с Сантаной что-то не так. Последние её слова Эстеллу добили. Неужели она ждала от Эстеллы чего-то большего, чем дружба? Да ещё и какой-то бред наплела про дедушку Альсидеса, выставила его убийцей вместе со своей тёткой. Семейка сумасшедших!

Войдя в дом, Эстелла услыхала вопли, кинулась в гостиную и чуть не споткнулась о ведро с водой.

— Пошла вон отсюда! — орала Мисолина на Либертад. — Я из-за тебя подскользнулась, уродка!

— Мыть пол — моя работа, сеньорита! — храбро отозвалась Либертад. — Я могу, конечно, не мыть его, но вы ж потом сами скажите, что пол грязный.

— Пошла вон, я сказала, не смей мне хамить! — Мисолина топнула ногой.

— Не кричи на Либертад! — вмешалась Эстелла. — Она не виновата, что ты не смотришь под ноги!

— Что? — Мисолина обернулась на голос сестры, уперев руки в бока. Глаза её недобро сверкнули, будто две ледышки на солнце. — Ты, не смей указывать что мне делать у себя дома!

— Это и мой дом тоже, — спокойно возразила Эстелла. — Иди, Либертад.

Служанка, забрав ведро и тряпку, скрылась из виду.

— Не смей здесь командовать, уродина! — Мисолина тряхнула белокурыми локонами.

— Не нарывайся, сестричка, а то, когда мама вернётся, я ей расскажу, как ты себя вела. То же мне аристократка, хуже, чем торговка на базаре!

— Закрой рот! Это на тебе написано крупными буквами, что ты простолюдинка!

Эстелла хмыкнула.

— Так оно и есть. Если ты забыла, наши бабушка и дедушка — выходцы из простых семей, как и папа. К моему глубокому сожалению, мы с тобой сёстры, и в тебе течёт не меньше крестьянской крови, чем во мне, — Эстелла показала сестре язык.

— Не смей называть меня крестьянкой и разговаривать со мной в таком тоне, потаскушка!

ШЛЁП! Мисолина визгнула, получив увесистую затрещину.

— Что ты сказала? А ну-ка повтори!

— И повторю! Ты потаскушка! Ты заришься на чужих мужчин!

— Что-что?

— Да, что слышала! Маурисио был мой, пока ты его у меня не отбила!

Эстелла громко расхохоталась, запрокидывая голову.

— Твой?! Да он на тебя и не смотрел никогда! Он с первого же дня лез ко мне. Но знаешь, что: твой маркиз мне и даром не нужен, забирай его себе. По занудству он тебя превзошёл, так что вы отличная пара!

— Ах ты, тварь! — Мисолина толкнула Эстеллу на пол. — Потаскуха!!! Потаскуха и вруша!!! Говоришь, что он тебе не нужен, а сама бегаешь к нему на свидания! АААААААААААА!!!!!!!

Эстелла, схватив сестру за ноги, потянула её на себя, и Мисолина тоже оказалась на полу. Эстелла намертво вцепилась в мисолинины волосы, выкрутив ей руку так, что у сестрицы хрустнуло плечо.

Раздался стук каблуков.

— А ну-ка, отпусти её! — пришла Хорхелина.

— Ай! — тётка толкнула Эстеллу, и та ударилась локтем о ножку дивана.

— Она пыталась меня убить! — тут же сообщила Мисолина, поднимаясь на ноги.

— Вся в свою мамашу, ну ничего, сейчас мы её научим хорошим манерам, — объявила Хорхелина.

И они вдвоём с Мисолиной бросились на Эстеллу. Девушка отчаянно сопротивлялась, но сумасшедшие дамы разорвали на ней платье и наставили синяков. Эстелла в отместку укусила тётку и оцарапала ногтями сестру, но одна против двух психопаток была бессильна.

— Сейчас мы разукрасим твою гнусную рожу! — орала Мисолина, подпрыгивая на месте. — Будешь знать, как зариться на чужих женихов!

Хлопнула дверь.

— Это что тут такое? — Эстебан влетел в дом и обомлел, увидев, как три женщины валяются на полу, лупцуя друг друга чем придётся. Он кинулся их разнимать.

При виде супруга Хорхелина сразу успокоилась.

