Мэйфейрские ведьмы - Райс Энн - Страница 111

Дейрдре присела на скамью. На фоне царившего вокруг тенистого полумрака отчетливо выделялось ее белое платье, а на груди ярко сверкал изумруд.

«Будь осторожен, Лайтнер, – сказал я себе. – Ты в опасности».

– Мистер Лайтнер, – заговорила Дейрдре, как только я сел напротив, и посмотрела мне прямо в глаза, – скажите же наконец, что вам нужно.

– Мне известно многое о вас и вашей семье, Дейрдре, – ответил я, – о вашей матери, о ее матери, о матери ее матери… и так далее. Исторические факты, семейные тайны, генеалогия, слухи, сплетни… – словом, я владею разного рода информацией, поверьте. В Амстердаме есть дом, на стене которого висит портрет женщины, вашей родственницы. Ее звали Дебора. Это она несколько столетий тому назад купила у голландского ювелира изумруд, который вы носите сейчас на шее.

Мне показалось, что мой рассказ ничуть не удивил Дейрдре. Ни слова не говоря, она продолжала смотреть на меня изучающим взглядом, словно пытаясь понять, не обманываю ли я ее и нет ли у меня каких-либо недобрых намерений. Я же в тот момент не испытывал ничего, кроме невероятного потрясения: «Я беседую с Дейрдре Мэйфейр! Я наконец-то сижу рядом с Дейрдре Мэйфейр!».

– Скажите мне, Дейрдре, – нарушил я затянувшееся молчание, – хотите ли вы узнать все, что знаю я? Интересно ли вам взглянуть на письма человека, который любил Дебору? Хотите ли услышать правду о том, как умерла одна из прародительниц вашего рода и как ее дочь пересекла океан и поселилась на Сан-Доминго? В день ее смерти Лэшер обрушил на поселение страшный ураган…

Я резко оборвал себя едва ли не на полуслове, как будто во рту вдруг пересохло, ибо Дейрдре внезапно переменилась в лице. Поначалу я решил, что оно искажено яростью. Но нет, столь неожиданную смену выражения вызвала жесточайшая внутренняя борьба.

– Мистер Лайтнер, – шепотом произнесла она. – Я ничего не хочу слышать об этом. Более того, я стремлюсь забыть даже то, что сама знаю. Я приехала сюда, чтобы освободиться от всего этого.

– Понятно…

Что еще мог я в тот момент ответить? Я чувствовал, что Дейрдре понемногу успокаивается, в то время как меня охватила полнейшая растерянность.

– Мистер Лайтнер… – На этот раз паузу прервала Дейрдре. Голос ее звучал ровно, однако в нем явственно ощущалось волнение. – Мистер Лайтнер, тетя говорит, что вы проявляете повышенное внимание к нашей семье, потому что считаете, что мы не такие, как все остальные люди. Что вы из чистого любопытства готовы заставить нас творить зло. Нет-нет, поймите меня правильно: она имеет в виду лишь то, что вы, постоянно упоминая о зле и пороке, способствуете порождению и укреплению их в наших душах. Что ваши исследования возрождают к жизни злонамеренные устремления.

Прекрасные голубые глаза Дейрдре молили о понимании. И в то же время весь ее облик был исполнен спокойного достоинства и удивительного хладнокровия.

– Точка зрения вашей тети мне вполне ясна, – сказал я.

Откровенно говоря, я был поражен. Поражен тем фактом, что Карлотта Мэйфейр знала не только, кто мы, но и чем занимаемся, пусть даже отчасти. А потом я вспомнил о Стюарте. Он, несомненно, разговаривал с ней. И теперь я имел тому доказательство. Эта и тысячи других мыслей теснились в моей голове.

