Акула пера в мире Файролла-11 Снисхождение. Том 2 (СИ) - Васильев Андрей - Страница 87

Что еще? Странный танец? Снова не показатель. В турецких отелях подобное каждый час отплясывают. 'Арам-зам-зам, гули-гули'. Ну, не подобное, согласен. И тем не менее.

Единственное - развалины замка. Вот очень хочется себя опять обмануть, и вышло бы у меня это, если бы не они.

Да и снова танец этот... Чего с самим собой лукавить? Сдается мне, что Зимин с Валяевым от чего-то очень нехорошего нас с Танюшей уберегли, когда из зала увели. Я ведь помню этот стук в висках и невероятное желание оказаться в первых рядах, захватившее меня всего. Зачем мне туда было нужно? Почему большинство гостей стояло на месте, топало и хлопало, а я, Танюша и еще несколько человек так рвался вперед? Чем мы отличались от остальных? Тем, что мы....

- Хааааритон Юрьевич! - жалобно вздохнула за дверью Танюша - Вы спите да? С вами все хорошо?

- Все хорошо, дитя - сообщил ей я и спустил ноги с кровати на пол - По крайней мере, мне так кажется. Руки-ноги на месте, голова не болит.

Я натянул штаны, рубашку и открыл дверь.

- Ой! - щеки Танюши слегка порозовели - Я вас все-таки разбудила?

- Ну и правильно сделала - я понял, что ее смутило и застегнул пару пуговиц на рубашке - Да что ты в самом деле, голых пупков не видела? Не надоело тебе стесняться?

- Видела - неуверенно сказала Танюша - Но мы не настолько знакомы...

- После нынешней ночи мы почти родственники - заметил я - Ладно, ты постой тут, подожди еще пару минут.

Сунув ноги в тапочки, я поспешно зашлепал по коридору. Дело в том, что этот отель, он хоть и поражал богатством отделки, но имел одну неприятную деталь - уборных в номерах тут не было.

На завтрак мы все-таки не опоздали, хотя Зимин с Валяевым нас и опередили. Вот интересно - как им это удалось? Живем мы на одном этаже, по соседству, но Танюша в коридоре их не видела, хотя времени там провела изрядно. Тем не менее - вон они сидят, кушают омлет с ветчиной, похрустывают тостами и о чем-то переговариваются.

- Привет - приветственно помахал вилкой Валяев - Садитесь, мы вас уже заждались. Кельнер, дай-ка нашим друзьям по двойной порции омлета, да по паре сосисок еще на тарелку кинь. И еще пару тарелок с мясным ассорти на стол поставь, они не лишние будут.

Молодой человек в белоснежной сорочке, при бабочке и в фартуке официанта кивнул и посмотрел на нас.

- Что будете пить? - с сильнейшим акцентом, но зато по-русски спросил он у нас.

- Хорошо бы кофе - пискнула Танюша - Черный и без сахара.

- А мне чайку покрепче, с лимоном - добавил я - И еще - тут курить можно?

Официант молча показал на стол, где стояла пепельница. Мол - если она есть, то, значит, можно.

- Я так понимаю, Марина не появилась до сих пор? - сказал я, дождавшись ухода официанта - И сразу - надо ли нам по этому поводу начинать переживать? Юную леди я в расчет не беру, на ней и так лица нет, речь конкретно о нас.

- О тебе - Валяев откусил сразу половину от толстой сосиски, насаженной на вилку и продолжил с набитым ртом - Лично я довольно давно перестал переживать о будущности этой особы. Как узнал, что она за моей спиной ведет личную игру, так сразу и перестал. Что ты глазами хлопаешь? Киф, не изображай из себя безмозглую бабочку-однодневку, ты ведь обо всем уже догадался.

- Или даже раньше знал, просто вида не подавал - добавил Зимин, намазывающий масло на тост - Танечка, держите. Да не стесняйтесь, мне не сложно.

- Да? - Валяев даже жевать перестал и уставился на приятеля - Да нет, Макс, не преувеличивай. Киф, конечно, изрядный темнила, но стороны в конфликтах и столкновениях он всегда выбирает безошибочно верно.

Пришел официант, принес нам с Танюшей по здоровенной тарелке с омлетом и сосисками. И то, и другое пахло одуряюще вкусно, и я понял, насколько голоден.

- Не знал я ничего - вооружившись ножом и вилкой, сообщил соседям по столу я - А если бы и знал, то попробовал ее отговорить что-то подобное делать. Не напрямую, намеками - но попробовал.

