Слово демона (СИ) - "chate" - Страница 14

========== Глава 7 ==========

Дано.

– Ну, вот, экзамен сдан на отлично, теперь ты готов к самостоятельной жизни, – Кирик одобрительно покивал, глядя на то, как я с трудом перевожу дыхание над лежащими на земле учителями. Он и сам лежал у моих ног, одобрительно улыбаясь, хотя из его носа текла кровь от магического отката.

Убрав боевой шест в карман подпространства, я поклонился учителям, благодаря за науку. Кирик и Марх покивали мне в свою очередь, поднимаясь, а остальные пока были без сознания, так что нам пришлось потратить некоторое время на то, чтобы привести их в себя.

Сто тридцать лет я провел в месте, которое мимикриты называют изнанкой мира и своей прародиной. Сто тридцать лет я не видел закатов и восходов, потому что этот мир – вечное царство тумана. Здесь не существует смены времен года. Здесь всегда одна и та же температура. Здесь нет ничего, пока разум мимикрита не захочет это создать. Туман – это по сути сырая магическая сила, из которой мы способны лепить то, что захотим. Если захотим, конечно. В этом мире мимикриты всесильны и всемогущи, но даже такое существование надоедает, когда не несет в себе даже крошечного разнообразия.

Время в замке, где мы жили, отмерялось огромными песочными часами, прикрепленными над входом в главную башню. Как только час истекал, часы переворачивались с тихим мелодичным звоном. Поначалу мне было очень трудно определить, сколько часов, дней и месяцев я нахожусь в тумане. Я потерялся в днях и пространстве, но постепенно чувство времени само пришло ко мне, позволяя ориентироваться без подсказок учителей. Не скажу, что это было легко, но когда за малейшее опоздание тебя настигает молния, пусть и не сильная, – тут уж или учишься, или превращаешься в медленно поджаренный кусок мяса. Хотя нет, поджариться живьем мне не грозило, как оказалось, мое тело способно восстанавливать и не такие повреждения, но все равно, вонзившаяся в зад молния – удовольствие сомнительное.

Вместе со мной в замке жили пятеро: Кирик, Ортим, Марх и Траппи предпочитали появляться в образе низших демонов, а Дардж – высшего демона, но это не значило, что в следующую минуту я не увижу их в каком-нибудь другом теле. Так они учили меня распознавать своих и чужих. Собственного тела у демонов-мимикритов не было. При желании мимикрит мог рассыпаться туманом, растечься водой или застыть камнем, не говоря уже о том, что способен скопировать практически любое существо, в том числе и его ауру. Мир наш – туман, и мы сами были этим туманом.

В основном меня обучал Кирик, взяв на себя обязанность старшего наставника. Магия мне давалась тяжело, а его уроки были достаточно жестки, я бы даже сказал – жестоки, так что поначалу меня уносили с них сразу в лечебное крыло, где всем распоряжался Траппи. Постепенно я научился противостоять напору его магии, а лет через пятьдесят начал нападать в ответ.

Траппи меня научил лечить как себя, так и других. Обороты лучше всего получались у Ортима, причем он мог воплотиться не только в привычное мне живое существо, но и в дерево или камень. Мне до такого мастерства было еще очень далеко. За все время пребывания в мире мимикритов я смог освоить только базовые формы высших и низших демонов, но Ортим утверждал, что это приходит с годами и долгими тренировками, так что у меня все впереди.

Марх оказался непревзойденным магом разума. Ему любые преграды и барьеры были нипочем. Именно он предупредил всех о том, что у старшего наследника появился я – мимикрит-полукровка, а также о том, что они раскрыты. Поэтому всем и удалось вовремя ускользнуть из земель высших демонов.

Дардж был воином. Магией он тоже обладал, как же без этого, но все же основным своим «оружием» считал оружие. Он научил меня драться в любой ипостаси, любыми клинками и даже тем, чем драться в принципе было бы сложно. Научил распознавать слабые места на теле противника и бить туда, не жалея.

