Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол - Раззаков Федор Ибатович - Страница 32

32

Сказав это, Бесков положил документ на стол.

– Вы не хотите его прочитать?

– Не вижу смысла. Тем более, что я прекрасно знаю, что именно там написано. Еще раз хочу повторить, Дмитрий Степанович: наш футбол серьезно болен, но лечить его с помощью таких вот бумажек – это верх глупости.

– А какими мерами предлагаете лечить его вы?

– Радикальными.

– А если поконкретнее?

Бесков ответил не сразу. Прежде он вновь встретился взглядом с собеседником и, увидев в нем искреннюю заинтересованность, продолжил:

– Во-первых, надо обновить наше руководство. Я имею в виду и Федерацию футбола, и управление футбола Спорткомитета. Во-вторых, не мешало бы разграничить их полномочия, которые на сегодня у Федерации чисто представительские.

– А если мы вообще упраздним Федерацию? – прервал ход рассуждений тренера член Политбюро.

– Я бы этого делать не стал, – возразил Бесков. – В Федерации работают профессионалы от футбола, а в Спорткомитете – функционеры, администраторы. Кстати, эту филькину грамоту могли придумать только они.

– Хорошо, что вы о ней вспомнили, – вновь оживился Полянский. – Значит, кодекс чести нашим футболистам, по-вашему, не нужен?

– Честь, если она утеряна, возвращают иными способами. А над этой бумагой все только смеяться будут. Вопрос надо ставить радикально – гнать из футбола игроков без чести и совести поганой метлой. Тогда другим неповадно будет.

– Но вы же своих игроков из команды не погнали?

– Потому что мне запретили это делать. К тому же я вам говорил, что нет у меня весомых доказательств сговора. Вот если бы они были, тогда другое дело. И в этом вопросе наш ЦК очень здорово мог бы нам помочь.

– Каким образом?

– Создайте специальный орган, который будет выявлять факты сговора на футбольных матчах. Ведь ни для кого не секрет, что такие сговоры существуют и с каждым годом их становится все больше и больше. История в Ташкенте, если все было именно так, как я предполагаю, наглядно демонстрирует нам, до чего уже дошел прогресс в этом деле – до участия в футбольных делах уголовного криминалитета. Они же с потрохами скупают матчи, делая на них баснословные ставки.

– У вас есть факты?

– У меня есть догадки, а факты должны добывать вы, вернее, тот орган, о создании которого я здесь сейчас вам говорю. Объедините свои усилия с МВД и КГБ и начните наводить порядок. Иначе эта зараза будет и дальше разрастаться.

По тому, как реагировал на этот страстный монолог Полянский, было невозможно определить, достиг он цели или нет. А реакция была более чем невозмутимая. Член Политбюро вернул «Кодекс чести» обратно в папку, после чего допил свой, уже давно остывший чай. В отличие от него, Бесков к своей чашке так ни разу и не притронулся.

– Судя по вашим словам, Константин Иванович, вы по-настоящему болеете за дело, – первым нарушил тишину в кабинете Полянский. – Вот бы вас назначить председателем Федерации или управления футбола. Но, боюсь, ваша кандидатура не наберет нужного количества голосов. А мы все-таки привыкли использовать демократические формы выборов. Но мы обсудим ваше предложение и обязательно вас об этом оповестим. А пока – удачной вам поездки в Австралию, – и Полянский первым поднялся со своего места, чтобы проводить гостя до порога.

Ретроспекция. 28 января 1971 года, четверг, Москва, площадь Дзержинского, КГБ СССР, кабинет Юрия Андропова

Когда запись на магнитофоне закончилась, Андропов поднял глаза на своего собеседника – начальника спортивной линии 5-го управления КГБ СССР Марата Изюмова. Эту запись разговора между членом Политбюро Полянским и тренером Бесковым он получил вчера вечером и уже сегодня утром принес ее председателю КГБ для ознакомления. Разговор был весьма интересный, особенно в части касаемой тайных сговоров, существующих вокруг футбольных матчей. Слова Бескова о том, что в этом деле мог быть замешан уголовный криминалитет, подтверждались и данными, которые приходили на Лубянку от других источников.

