В другой мир на пмж (СИ) - Журавлева Юлия - Страница 41

— Согласна даже картошку чистить! — под конец добавила я.

— С овощами тут и без тебя разберутся. Пойдем лучше в зал, покажу тебе несколько приемов для кинжала. Перетруждаться тебе не стоит, чтобы завтра быть в форме, а вот небольшая разминка придется весьма кстати.

Короче, следующие два часа мы провели в зале. Вейн показал всего-то три приема, но каждый я отрабатывала не менее получаса. Не знаю, смогут ли за столь короткое время выработаться какие-то рефлексы, и смогу ли сама применить полученные навыки в условиях боя, а не в комфортной обстановке спортивного зала. Менар, заметив, что я устала от тренировки, неожиданно предложил подняться на смотровую площадку на крыше. «Хочу!» — я даже не дослушала. Крыши — это здорово!

А потом мы пошли по этой длиннющей спирали коридора наверх. С одной стороны, по ступеням идти было бы еще сложнее, с другой, после долгой ходьбы кругами голова начинала кружиться. Коридор уже начал казаться бесконечным, когда, наконец, мы уткнулись в дверь. На ней не были ни ручки, ни замка, Адальвейн открыл ее каким-то пассом и пропустил меня вперед. Поднявшись по ступеням, мы оказались наверху.

Ранее мне доводилось бывать и на больше высоте, в конце концов Вейн не зря так восхищался нашими высотками. Но плоская, как блин, крыша не имела никаких ограждений, отчего подойти к краю ближе, чем на два метра, я просто не могла — ноги сами прирастали к полу. Вид открывался захватывающий, все окрестности просматривались на многие километры и казались как на ладони. В городе, среди высоких зданий, такого эффекта не получится. Я, как завороженная, стояла на крыше, даже холодный пронизывающий ветер, лютующий на высоте, не портил впечатление. Я зябко обняла себя за плечи, но спускаться категорически не хотелось. Все мысли, которые я не могла выгнать из головы: о родителях, о Владыке, о заложниках и заложницах в клетках будто выдуло из головы. Осталось только ощущение свободы и полета.

Вейн подошел сзади, притянул меня за плечи и укутал в свою куртку. Я чувствовала, как он вдыхает запах моих волос, выдыхая потом теплый чуть влажный воздух. Как сжимаются его руки, сильнее прижимая меня к себе, так, что тяжело сделать вдох. А может, дыхания стало не хватать совсем не поэтому. На такой высоте, стоя под порывами ветра, все казалось маленьким и несущественным: и стоящие вдалеке домики, лес, текущая в долине река, все наши проблемы и предубеждения. Я, как во сне, развернулась в кольце его рук и сама потянулась к его губам. Мужчина среагировал мгновенно, склонившись ко мне и накрыв губы жадным, страстным поцелуем.

Ничего не было: ни опасностей завтрашнего дня, ни заговора, ни сомнений в себе. Только мы и ветер.

Сколько времени прошло, я не знала. Может, минута, может, час. Я стояла, уткнувшись в грудь Адальвейна, а он поглаживал мою спину, зарывался в растрепавшиеся волосы. И, порой, будто откликаясь на собственные мысли, резко прижимал к себе, никак не желая отпускать. Впрочем, я и не вырывалась.

— Вечереет, пора спускаться, — произнес Вейн, и в его голосе отчетливо проступало сожаление.

Я только кивнула, говорить ничего не хотелось. Так, в молчании, взявшись за руки, мы спустились вниз. Как интересно меняется восприятие, когда мы шли на крышу, подъем казался бесконечным. Сейчас, спустившись вниз к двери столовой, я поняла, что пришли мы слишком быстро, и отчаянно не хочу отпускать Вейна. Поборов себя, я разжала руку, в ответ на что, менар только сильнее сжал мою. Так, за руки, мы и зашли в огромное помещение. Мужчина усадил меня за стол, а сам ушел за едой. Все это время я чувствовала себя ужасно неловко, как будто снова оказалась в детстве, танцуя с нравившимся мне одноклассником на глазах у всей школы. И стоит признать, что изменилось все к лучшему, ибо мой одноклассник даже в подметки не годиться Адальвейну, ни тогда, будучи тощим подростком, ни сейчас, уже порядком располневшим мужчиной. А скоро родители будут в безопасности, жизнь совсем наладится. Правда, в безопасности мы все окажемся только когда спасем Владыку и раскроем заговор. Да уж, не думала я, отправляясь в этот мир, что придется решать столь глобальные задачи.

