Звезда и тень - Кинсейл Лаура - Страница 36

Леда села на свой стул молча, пораженная, с горящим лицом.

Она все еще сидела, прижав руку ко рту, когда вошел мистер Джерард. Леда резко вскочила.

Он оперся на костыли и, увидев ее виноватое лицо, посмотрел с любопытством.

— Я напугал вас?

— Нет, я просто читала. Он поднял бровь.

— Вы не дали мне никаких поручений.

Донесся какой-то шум. Она глянула на дверь в ужасе. Замок щелкнул, но дверь не открылась к великому облегчению Леды. Через несколько мгновений послышались отдаленные голоса и шаги в зале.

Она знала, что вся красная, но ничего не могла поделать.

— Скрываете тайных вздыхателей? — спросил он.

Леда перешла на официальный тон:

— Я полагаю, вы хотели, чтобы я явилась сюда, мистер Джерард? — Он отставил один костыль и плотно закрыл за собой дверь.

— Я говорил с лордом Грифоном, — сказал он.

Она подавила в себе желание выпалить: «Я знаю». Вместо этого она подошла к секретеру, взяла свою записную книжку.

— Тогда мы можем это вычеркнуть из списка, — она открыла блокнот и села. — Я обдумывала рекомендации по поводу вашего следующего шага, но боюсь, что ваша травма может послужить препятствием. Вряд ли вы сможете пригласить леди Кэтрин на вернисаж в Академию или на прогулку в парк.

Он облокотился на дверь.

— Я не инвалид.

— Я уверена, что вы не сможете ходить по галерее на одной ноге, — сказала Леда уныло. — К тому же вы совсем не выглядите героической фигурой на костылях. По крайней мере, в качестве эскорта молодой леди, выходящей в общество впервые.

— Это не для меня. Я должен вас покинуть.

Леда пристально взглянула ему в глаза,

— Я получил известие с Гавайев. Необходимо, чтобы я вернулся. Немедленно.

Этот удар заставил ее умолкнуть. Она сидела, уставившись на него в отчаянии.

— Мне нужна каюта на первом же пароходе. Позвоните по телефону и закажите. Не имеет значения, какой порт — Нью-Йорк или Вашингтон. И частный экипаж до Ливерпуля. — Его рот скривился. — Следите за дыханием, мисс Этуаль.

Леда схватила воздух и проглотила. Она смотрела в блокнот и записывала дрожащей рукой: «Каюта. Первый пароход. Частный экипаж».

Она резко вскочила:

— Полиция что-то обнаружила? И поэтому вы должны оставить страну?

— Все это не связано с тем делом, — его тон был легким и ничем не примечательным. — В Гонолулу политический кризис. Короля заставила подписать отречение реформистская партия. К пятнице Капиолани и принцесса Лидия будут информированы об этом. Они вернутся также, я предполагаю, и счастье, если их трон останется в целости.

— А вы об этом узнали раньше их?

— Да.

Она хотела спросить, каким образом он узнал; что-то в его взгляде остановило ее.

— Я не могу вести дела на расстоянии, когда государство рушится. — добавил он.

Леда смотрела вниз. Она предвидела, что это долго не продлится. Это было слишком прекрасно, чтобы продолжаться.

— Ну что же, — сказала она покорно, — было честью и удовольствием работать секретарем у вас, мистер Джерард.

— Я надеюсь, что и в будущем это доставит вам удовольствие.

Ее сердце прыгнуло.

— Вы хотите, чтобы я сопровождала вас?

— Нет, в этом не будет необходимости. Вы можете остаться здесь.

В смятении чувств разочарования и облегчения она смогла только сказать:

— Здесь? В этом доме? Он пожал плечами.

— Где бы ни была семья.

— Я говорил вам, что они могут переехать в Вест-парк.

— Они не едут на Гавайи?

— Я позабочусь о том, что необходимо сделать. Мы уже говорили об этом с лордом Грифоном.

Леда вспомнила о голосах в зале, которые не привлекали ее внимание до тех пор, пока они не коснулись его.

— Но… они не станут возражать? Разрешат, чтобы я осталась с ними?

Он слегка улыбнулся.

— Я считаю, они смотрят на вас, как на естественную опору жизни среди социальных бурь.

— О! — воскликнула она.