— Здравствуйте, мой сладенький. Не обращайте внимания. Ваша племянница Эстелла обозвала нас с Мисолиной дурными словами. Мы решили преподать ей урок хороших манер.

— Своеобразное у вас представление о манерах, — хмыкнул Эстебан.

Мисолина отряхнулась и, злорадно скалясь, ушла наверх. Эстелла прижалась спиной к креслу и всхлипывала, кутаясь в изодранное платье.

— Эстелла, с вами всё в порядке? Помощь нужна? — спросил дядя Эстебан.

Эстелла отрицательно мотнула головой.

— Не вздумай соблазнять моего мужа, мерзавка! — выдала Хорхелина. — Знаем мы таких, как ты! Идёмте наверх, дорогой.

Эстебан, помявшись и несколько раз оглянувшись на Эстеллу, позволил увести себя прочь.

В висках у Эстеллы стучало, а на лице и руках красовались синяки и кровоподтёки. И за что ей такое? Нет, это уж чересчур! Как будто мало ей Сантаны. И Эстелла решила: в этом доме, наедине с двумя идиотками, она не останется. Все, все против неё, она одна и без защиты. Надо уходить отсюда немедленно!

Эстелла закуталась в остатки платья и поднялась в комнату. Приняла ванну, смыв кровавые ссадины, надела тёмно-зелёное батистовое платье. Вытащив из-под кровати чемоданчик, сложила туда всё необходимое: бельё, несколько платьев, несколько ночных рубашек, несколько пар туфель, расчёску, зеркальце, немного золотых и серебряных монет, мыльный шарик, полотенце, флакон с ароматной водой, два плаща Данте, бабушкино снадобье... Арсиеро и Роксана накануне прислали письмо, где обещали вернуться через неделю. Вот и она уйдёт на неделю — невыносимо жить в такой обстановке. На этот срок вещей ей хватит.

Закончив сборы, Эстелла чиркнула на розоватом пергаменте пару строк: «Я в гостях у Сантаны», положила его на кровать и спустилась вниз, неся чемоданчик в руках. Она ни минуты не колебалась и не задумывалась, куда ей идти. Знала: во всём мире существует только одно место, где её ждут.

Вскоре экипаж доставил Эстеллу к четырёхэтажному зданию с вывеской у входа: «Дом гостиничного типа «Маска»».

Однако, Эстелла, уверенная, что встретится с Данте немедленно, испытала глухое разочарование, когда сеньор Нестор объявил, что юноши нет: он уехал пару часов назад вместе со своей птицей и лошадьми.

Эстелла не осмелилась ждать Данте в холле, и, выйдя на улицу, села на лавочку в парке, откуда был виден вход в «Маску». Она рассматривала прохожих: мужчин и женщин, служанок и франтов, торговцев и старушек, нянек с детьми и влюблённые парочки, но Данте не появлялся. И где его носит? Накрапывал дождик, и Эстелла ёжилась от холода и сырости в своём тонком платьице.

Когда фиолетовые тучи окончательно закрыли солнце и мелкие слезинки небес превратились в ручьи, Эстелла, расстегнув чемодан, извлекла чёрный плащ с капюшоном и закуталась в него. Но сдаваться она не собиралась — домой она не пойдёт. Лучше будет мокнуть до утра. Всё равно Данте вернётся.

Прячась от дождя, Эстелла села на другую лавочку — под раскидистой кроной палисандрового дерева. Теперь её могли видеть все, кто заходил в «Маску». Поджав ноги, она закрыла глаза и впала в оцепенение. Очнулась от того, что кто-то теребил её за плечо.

— Эсте! Эсте!

Это был Данте. С мокрыми волосами, весь в пыли, он держал одной рукой Алмаза за поводья, а другой тормошил Эстеллу. Вечерний сумрак накрыл город. Дождь лил стеной.

— Эсте, ты что тут делаешь в такой ливень? Ты спятила? Ты же простудишься!

— Жду тебя, — промямлила Эстелла. — Я днём пришла, очень давно тут сижу.

— Что случилось?

— Я... я ушла из дома, — Эстелла зябко поёжилась и жалобно прибавила: — Я могу остаться у тебя? Я замёрзла...

О, как ему знаком этот затравленный взгляд! С равным же чувством обречённости он уходил из дома Каролины и Гаспара. Данте не колебался ни секунды — схватив Эстеллу за руку, потащил за собой.