Житие и чудеса Преподобного Сергия Радонежского - Премудрый Епифаний - Страница 48

ГЛАВА 9.

О явлении чудотворца Сергия Козьме Минину и о собирании ратных людей для освобождения государства

Во время оно, Божиим попущением за грехи наши, случилось нашествие безбожных поляков и литовцев на Российское государство, и в течение многих лет погибало христианство по городам и весям от огня и меча. Московское государство было вконец разорено богопротивными, все были побиты – от мала до велика, от благородных до простых; многие были уведены в плен, прочие же разбежались по всей Русской земле, словно овцы, не имеющие пастыря, скитались по городам и сёлам и пустынным местам, переходя с места на место, ища как бы спастись от горькой смерти. Беду эту неописуемую не сможет изобразить язык человеческий, скажет лишь: «Ох! Ох! Увы! Увы! Горе! Горе!» – так долго продолжалась эта кровопролитная напасть.

Но не будем больше говорить об этом, потому что все и сами помнят то печальное время, и пойдём далее.

Итак, в то время как Московское государство находилось в осаде, окаянные еретики, поляки и литовцы, захватили московских бояр, князя Фёдора Ивановича Мстиславского[193] с товарищами, и всячески притесняли их, содержа едва живыми. Весь народ христианский, от благородных до простых, – все были побиты, как мы уже сказали выше. Города же все пребывали в разногласиях: одни присоединились к полякам и литовцам и вместе с еретиками проливали христианскую кровь; другие же присоединились к ворам, к так называемым царевичам, и тоже стали врагами православных христиан, не меньше того кровь проливали; иные российские города оказались под властью немцев; прочие же, отделившись, управлялись самостоятельно, так что Московскому государству ниоткуда не было помощи: одолели окаянные еретики.

В обители Святой Троицы, у преподобных чудотворцев Сергия и Никона, управляли тогда преподобный Архимандрит Дионисий и Келарь Авраамий Палицын; они слышали, что Московское государство, захваченное еретиками, пребывает в совершенном разорении, и, посоветовавшись с братией и с военными людьми, основательно укрепили обитель. Возложив упование на Бога, и Пречистую Богородицу, и на преподобных Сергия и Никона, они мужественно вооружились против безбожников, ибо видели, что православная вера попирается и христиан побивают безбожники, и весьма страдали оттого, и сопротивлялись врагам, полякам и литовцам, с Божьей помощью.

Архимандрит Дионисий не занимался ничем иным, только молился, горько плача, в церкви и келейно Христу и Владычице нашей, Пречистой Богородице, всего мира Заступнице и скорой Помощнице, воздевая руки свои и призывая на помощь преподобных чудотворцев Сергия и Никона. От горькой печали он томил себя бдением и воздержанием и по многу дней вкушал лишь немного хлеба, видя, что люди Божии совершенно погибают и многие уже впали в отчаяние.

Отдыхом же от великих трудов было для него вот что: имея у себя писцов, быстрых и знающих, он, сидя с ними, порою по ночам, писал поучительные грамоты и посылал их во все города. Тех, кто попрал веру христианскую и был заодно с поляками и литовцами, разоряя православных христиан, он умолял отойти от еретиков и вновь соединиться с православными. А тех христиан, что ещё оставались в некоторых городах, он награждал похвалами и молил их твёрдо стоять против безбожников и мужественно бороться вместе с христианами, напоминая им Священное Писание и приводя примеры из истории древних государств о том, сколь много людей из прошедших поколений мужественно стояли за православную веру, не щадили головы своей и претерпевали мученическую кончину, а ныне Церковь Божия прославляет их мучения и воспевает им на службах своих хвалу.

Эти грамоты, написанные его преподобными трудами, достигли многих городов, и люди, читавшие их, приходили в сокрушение. Так пришли под Москву боярин князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой,[194] и Иван Заруцкий,[195] и прочие, из многих городов, с большим войском, и вместе с Прокофием Ляпуновым[196] окружили Московское государство, осадили безбожных поляков и всячески теснили их.

Но хотя сошлись громадные полки и собралось бесчисленное войско, однако без Божия Промысла огромное войско, по грехам нашим, ни на что не годилось. Военных людей охватило волнение, и они перестали подчиняться боярину князю Дмитрию Тимофеевичу, а лучшего своего попечителя, Прокофия Ляпунова, убили своими руками. Иван же Заруцкий, словно взбесившись, бежал с большим войском, отрёкся от Православия и много зла сотворил русским городам, хуже поляков, пока не постиг его суд Божий. Прочие же ратники, видя беспорядок в войске, разошлись в разные стороны.