- Но нам про это говорить не стал бы? - утвердительно произнес Зимин.

- Нет - покачал головой я и отправил в кусок сочного омлета, который оказался не только с ветчиной, но и с сыром - Я никогда не выдаю чужие тайны, которые доверены мне сознательно и под мое честное слово.

- Не назвал бы это добродетелью - с неудовольствием проворчал Валяев - Да и разумным походом к делу тоже. Вот знал бы ты все, промолчал, а она возьми и скажи, что ты в теме. И ты уже соучастник. Недонесение - это тоже, знаешь...

- Месяца три назад мне довелось быть свидетелем, как руководство московского филиала одной крупной компании обсуждало некое событие, о котором следовало бы сообщить вышестоящему начальству - плюнув на условности, с набитым ртом проговорил я - Но делать это оно очень не хотело, по ряду причин. Я тогда там был единственным человеком, который был не при делах, и претензий к работе которого не было никаких. А еще - у меня была возможность сообщить о том, что я услышал в тот день и заработать себе призовые очки. Но я этого не сделал, потому что никогда не выдаю чужие тайны, которые знаю. Наверное, это не добродетель, но это один из моих немногочисленных жизненных принципов. Я не ем детей, я не бью животных, я не торгую наркотиками, и не выдаю чужие тайны.

Зимин и Валяев переглянулись, поняв, о чем именно я веду речь.

- А как же заповеди? - иронично спросил у меня Валяев - Я не услышал ничего про вожделение жены ближнего своего и 'не убий'?

- Ну, жизнь штука такая - я отправил рот кусок сосиски - Никогда не знаешь, что придется делать на следующий день. Да и жены ближних своих не всегда говорят, что они их жены.

- Прах с ними, с женами - Зимин достал из кармана сигару в футляре - Танюша, вы не против, если я немного подымлю?

Девушка немедленно одобрительно кивнула. Она не до конца понимала, наш разговор, но сообразила, что все это 'жжжж' неспроста и избрала для себя единственно верную позицию - стороннего наблюдателя.

- Благодарю - Зимин открыл футляр - Киф, все так, ты имел возможность усложнить нам жизнь, но все-таки данная аналогия не до конца верна. В данном случае твоя цель была бы выслужиться, наша же общая подруга планировала нас уничтожить. Нет-нет, Танюша, не охайте. В кадровом смысле, разумеется, а не в физическом.

- Применительно к 'Радеону' одно от другого недалеко стоит - Валяев шумно отпил чаю - Но я согласен с Максом, ситуации разные. При этом сразу скажу - я тебя за гада сроду не держал, а эту белобрысую заразу еще тогда, в Мехико, невзлюбил.

- Это потому что тогда в Мехико она тебе... - Зимин посмотрел на Танюшу, уткнувшуюся в тарелку - Ээээ... Отказала. Но сотрудник Марина все-таки отменный, и это тоже следует признать.

- Потому мы ее тогда и приняли решение о ее назначении - согласился с ним Валяев - Остальные-то еще дурнее. И потом - за нее просили, ты помнишь кто, потому как только представилась возможность подсадить ее в начальственное кресло, мы это сделали.

Помню я эту возможность и толстяка, который пыхтел, пытаясь раздвинуть ноги Вики. Как там его звали? Стерлось уже имя из памяти. Рожу его помню, обвисшее волосатое брюхо тоже, а фамилию забыл.

- Бла-бла-бла - Зимин раскурил сигару - Что теперь об этом? Все уже случилось так, как случилось. Она высоко взобралась, и хотела подняться еще выше.

- Кстати - вполне понятное и разумное желание - заметил я - Свойственное большинству людей. Да вот, чего далеко ходить. Танюша, золотко, что ты выберешь - быть богатой и здоровой или бедной и больной? Только сразу и честно, без всяких там: 'Если только для этого мне не придется жертвовать принципами'. Просто - что лучше?

- Лучше быть богатой и здоровой - ответила девушка - Хотя и вопрос принципов в данном случае опускать не стоит. У вас вот тоже они есть, сами только что говорили. Есть какие-то вещи, через которые мне лично не переступить, даже на пути к богатству и здоровью.

- Когда такое слышу, всегда хочется одного - провести не очень законный, но зато показательный эксперимент - сказал Валяев - Поставить чемоданчик с миллионом долларов у ног какого-нибудь бедолаги, вручить высокоморальному гражданину пистолет и сказать, что сразу после того как вон тот человек умрет, он сразу станет богатым. Один выстрел - и ты миллионер. И дать ему на размышление одну минуту.