Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа - Белов Виктор - Страница 12

12

Справедливости ради надо заметить, что существовавшие в то время в Европе фашистские режимы в значительной степени отличались друг от друга, что создавало определенные трудности для определения их общих черт и тем более для своевременного распознавания исходящих от них скрытых угроз. Даже сами вожди фашизма расходились в основополагающих определениях – Гитлер, например, посчитал бы для себя оскорбительным, если бы его назвали фашистом. А Муссолини, выдумавший этот термин для обозначения созданного им движения, этим званием очень гордился. Также значительно отличалась идеология, тактика и стратегия фашистских лидеров, что прозаично объясняется обычными конъюнктурными соображениями, продиктованными разными политическими кухнями. Так, например, ярый антисемитизм Гитлера не нашел поддержки у Муссолини и Франко; дуче хорошо уживался с монархией и Ватиканом, хотя его движение «чернорубашечников» открыто отвергало традиционные ценности.

«Каждому фашисту внушается идея орденского служения, орденской дисциплины и сплоченности. «Фашистская партия, как таковая, является милицией» – значится в уставе фашистов. Посвящая себя в партию, человек как бы уходит от мира, или, вернее, вновь рождается для нового мира. «Фашистский воин – повелевает устав – имеет свою собственную мораль. Законы общепринятой морали в области семьи, политики общественных отношений – ему чужды». Кодекс его чести связан с его орденской посвященностью, с высшей фашистской идеей, а правила его поведения – с послушанием, определяемым иерархической табелью рангов».

Николай Устрялов «Итальянский фашизм»

Заодно Муссолини в полемическом задоре в одной из своих статей предложил выбросить в мусорную корзину и все либеральные теории, оставив только одну – фашизм. Тем не менее, Муссолини занял должность премьер-министра Италии по повелению монарха; парламент, состоявший из либералов, подтвердил полномочия нового правительства. Такой необычный симбиоз традиционализма и либерального революционного духа, восходящего к временам Первой французской республики, получил название «Третий путь». Генералиссимус Франко, очевидно от природы достаточно осторожный и к тому же прозорливый человек, вообще использовал уникальный прием, неизвестный до той поры в политических играх. Для того чтобы застраховаться от превратностей судьбы, которые подстерегают вождей на каждом углу, он волевым порядком, чисто механически совместил несовместимое: своим указом в апреле 1937 года он объединил Фалангу, имевшую фашистскую идеологию с монархической партией традиционалистов карлистов в единую Испанскую фалангу, которая стала единственной правящей партией Испании. В результате фашистский режим генералиссимуса Франко быстро превратился в тривиальную военную диктатуру. Этот необычный политический коктейль и затем последовавший отказ от активного участия в войне на стороне «стран Оси» самому Гитлеру, которому Франко был обязан своим восхождением, позволили испанскому фюреру спокойно пережить все бури XX века и достойно умереть своей смертью в глубокой старости.

Но вернемся к нашей первоначальной задаче – подсчету числа депутатов Рейхстага 1928 года, представлявших либеральные партии. Как мы установили, к партиям либерального направления тогда принадлежали: КПГ (54 депутата), СДПГ (153 депутата), демократы (25 депутатов), партия среднего класса (23 депутата), НСДАП (12 депутатов) и народная партия – бывшая национал-либеральная (45 депутатов). Даже оставляя за скобками партию Центра, мы имеем 312 депутатов от либеральных партий, т. е. 64 % от общего числа мест в Рейхстаге (491) – почти квалифицированное большинство. Таким образом, либеральная идеология уже в первой трети XX века прочно завоевала ведущие позиции даже в тех странах, которые совсем недавно освободились от традиционалистских монархий.

1.2.3.3. Триумф либерализма

Вторая мировая война, ее сатанинская бесчеловечность и огромное число жертв произвели тектонические сдвиги в мироустройстве и в прежнем мироощущении. Либеральный политический коктейль, густо замешанный на новейших идеях социал-дарвинизма, расовой теории и философии Ницше, для человечества оказался смертельным ядом. После этого трагического опыта даже до ярых представителей классического либерализма наконец-то дошло, что безграничная свобода индивида должна все же как-то ограничиваться, иначе такая свобода в недалекой перспективе может остаться вещью в себе, превратившись в идеальный абсолют, но уже без человечества. Вектор либеральных настроений, который после Великой депрессии заметно сдвинулся влево, в результате Второй мировой войны устремился еще левее. Приверженцам трех основополагающих идей классического, правого либерализма пришлось существенно поменять их процентное содержание в собственных политических программах. Прежний сверкающий идеал правых либералов – маленькое, слабое государство, компетенция которого ограничена исправным исполнением полицейских обязанностей, заметно сник и съежился, разом потеряв былую привлекательность. Правительства ведущих капиталистических стран примеряли на себя гораздо более широкие полномочия, включающие элементы экономического планирования и механизмы перераспределения национального продукта с помощью высокой ставки подоходного налога. Сами ортодоксальные представители классического либерализма, хотя на словах и продолжали оставаться противниками активного вмешательства государства в экономику, однако и они при этом стали признавать за государством организующую роль, которая должна была, во-первых, содействовать конкуренции, а во-вторых, своевременно пресекать случаи и попытки частного протекционизма и коррупции. Съежились также и две другие светлые идеи классического либерализма – идея о безграничной свободе личности и идея спонтанного порядка. Либеральный агитпроп, разумеется, продолжал эти идеи активно навязывать всему миру. Однако при этом в практику либерализма пришло понимание того обстоятельства, что спонтанный порядок в политике и экономике, наряду с идеей полной свободы индивида, неотвратимо возвращает общество к свободе пещерного человека: у кого крепче рука и тяжелее дубина – тот и есть богом-при-родой избранный победитель, успешно преодолевший все этапы естественного отбора.

Под угрозой быть погребенными под собственными призывами к абсолютной свободе и в осознании того факта, что либерализм, принимающий во внимание только рациональные достижения передовой науки, без учета традиционных ценностей – морали, совести, милосердия, может снова зайти слишком далеко, практически все правые либеральные течения значительно снизили свои притязания на абсолют свободы как экономической, так и политической. Даже в колыбели классического экономического либерализма, Великобритании, правительством стала проводиться активная социальная политика. Позиции же левого либерализма – коммунистов, социал-либералов и социал-демократов – после Второй мировой войны значительно усилились. На завершающем этапе войны и немногим менее года до своей смерти президент США Франклин Рузвельт в своем послании к Конгрессу в рекомендательной форме изложил второй Билль о правах. Этот билль предусматривал государственные социальные гарантии всем американцам, включающие право на достойно вознаграждаемый труд, право каждой семьи на собственное приличное жилище, право на современное медицинское обслуживание и поддержание крепкого здоровья, право на достойную социальную пенсию по старости, инвалидности, пособия по случаю болезней и безработицы, право на хорошее образование. Другими словами, Рузвельт внес на повестку дня самой развитой капиталистической страны мира план реализации чисто социалистических принципов, которые в общих чертах были воплощены в жизнь в позднем СССР. Таким образом, теория и практика либерализма во время и особенно после Второй мировой войны претерпевала значительные изменения. Левые либералы, ставшие играть заметную политическую роль и в других развитых капиталистических странах, провозгласили лозунг построения «государства всеобщего благосостояния», который был реализован на практике во многих европейских государствах. Среди них нужно особо выделить скандинавские страны, как наиболее успешно справившиеся с этой задачей.