Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей - Раззаков Федор Ибатович - Страница 37

37

17 февраля 1977 года, четверг, Москва, Ленинский проспект

В четыре часа дня Анжела Белова приехала на работу в салон-парикмахерскую и практически на пороге столкнулась со Светланой Негодой. Та уже облачилась в свое пальто, но уезжать домой не торопилась – поджидала подругу на входе, чтобы утолить свою любопытство по поводу ее нового ухажера.

– Молодец, Анжелка, так ему и надо этому журналистику, – огорошила подругу своим заявлением Светлана.

Анжела встала, как вкопанная, не понимая, откуда Светлана могла узнать про их последний разговор с Красовским. А подруга продолжала говорить загадками:

– Твой новый мне очень понравился. Если бы ты не была моей лучшей подругой, я бы точно его у тебя отбила.

– Какой новый, что ты несешь, Светка? – недоумевала Анжела.

– Ладно, не прикидывайся. Он сюда приходил.

– Кто?

– Твой дипломат.

– Нет у меня никакого дипломата!

– Здра-а-сьте! Росточка небольшого, но симпатичный такой: в дубленке, на голове шапка-пыжик, на руках швейцарские часики.

И только тут до Анжелы начало доходить, кого именно имеет в виду ее подруга. Но в то же время, она никак не могла поверить, что тот, о ком она подумала, каким-то образом нашел ее и соизволил сюда приехать.

– Послушай, Светка, как он выглядел? – отводя подругу в сторону, спросила Анжела.

– Я же говорю: деловой, одет по моде, а не в совпаршиве, ездит на новенькой «трешке».

– А как он представился?

– Никак. Но меня не проведешь – я их брата-дипломата за версту вижу.

– Не дипломат он, Светка, а хоккеист.

– Да ну! Видать, известный, если так выглядит?

– Еще какой известный – Борис Александров!

– Я, кроме Харламова и Третьяка, никого больше не знаю, – честно призналась Светлана.

– Он с ними в одной команде играет, в ЦСКА.

– Ну, ты, подруга, даешь! – не скрывая своего восхищения, произнесла Светлана. – Видать, ты его сильно зацепила, если он сам тебя разыскивает? А как вы познакомились?

Но ответить Анжела не успела. В этот миг грозный окрик заведующей прервал их разговор – уже пять минут назад Анжела должна была приступить к работе, а она еще даже не переоделась в рабочий халат. Поэтому подруги расстались, и Анжела стремглав бросилась в служебную комнату, чтобы переодеться.

Клиентов в этот день у нее было много, поэтому девушка работала не покладая рук. И все время прислушивалась к тому, что происходит на той половине, где был кабинет заведующей. Ведь Александров, по словам Светланы, записал рабочий телефон их салона-парикмахерской, а это означало, что трубку первой должна была поднять заведующая. Однако от той никаких намеков на подобный звонок не поступало. Вся эта ситуация держала Анжелу в напряжении, из-за чего она была несколько рассеянна, чем обычно. Добром это закончится не могло.

Подстригая кончики волос возле ушей очередного клиента, Анжела так увлеклась своими мыслями, что нечаянно прихватила ножницами мочку уха. Мужчина так дернулся от боли, что девушка выронила инструмент из рук. А когда подняла его и выпрямилась, то увидела, что из раненой мочки струится кровь.

– Боже, что я наделала! – схватилась за голову девушка.

После чего достала из столика ватку и пузырек со спиртовым раствором. Смочив в нем ватку, она приложила ее к уху пациента и попросила того подержать в таком положении пару минут. К тому времени мужчина уже пришел в себя и даже стал успокаивать Анжелу: дескать, пустяки, дело житейское. А девушка, хлопоча вокруг него, не переставала поглядывать в сторону коридора, ведущего в кабинет заведующей. Но от той по-прежнему не было никаких вестей.

Спустя полчаса, когда был обслужен еще один клиент, Анжела не выдержала. Она попросила свою напарницу с соседнего рабочего места, у которой нарисовался простой, взять себе ее очередного клиента, а сама отправилась в кабинет заведующей. Но дверь туда оказалась закрытой. Девушка взглянула на часы, висевшие на стене – они показывали начало восьмого вечера. По всем приметам, заведующая должна была быть на месте. В этот миг в коридоре появилась одна из коллег Анжелы и, увидев, что та держится за ручку двери кабинета заведующей, сообщила:

– Зря стараешься – она уже уехала домой.