– А что, тот матч в Ташкенте, на самом деле мог быть продан? – спросил Андропов, когда его собеседник нажал на кнопку «стоп» на магнитофоне.

– Трудно сказать, но один факт настораживает. В эти же дни в Ташкенте находился карточный игрок Левон Абегян по прозвищу Баста. Наши ташкентские коллеги зафиксировали его контакты с местным уголовным авторитетом Тимуром Кадыровым – тоже большим любителем не только карточной игры, но и футбола. Но о чем именно они договаривались, пока неизвестно.

– Значит, плохо работают наши узбекские коллеги, – покачал головой Андропов. – Что-то не узнаю я Алексея Дмитриевича.

Речь шла о председателе КГБ Узбекской ССР Алексее Бесчастнове, который до своего назначения в Ташкент в течение двух лет занимал должность начальника 7-го управления КГБ СССР, которое отвечало за наружное наблюдение. Впрочем, он работал в новой должности всего лишь чуть больше года, поэтому мог еще и не освоиться до конца.

– Что скажете по поводу слов Бескова о создании специального органа для выявления договорных матчей? – задал очередной вопрос Андропов.

– Предложение в пустоту – никто это не поддержит, – закрывая магнитофон крышкой, ответил Изюмов. – Вы же знаете, во что превратили у нас футбол.

Естественно, Андропов это знал. Практически во всех республиках за деятельностью футбольных команд стояли местные руководители, которые превратили клубы в свои игрушки. Причем началось это еще в 30-е годы, но тогда этот процесс не охватывал всю страну, замыкаясь исключительно на центральных регионах. Однако с начала 60-х годов, когда чемпионат СССР по футболу был значительно расширен, ситуация с подчиненностью футбольных клубов партийным функционерам только усугубилась. Руководители регионов стали использовать свои команды в деле продвижения региональных интересов не только в местном, но и во всесоюзном масштабе. И бороться с этим явлением было невозможно, учитывая переплетение различных клановых интересов. Впрочем, КГБ и не собирался бороться с этим, как с явлением политического характера, поскольку был мечом в руках прежде всего партийной номенклатуры. А поскольку последняя была активно вовлечена в футбольные «договорняки», то КГБ не мог этому препятствовать. Однако когда дело касалось проникновения в этот процесс уголовного элемента, то здесь Лубянка обязана была реагировать, причем жестко.

– Как думаете, Марат Игнатьевич, зачем Полянскому вообще понадобился этот разговор? – первым нарушил возникшую паузу в разговоре Андропов.

– Полагаю, что не только для демонстрации «Кодекса чести советского футболиста», – ответил Изюмов. – Готовится серьезная реорганизация футбольного хозяйства.

– И в чем она будет заключаться?

– Ситуация пока еще в подвешенном состоянии – идут консультации. Но кое-что уже известно. Например, Федерацию футбола хотят лишить ее полномочий, сосредоточив все руководство футболом в Спорткомитете. Для этого там готовят смену руководства.

– Хотят убрать Гранаткина? – вскинул брови Андропов.

– Именно – засиделся человек, к тому же сразу на двух стульях. Короче, его оставят главой футбольной Федерации и нашим представителем в ФИФА, а на его место руководителя в отделе футбола хотят посадить Леонарда Земченко.

– Что за субъект?

– Вы будете смеяться, Юрий Владимирович, но он три года возглавлял отдел спорта в Ворошиловоградском обкоме.

– Тогда все ясно, кто его тянет, – и по губам шефа КГБ пробежала всепонимающая ухмылка.

Дмитрий Полянский был уроженцем бывшей Луганской, а ныне Ворошиловградской области. В свете этого Андропову стало окончательно понятно, зачем Полянскому понадобился этот разговор с Бесковым – он хотел заручиться поддержкой наиболее авторитетных футбольных людей, чтобы провести не только реорганизацию футбольных структур, но и смену в нем руководства. Впрочем, вряд ли Бесков одобрил бы кандидатуру Земченко на пост главы отдела футбола. Но Полянскому это было неважно – главным для него было, чтобы именитый тренер в целом поддержал реформы в футбольном хозяйстве. А тот, как выяснилось, был за таковые.