За сто тридцать лет из глуповатого мальчишки-послушника сделали воина и мага, способного постоять за себя и за других. Если, конечно, такая необходимость возникнет. Нет, я не превратился в хладнокровного убийцу, но и от того наивного парня, поверившего демону, ничего не осталось. Даже воспоминания о нем постепенно тускнели. Вся моя предыдущая жизнь казалась каким-то странным сном, далеким-далеким. Только сам демон иногда появлялся в моих сновидениях, но чем дальше – тем реже.

В этом мире я познал и плотскую любовь. Дардж и Траппи были парой, остальные же демоны были совершенно свободны в своем выборе. Примерно через десять лет, тайком насмотревшись на то, как развлекаются мимикриты друг с другом, и помучавшись «мокрыми» снами, я решился попробовать, каково это – спать с мужчиной. Не скажу, что испытывал от этого неземное блаженство. Да, временами приятно, но это почти все, что я мог бы сказать. Я просто использовал секс как способ сбросить напряжение, как и все остальные мимикриты, и временами дико завидовал Дарджу и Траппи, когда видел, какие взгляды они бросали друг на друга, как ласково касался своего партнера и супруга безжалостный воин, способный убить одним прикосновением. Ничего даже близко похожего на это я не испытывал. Временами мне казалось, что я вообще не способен понять, что такое любовь. От этого становилось так тоскливо, что хоть вой, но Кирик умел быстро прогнать любую хандру, выгнав на поле и заставив часа четыре провести под непрерывным обстрелом магии. Во время таких занятий я не то что о любви забывал, мне трудно было вспомнить собственное имя. Пару раз я даже спать укладывался прямо там, на поле, потому что сил перебраться в комнату не было. Не знаю, переросло бы чувство благодарности к Рогору в любовь, если бы я остался тогда с ним. Может быть. Тогда я был наивным мальчишкой, взирающим на мир, которого никогда не знал, глазами, полными восторга. А вот демон меня никогда не полюбил бы. Сейчас я прекрасно понимаю, что стал бы для него очередной игрушкой, очередным человеком в его цветнике. А потом… кто знает, чем бы все это закончилось. Пусть уж так. Так лучше. Всем.

Были в этом мире и еще мимикриты. Кирик как-то сказал, что их осталось около сотни, просто все они по натуре своей не любят шумных сборищ. Вот и живут обособленно, небольшими группами. Дети у мимикритов появлялись редко, хотя принять облик самки мог практически любой из них, но демоны-мимикриты были готовы на смену пола лишь с истинным партнером, а такие находились крайне редко. Про моего отца Кирик ничего рассказать не мог, он просто не знал всех, спасшихся от резни, учиненной высшими демонами, ведь многие были тогда совсем детьми, и некоторых из них не приводили в этот мир, а оставляли в человеческом, считая, что там ребенку безопаснее.

Возможно, мой отец был из таких вот детей, а может, просто однажды встретил мою мать и полюбил ее. Мне никогда не узнать этого. Одно я знаю точно: демон-мимикрит чувствует свою кровь, так что окажись мой отец жив, он бы меня нашел. Не тогда, так сейчас, после того, как я покинул стены монастыря, через которые любым демонам хода не было, если только их туда не притягивало зовом, как Рогора.

За сто тридцать лет я возмужал, перестав даже в человеческом теле быть нескладным подростком. Теперь я был высоким юношей лет двадцати с холодными глазами цвета стали. Немного худощавый, но жилистый, а не тощий, с вполне развитой мускулатурой. Облик низшего демона я не любил, как-то неуютно мне было с копытами вместо ног, а высший демон у меня получился бледно-голубой, с дымчато-серыми глазами, серебристо-белыми рогами, когтями, крыльями и волосами. Осмотрев в первый раз мой демонический облик, Ортим и Кирик начали учить меня менять собственные цвета на более приемлемые в мире демонов темные оттенки, но стоило мне хоть на мгновение забыть о концентрации, как все возвращалось на круги своя. Так, угробив десяток лет на борьбу с «бледной молью», как прозвал меня Кирик, они махнули на меня рукой, порекомендовав в этом виде на глаза высшим демонам не попадаться, очень уж экзотично я смотрелся. В результате я выбрал базовым тело человека, тем более что я к нему привык с рождения. В этом теле и экзамены сдавал, правда, там несколько раз приходилось прямо на ходу перевоплощаться, но с этим я уже давно научился справляться, так что нареканий со стороны учителей не было.