Когда Вейн пришел с подносом и начал расставлять еду, он, конечно, заметил, что настроение мое переменилось, но спрашивать ни о чем не стал. Видимо, прекрасно понимал причину моих тревог. Как я не гнала мысли о родителях, на меня все равно накатывал ужас, растекающийся внутри жидким азотом и замораживающий внутренности так, что выдох давался с трудом, а вдох, казалось, совсем не приносил в легкие кислород. Дыхания не хватало, в голове шумело, но я раз за разом брала себя в руки. Я все смогу. Я все сделаю. И я не одна. Последнее было главным.

Я ела, не чувствуя вкуса и даже не пытаясь отвлечься от пугающих мыслей. Завтра мы перейдем в опасный и очень враждебный мир, как тут не нервничать? Тарелки и поднос также унес Вейн, а потом, снова подав мне руку, повел в мою комнату, около двери менар остановился и всучил мне небольшую склянку.

— Специально взял у местного целителя, — пояснил мужчина, — ты очень бледная и взволнованная. Перед завтрашним днем нужно отдохнуть и выспаться. Так что ложись в кровать, выпивай настойку и спи. Дозировка специально рассчитана на твой вес, не беспокойся.

Я с благодарностью кивнула и, не решаясь поднять голову, просто уткнулась носом в грудь мужчины, он осторожно погладил меня по голове.

— Мы ведь справимся завтра?

— Конечно, — Вейн хмыкнул, — разве может быть иначе?

Я с усилием оторвалась от менара, в руках крепко сжимая склянку, чтобы не броситься ему на шею. Постаралась выдавить из себя улыбку и, пожелав спокойной ночи, зашла в комнату, закрыв дверь на засов. Возможно, эту ночь надо было провести как последнюю, не с пузырьком снотворного, а в объятьях потрясающего мужчины, чтобы, если что, ни о чем потом не жалеть. Но я запретила себе думать о плохом. А значит, когда все это дурацкое приключение закончится, какого мне будет расстаться с Адальвейном? В наше счастливое совместное будущее мне, ни смотря на все наши проверки, как назвал их Вейн, верилось слабо. Сейчас мне в любое будущее верилось слабо, слишком беспокоило настоящее. Я быстро разделась и легла, выпила залпом жидкость, по вкусу давшую фору настойке из полыни, и провалилась в сон, как в забытье.

16. В тылу врагов

Проснулась от стука в дверь, чувствуя себя по-настоящему высыпавшей и бодрой, резво встала с кровати и приоткрыла дверь. За ней предсказуемо обнаружился Вейн, судя по неизвестному мне комплекту одежды, уже в экипировке. На сборы мне было дано десять минут, в которые я уложилась, даже успев застелить кровать и заплести тугую косу. Завтракала я с таким аппетитом, что невольно задумалась о побочных действиях вчерашней настойки. Надеюсь, неприятных сюрпризов вроде расстройства желудка, меня не ждет. Позавтракав, мы пошли по винтовому коридору на этот раз вниз, местный зал для телепортации располагался в подвале. Там нас уже поджидало восемь крепких бойцов, одетых примерно как Вейн, собранных и сосредоточенных. Надо думать, их проинструктировали о цели нашей вылазки в мир ригнов, и свалившуюся ответственность мужчины более чем осознавали.

— Ну что, все в сборе, — Базул внешне был по-обычному весел, но улыбка выглядела несколько натянуто, движения резкие, взгляд четкий и цепкий. — Наши маги уже в Ордене, снаружи у ворот гуляют почти пятьдесят менаров, готовых не вытащить, так отвлечь и оттянуть на себя противников, если таковые действительно найдутся. Помните, у вас примерно час времени, дольше Адальвейн ир Навад не сможет продержать маскирующий щит. К тому же, более длительная задержка наших магов будет подозрительной. Так что вытащите пленных — и домой.

Мы дружно кивнули, приняли пожелание удачи, теперь был мой первый выход — открытие портала. Я абсолютно привычно, не раздумывая, потянулась к Оковам.

Отклик был ошеломительный, в прямом смысле слова. Я захлебнулась воздухом, голова поплыла так, что я мгновенно потеряла ориентацию в пространстве, будто меня захлестнуло штормовой волной, и не понятно, где дно, а где воздух. Сильные руки подхватили меня, не позволив упасть, в голове медленно прояснялось, но объяснить происходящее я себе не могла. Точнее, единственное объяснение упорно гнала прочь: мы опоздали.