Философские трактаты - Цицерон Марк Туллий - Страница 38

38

А под ногами ее

Телом могучим рогатый Телец, напрягаясь, несется.

(111) Его голова усеяна частыми звездами

Греки обычно Гиадами звезды сии называют

(от ὕειν — это слово греческое, по-нашему означает идти дождю), но наши по необразованности назвали эти звезды Suculae [Свинки] от слова sus [свинья], а не от дождей. А за Малой Медведицей Кефей[354] следует сзади с распростертыми руками:

Он ведь сам у спины Киносуры и Аркта кружится.

А впереди него:

Кассиопея, чьи звезды мы видим неясно и смутно, А близ нее вращается также, с блистающим телом, Грустная Андромеда, взоров матери избегая. Тут же и Конь, потрясающий гривой с мерцающим блеском[355], Он животом макушки касается Андромеды, А одна звезда общим светом их соединяет И стремится из звезд сплести вековечный узел, Дальше недвижный Овен стоит с завитыми рогами.

А близ него

Рыбы, из них же одна немного вперед выплывает И подвергается больше дыханию Аквилона[356] Страшного…

XLIV. (112) А у ног Андромеды вырисовывается Персей[357],

Коего с Севера Аквилона порывы толкают.

Возле его левого колена

Ты увидишь Вергилии, светящие слабо[358]; Дальше видна лежащая, чуть изогнутая Лира, А затем — Лебедь крылатый под сводом широким небесным[359].

Близко к голове Коня протянута десница Водолея, затем и сам Водолей.

Далее, в круге[360], из мощной груди выдыхающий холод, Леденящий, с телом полузвериным виден Козерог[361], и когда Титан[362] его постоянным светом Одевает, то сам свою Титан колесницу Поворачивает на зиму, на зимнее время.

(113) Здесь же видно,

Как, показавшись из глубины, Скорпион выплывает, Лук изогнутый сильным хвостом таща за собою. Близ Скорпиона кружится сияющий перьями Лебедь, А близ него несется Орел с пылающим телом.

Затем Дельфин, а за ним

Орион[363], блистающий телом склоненным.

(114) Следом за ним

Гонится Пес быстроногий, сверкая звезд своих светом,

За ним следует Заяц,

Не прекращающий бега, ведь тело его неустанно, А к хвосту Пса скользя продвигается Арго[364]; Овен ее прикрывает и Рыбы с чешуйчатым телом. Арго реки берегов[365] достигает сверкающей грудью.

Ты заметишь, как река извивается и течет далеко, и

Прочные узы увидишь, Что на хвосты наложены рыб и крепко их держат. Там ты заметишь близ жала пылающего Скорпиона Жертвенник тот, что овеян дыханием Австра.

Поблизости от него Кентавр

Идет, стараясь сопрячь свои конские части Со Скорпиона клешнями. И он же десницей простертой Четвероногое тащит огромное[366] и поражает Грозный его там, где Жертвенник рдеет. И здесь же Из глубин поднимается Гидра,

которой тело далеко простирается,

А в середине изгиба его сияет блестящая Чаша. Хвост же клюет, оперением тела сверкая, Ворон, И здесь же, под самыми Близнецами, Малый Пес, что у греков зовется Προκύων, несется.

(115) Неужели же какому-нибудь здравомыслящему человеку может показаться, что все это расположение звезд, эту чудесную красоту неба могли произвести туда и сюда мечущиеся по воле слепого случая тельца?[367] Или же какая-то другая природа, лишенная ума и разума, смогла все это произвести? Да ведь даже для того, чтобы понять, каково это, требуется величайший ум, а тем более — для того, чтобы создать.

XLV. Но не только это все достойно восхищения, а больше всего то, что мир так устойчив, и представляет собою неразрывное целое, настолько приспособленное к сохранению своего существования, что более приспособленного невозможно и вообразить себе. Ибо все его части, со всех сторон стремясь к центру, производят равномерное напряжение (nituntur aequaliter). Наиболее же прочно тела связываются между собой тогда, когда они связаны как бы некой охватывающей цепью, что делается той природой (natura)[368], которая разлита по всему миру и все совершает с умом и разумом, и все, что на самом краю, влечет и обращает к центру. (116) Стало быть, если мир шарообразен и по этой причине все его части, со всех сторон равномерно [расположенные], сами собой и между собой связаны, то по необходимости это должно относиться и к земле, ибо, поскольку все ее части тянутся к центру (ведь центр в шаре и есть самый низ), то ничто не может помешать действию этой силы тяжести и веса (contentio gravitatis et ponderum). По этой-то причине море, хотя оно над землей, тяготея, однако, к ее центру, равномерно закругляется со всех сторон, и никогда не выходит из своих берегов и не разливается.