В это время за закрытой дверью стал надрываться телефон. Он звенел и звенел, разрывая душу Анжелы буквально напополам. Девушка стала лихорадочно соображать, как ей быть, и тут ее осенило. Через дорогу от их салона была телефонная будка, из которой можно было легко позвонить Александрову на базу ЦСКА. Надо было только найти две копейки. Девушка побежала в служебную комнату и заглянула в свою сумочку. Однако, по закону подлости, именно двухкопеечных монет там и не было – ни одной. Зато там был листок, на который Анжела, еще на квартире Егора Красовского, записала телефон армейской базы. Схватив бумажку и несколько медяков, девушка побежала в зал, чтобы разменять свои монеты на двухкопеечные. К ее радости, сделать это оказалось не трудно – сразу у двух клиентов нашлось несколько монет нужного номинала. И Анжела выскочила из салона.

На улице было уже темно, мела поземка и поток машин на дороге был не таким интенсивным. Метрах в ста от салона был перекресток, но девушка так торопилась, что решила сократить себе путь – побежала прямо через проезжую часть. Она уже почти достигла противоположного тротуара, когда из-за ближайшего поворота внезапно выскочили «Жигули» 6-й модели. Они неслись с такой скоростью, что, казалось, будто за ними кто-то гонится. Девушка обернулась на шум и последнее, что увидела – расширенные от ужаса глаза водителя «Жигуленка», который в последнюю секунду все-таки успел вывернуть руль влево, чтобы избежать наезда. Однако правый бампер все-таки задел Анжелу, отчего она опрокинулась на спину и со всей силы ударилась головой о, покрытый ледяной коркой, асфальт.

«Жигули» замерли в нескольких метрах от места столкновения. Однако водитель так и не вышел из салона, в течение нескольких секунд глядя на то, что стало с жертвой наезда. Видя, что та не подает признаков жизни, владелец «Жигуленка»… надавил ногой на газ и, сорвав автомобиль с места, быстро исчез в вечерних сумерках.

18 февраля 1977 года, пятница, Москва, квартира Егора Красовского и аэропорт Домодедово

Егор стоял у зеркала в ванной и трогал рукой свою челюсть, в которую несколько дней назад так мощно врезался кулак Бориса Александрова. Челюсть, к счастью, не была сломана, но до сих пор болела, что наполняло душу журналиста жаждой мести по адресу обидчика. А тут еще вчера выяснилось, что заявление в милицию, которое Красовский написал на Александрова, было положено под сукно и не станет поводом к тому, чтобы поставить зарвавшегося спортсмена на место. Это сообщение буквально раздавило Красовского и возродило в нем жгучее желание отомстить. Поэтому, выйдя из ванной в коридор, журналист подошел к телефонному аппарату и набрал номер главного редактора «Ленинского призыва».

– Доброе утро, Игорь Дмитриевич, это Красовский. Вам еще нужна моя статья про Александрова?

– Что-то долго ты ее пишешь, дорогой, – отозвался на другом конце провода главред.

– Что поделаешь, крепкий орешек попался, – потирая ноющую челюсть, ответил Красовский. – Но я его расколю. Поэтому прошу еще одну неделю. Хочу слетать на родину Александрова в Усть-Каменогорск.

– Издалека заходишь, Егор, – журналист уловил в голосе начальника нотки сомнения. – У тебя там кто-то есть?

– Рассчитываю на журналистскую солидарность, – честно ответил журналист.

– Это не всегда помогает. Сделаем вот что. У меня в местной газете «Рудный Алтай» работает один хороший знакомый – Андрей Ковригин. Ты езжай в аэропорт за билетом, а я позвоню ему и попрошу свести тебя с кем-то из тамошних журналистов, пишущих про спорт.

Спустя два часа, купив билет и ожидая посадки в аэропорту, Красовский снова позвонил главреду. Тот как будто ждал этого звонка – сразу поднял трубку и сообщил: