Невеста принца и волшебные бабочки - Черникова Любовь - Страница 2

2

Я спешно прекратила болтать ногами и баловаться с цветком в горшке, заставляя его то раскланиваться по моему мысленному приказу, то копировать движения нянюшки. Нисси, получившая выволочку от отца, сложив руки на животе и чопорно оттопырив губу, стояла у двери и намеренно не смотрела в мою сторону. «Все-таки обиделась», – подумала я, снова почувствовав легкий укол совести. Ханиссия – добрая и искренне меня любит. Она прощает мне все шалости и читает на ночь волшебные сказки. Нужно обязательно попросить у нее прощения…

Тем временем старик подошел ближе, и я почувствовала, как запахло сеном. Он присел передо мной на корточки, сухим мозолистым пальцем приподнял мой подбородок, поворачивая лицо к свету.

– Удивительно! Такая малышка… Глазки, что тунбергранс на второй день цветения. Реснички хлоп-хлоп, будто птичка-пчелка мель’саа над цветком кружится. Кожа, что лунный свет на созревающих плодах апэля…

– Друг мой, я ни слова не понял, как обычно…

– Я восхищаюсь красотой твоего ребенка. И как у такого, как ты, мог родиться этот цветочек?

– Оэльрио пошла в мать…

– И слава Великой! Дариа…

– Пицелиус, пожалуйста!

– Прости.

Зеленые, как весенняя трава, глаза вновь устремились на меня:

– Так как ты, говоришь, смогла выйти за защитный периметр?

– Кустики?

– Кустики, – усмехнувшись, подтвердил старик.

– Я просто попросила… они меня и пропустили, – ответила я уже не столь уверенно, язык будто не хотел подчиняться.

Казалось, теперь глаза старика застилают от меня всю комнату. Не видно ни отца, ни нянюшки. Лишь зелень и узкие вертикальные зрачки, напоминающие арр’тхэллэ. Они принялись расширяться и сужаться, и мне показалось, будто где-то далеко забили барабаны. Было непонятно – это барабаны бьют и зрачки расширяются им в такт, или наоборот? Раздался монотонный голос, но я не понимала ни слова…

– Поразительно! Темная энергия откликнулась на чистое проявление энергии Жизни…

– Мой недосмотр. Я оказался слишком самоуверен. Снова, – в словах отца прозвучала затаенная горечь, и я поняла, что это из-за мамы.

– Я наложил блок, больше твоя дочь не сможет использовать свою силу на полную катушку.

– Она совсем не сможет пользоваться энергией?

– Я оставил минимум, на бытовые нужды, так сказать, – старик скрипуче рассмеялся. – Когда придет время, ждем ее в Академии.

– А арр’тхэллэ?

– Не вспомнит, как и остальное.

Я попыталась открыть глаза и спросить: что я не вспомню и что такое арр’тхэллэ? Но сон взял верх раньше…

Глава 1

«…И оказался мир на грани гибели из-за той войны. И проснулась Великая Мать. Открыла глаза и поразилась увиденному. И воздела десницу, и пали боги к ногам Ее. И отворила Великая Мать уста и молвила слово. И покрылся мир дремучими лесами без конца и края. И рождали те леса зверей виданных и невиданных. И сжала Великая Мать в гневе десницу свою и лишила богов их силы. И велела им жить бок о бок с людьми и выживать в новом мире. И стали они зваться лла’эно и повели людей за собой…»

Пицелиус. «Война богов. Лла’эно»

Кабинет императорского советника

– Сатем, у тебя есть еще пара часов до прибытия посольства из Файбарда.

Лорд Сатем Ллорг Яррант оторвался от карт, где делал пометки, и удивленно взглянул на собеседника. Тот этого не заметил, так как смотрел в окно, стоя спиной к столу, за которым советник работал. Легкий ветерок играл листвой растущих поодаль деревьев, донося в кабинет запах свежести. Где-то в кронах пронзительно вскрикнула потревоженная птица.

– Если ты о планах, доставленных разведгруппой Вердериона, то я почти закончил…

– Я об Оэльрио.

Прежде чем ответить, лорд Яррант утомленно обвел взглядом кабинет.

Каждый завиток на резных подлокотниках кресел, каждый изгиб барельефов, украшающих потолок, и десюдепорты над дверьми и большими, до самого пола, распахнутыми окнами сквозили сдержанной роскошью. Стены, обтянутые зеленым шелком, украшали портреты видных государственных деятелей прошлого, все – из лла’эно. Пара белоснежных бюстов в простенках между окнами и тяжелые, в тон стенам, шторы, украшенные золотыми оборками и прихваченные такими же лентами, да толстый ковер на полу, скрадывающий звук шагов, дабы слуги не отвлекали. Этот кабинет – зеркальная копия императорского, а лорд Яррант был его полноправным хозяином вот уже почти двадцать пять лет.

– При чем тут моя дочь? – наконец прозвучал ответ.

Собеседник ни на миг не поверил удивленному тону.

– Сегодня Академия Великой Матери открывает свои порталы для новых абитуриентов.

– А, ты об этом. – Лорд Яррант поморщился и вновь обратил взор к картам.

– Сатем!

– Алларик, прошу тебя, не начинай. Мне будет спокойнее, если Оэльрио останется в поместье под надежной охраной…

– Сатем Ллорг Яррант! Если ты бы не был моим первым советником, правой рукой и другом, я бы решил, что ты либо идиот, либо заслан Яртом, чтобы изводить меня.

Темноволосый, коротко стриженный мужчина повернулся. На бледном лице ярко выделялись черные глаза, взгляд пронизывал собеседника насквозь. Он неторопливо подошел к столу и оперся кулаками прямо на злосчастную карту, не давая лорду продолжить работу.

Сатем со вздохом посмотрел на украшенные перстнями пальцы, браслеты, выглядывающие из-под обшлагов строгого императорского мундира – все сплошь мощные, напитанные под завязку всеми тремя видами энергий артефакты. Сам мундир, черный с серебряным шитьем вдоль воротника-стойки и обшлагов, украшенный двумя рядами бриллиантовых пуговиц, – такой же, как и у самого советника. Отличие составлял инкрустированный черными и обычными бриллиантами орден, оттягивающий шею, – знак отличия, сменивший в свое время корону.

Лорд Яррант медленно поднял глаза. Этот самый орден сейчас, покачиваясь, болтался почти у самого его носа. Проследив за его движением, советник пошутил:

– Алларик, тебе ли не знать, что загипнотизировать теневого мага не получится.

– Не уходи от темы, – хохотнул Алларик Норанг Пятый, Император Эрессолда. – Ты еще успеешь доставить Оэльрио в Академию. Испытания продлятся до самого вечера.

– Послушай, блок на ее потенциал наложил сам Пицелиус, покоя его душе в чертогах Великой Матери. За прошедшие годы дар Льяры больше ни разу не доставил беспокойства, меня это устраивает. Знаешь ли, меньше проблем.

Собеседник понимающе усмехнулся, но продолжил уговоры:

– Нам нужен ее дар. Еще один сильный друид не помешает Империи. Опять же, не стоит исключать вероятность того, что блок будет разрушен сторонним вмешательством или снят самостоятельно, как водится, в самый неподходящий момент. Пицелиус предупреждал, что на ее непроизвольный зов может собраться вся Чаща во главе с обезумевшими реликтами. Мало нам проблем?

Сатем замялся, признавая правоту собеседника, но не собирался сдаваться.

Император повторил:

– Сатем, девочка должна учиться. Отправляйся прямо сейчас и успеешь вернуться к приезду послов. Ты будешь вести переговоры. А еще мне нужно, чтобы ты послушал нашу приватную беседу с Сияющим.

– Алларик, ты мой друг, но я не хотел бы рисковать еще и дочерью. – Лорд Яррант поднялся, откидывая назад смоляные пряди, выбившиеся из прихваченного черной лентой хвоста. Его серые, на удивление светлые для теневого мага, глаза раздраженно сверкнули.

Император поджал губы, наблюдая, как у ног советника заклубились тени. Шикнул, и они тут же исчезли, будто растворившись в молочно-палевом ворсе ковра.

– Хочешь запереть девчонку в поместье до самой свадьбы? – в голосе Алларика послышался звон стали, напоминая, что свое место он занимает по праву.

– Будь моя воля, я бы вообще не стал выдавать Льяру замуж!

– Но воля здесь моя! – рявкнул Император и продолжил мягче: – Сатем, твое собственничество не приведет ни к чему хорошему. Вспомни Дариа.