И вот Архимандрит Дионисий, бодрый разумом, истинный пастырь стада овец Христовых, и Келарь Авраамий снова неустанно трудились и писали грамоты, как и прежде, во все города вверх и вниз по Волге, умоляя русских людей и подвигая их на то, чтобы выступали на защиту Московского государства, а уж Господь поможет им, по заступничеству Пречистой Богоматери и по молитвам святых чудотворцев. И снова многие начали приходить в сокрушение. Особенно основательно взялись за дело в Нижнем Новгороде и стали размышлять, как и каким образом оказать помощь Московскому государству. Когда же Промысл Человеколюбца Бога обратился к народу христианскому и, по благодати Его, мы обрели заступника Московскому государству и всей Российской земле – Преподобного Сергия, чудотворца, тогда православные христиане, как после лютой зимы, обратили лица свои к праведному Солнцу, Христу Богу, желая приблизиться к теплоте спасения, ибо Христос, Бог наш, озарил сердца верных Своим милосердием.

Не сетуйте на меня, отцы и братия, за долготу речи: хотя и грубо, и неблагозвучно моё бормотание, но это истина, и я слышал об этом из уст самого Архимандрита Дионисия, а кроме того, сверялся и с другими достоверными свидетелями. Но оставим эти рассуждения и снова обратимся мыслью к повествованию.

Был в Нижнем Новгороде муж благочестивый по имени Козьма Минин, по ремеслу мясник, проводивший жизнь свою в целомудрии и прочих добродетелях. Он, любя безмолвие и постоянно имея Бога в сердце своём, надолго разлучался с женой своей, уходя в особую комнату.

Однажды, когда он спал в этой комнате, явился ему чудотворец Сергий и повелел собирать казну, нанимать ратных людей и идти на освобождение Московского государства. Пробудившись, Козьма пребывал в великом страхе, но подумал, что устроение войска для него непривычно, и не придал этому сну значения. И в другое время было ему такое же видение, во второй раз, – и снова он пренебрёг им.

И вот спустя некоторое время снова явился ему Преподобный Сергий и сказал с укором: «Разве я не говорил тебе? Такова воля Божия – помиловать православных христиан и от шумного мятежа привести к тишине, потому-то я и велел тебе собрать казну и нанять ратных людей, чтобы они, с Божией помощью, очистили Московское государство от безбожных поляков и прогнали еретиков». И ещё сказал ему Преподобный: «Старшие не возьмутся за такое дело, но младшие начнут его, начинание их будет делом благим и придёт к доброму завершению». И как бы дав ему наказ, отошёл и стал невидим.

Козьма, проснувшись в трепете и великом ужасе, почувствовал, что все внутренности его сдавлены, и так он ходил с больным животом, молился Преподобному Сергию об исцелении и каялся о своей небрежности, обещая исполнить всё, что тот повелел, и размышляя, как и с чего начать дело.

И вот, по Божию Промыслу, избрали его всем городом в земские старосты, поручив ему попечение обо всём городе, чтобы он выполнял и устраивал земские дела, по обычаю. Козьма же, увидев в этом действие Божия Промысла, возложил упование на Бога и, обнадёженный Преподобным Сергием, стал думать, как исполнить дело Божие. В земской избе и везде, где бывал, он обращался ко всем со слезами, плача и рыдая: «Московское государство, – говорил он, – и прочие города, большие и малые – все разорены безбожниками, люди благородные, от вельмож до простых, – все побиты, жёны их и дочери опозорены на глазах их и уведены в плен, и невозможно рассказать об этом бедствии. Говорят, что Москва и прочие города до сих пор заняты еретиками, завоевали поганые почти всю российскую землю. Только наш город, по благодати Божией, сохраняется Богом, и мы живём так, словно ничего не боимся. Враги наши, поляки и литовцы, а вместе с ними и русские клятвопреступники, словно свирепые волки, разевающие пасти свои, хотят расхитить нас, как овец, не имеющих пастыря, и город наш предать разорению; мы же об этом совсем не заботимся и ни о чём не думаем».