— Продолжайте все, как было, за исключением того, чтобы открывать все двери в доме, поскольку я уезжаю.

— Думаю, в этом нет необходимости после вашего отъезда, — сказала она, подавляя свой страх, поддержанная мыслью, что она — «опора жизни среди социальных бурь».

Он выглядел сосредоточенным, заметила Леда. Быть может, она имела какое-то облагораживающее влияние на него, в конце концов? Она воздержалась от упоминания о том, что лорд и леди Эшланд любят друг друга более, чем это можно было бы ожидать, и предпочитают держать двери закрытыми.

— Что вы скажете, мисс Этуаль, если я поговорю с леди Кэтрин до отъезда?

— Нет, вы не должны, — Леда поймала на лету падающий блокнот, — это будет слишком… слишком преждевременно.

Она встряхнула блокнот так, как будто он все-таки коснулся пола.

— Она мне откажет, — холодно сказал он без признаков отчаяния, и Леда увидела то, что знала леди Эшланд: смятение, неопределенность, тщательно скрываемые на этом красивом лице. Его руки вцепились в костыли так, что пальцы побелели.

— Что касается этого… я ничего не могу сказать, — Леда выбрала один из самых нравоучительных тонов мисс Миртл, как будто речь шла о правилах этикета. — Но учитывая естественную деликатность леди, джентльмен не должен смущать девушку и игнорировать условности, будучи слишком поспешным в проявлении своих чувств.

На его губах заиграла вновь легкая улыбка.

— Даже в особых случаях?

— Вы же не на войну уезжаете, мистер Джерард. Есть смысл надеяться, что вы вернетесь живым и здоровым.

Он склонил голову.

— Вы правы, как всегда.

— Мне кажется, что в вашем случае лучше поступить так. При всем к вам уважении. — Скромно сказала она.

— Но есть еще одна вещь, — сказал он. — Согласитесь ли вы мне помочь?

— Я к вашим услугам всегда.

— Хорошо, — он коснулся головой двери, посмотрел сверху вниз на Леду; его глаза были полузакрыты, но из-под ресниц проникал такой ледяной взгляд, что девушка стала сожалеть о выраженной готовности. — Есть одна вещь, которую нужно забрать из вашей бывшей комнаты до того, как я уеду. Этим вечером, мисс Этуаль, вы и я отправимся туда и сделаем это.

18

Говорят, что Халиакала расположена на высоте десять тысяч футов над уровнем моря.

Десять тысяч рек собираются в океан.

Одно неистовое намерение одержит победу над десятью тысячами людей.

Здесь — только ветер, ветер и облака, проплывающие сквозь расщелину в скалах. Туманы беззвучно скользят и входят в Дом Солнца, стирая красноватые краски скальных пород, холмов, обожженных светом. Облака сталкиваются, образуя кипящую пену, и исчезают.

Сэмьюэл и Дожен шли полдня, окутанные туманом, но дальние скалы ясными очертаниями высились над горизонтом — казалось, они не ближе и не дальше, чем были в начале пути. Последние десять миль стомильного пути можно считать за половину дороги.

Сэмьюэл не задавал вопросов. Он никогда не был здесь раньше, как и Дожен. Уже прошло два дня, как они покинули Гонолулу. Вначале на пароходах добрались до Мауи, затем шли горными тропами, потом — по густому лесу вышли из зоны лесов, чтобы очутиться на краю огромного кратера. Воздух был разрежен, сухой кашель начал сотрясать легкие. Какая-то чужеземная тишина правила здесь свой бал — даже редкие растения казались заледеневшими серебряными актиниями, центр которых светился, когда обрамляющие его лепестки поглощали дневной свет и превращали его в серебристое сияние.

Здесь не было никого; Дожен, не скрывая, нес свой меч, Сэмюэль предпочел менее мощное оружие — огромный нож, хотя он умел обращаться с мечом как с оружием, и как с инструментом для резки, и как опорой для подъема в горах. Он знал также о тайном кармане в ножнах Дожена (ножны его ножа имели такой же), в котором хранились отрава и ослепляющий порошок.

— Отдохни, — сказал Дожен, резко останавливаясь у пологого склона, ведущего к круглому отверстию в шлаковом выступе. Дожен пошел вперед.