– Вы в чем-то сродни спиритуалистам, мистер Лайтнер, – все тем же ровным, благожелательным тоном продолжила Дейрдре. – Они вызывают духов давно умерших предков и, несмотря на все свои благие намерения, только укрепляют силу демонов, о которых на самом деле мало что знают…

– Да-да, я отлично понимаю, о чем вы, поверьте, я понимаю. Но мне хотелось лишь дать вам информацию, поставить в известность о том, что, если вы…

– Но все дело в том, что мне это не нужно. Я хочу навсегда забыть о прошлом… – Голос Дейрдре утратил прежнюю уверенность, в нем чувствовалось, легкое замешательство. – Я решила никогда не возвращаться домой…

– Что ж, очень хорошо, – ответил я. – Теперь мне все ясно. Но… Сделайте одолжение, запомните мое имя. Вот моя визитная карточка с номерами телефонов. Постарайтесь запомнить их. И если я вам понадоблюсь… Если вы когда-нибудь будете нуждаться в моей помощи… Пожалуйста, позвоните.

Она взяла визитку, долго и внимательно изучала ее, а потом положила в карман.

А я вдруг поймал себя на том, что не могу оторвать взгляд от ее огромных невинных голубых глаз и безуспешно пытаюсь выбросить из головы мысли о скрытом под платьем прекрасном юном теле и великолепной груди. На прячущемся в тени лице Дейрдре явственно читались печаль и сочувствие.

– Он дьявол, мистер Лайтнер, – прошептала она. – Истинный дьявол…

– Но зачем же тогда вы надели этот изумруд, дорогая? – не выдержав, спросил я.

С легкой улыбкой Дейрдре коснулась рукой драгоценности, а потом крепко сжала ее в пальцах и резким движением оборвала цепочку.

– Только по одной причине, мистер Лайтнер. Это был самый простой способ принести его сюда, то есть вам. Вот, возьмите.

Она слегка наклонилась ко мне и уронила кулон прямо мне в руки.

Я смотрел и не верил своим глазам: на моей ладони лежал знаменитый изумруд Мэйфейров! И тут, даже не успев подумать, я неожиданно для себя воскликнул:

– Но ведь он же убьет меня, мисс Мэйфейр! Он убьет меня и заберет обратно кулон!

– Нет! Он не сможет это сделать! – Дейрдре смотрела на меня и словно не видела; лицо ее при этом утратило всякое выражение.

– Конечно же сможет, – ответил я, испытывая безмерный стыд за свои непроизвольно вырвавшиеся слова. – Дейрдре, пожалуйста, позвольте мне рассказать вам все, что мне известно об этом призраке. Позвольте рассказать, что мне известно о тех других, кто, подобно вам, способен видеть такого рода вещи. Ведь вы отнюдь не единственная. И не должны бороться в одиночку.

– Боже мой, – едва слышно прошептала Дейрдре и на мгновение закрыла глаза. – Нет, он не сможет, не сможет… – повторила она, однако уже без прежней уверенности. – Я не верю, что он на такое способен.

– И все же я рискну, – сказал я. – Рискну взять изумруд. Некоторые люди обладают, если можно так выразиться, собственным оружием. И я могу помочь вам понять, в чем состоит ваше. Тетушка не пыталась это сделать? Скажите, как мне поступить?

– Уезжайте! Пожалуйста, уезжайте! И никогда больше не заговаривайте со мной об этом!

– Дейрдре, а он способен заставить вас видеть его, если сами вы того не желаете?

– Прекратите, мистер Лайтнер. Если я не буду вспоминать о нем, не буду говорить о нем, если я откажусь смотреть на него, тогда, возможно, он…

– А каково ваше желание? Чего хотите вы – сами для себя?

– Жизни, мистер Лайтнер. Нормальной жизни. Вы даже представить себе не можете, как много значат для меня эти слова. Я хочу жить, как живут все, как живут девочки, мои соседки, – хочу, чтобы у меня были плюшевые медведи, хочу целоваться с мальчиками на заднем сиденье автомобиля… В общем, хочу просто жить.

Она выглядела такой расстроенной, такой несчастной, что и сам я начал терять самообладание. А это было опасно. Очень опасно. Я не имел права позволить себе расслабиться. И к тому же в руках моих до сих пор оставался изумруд. Проводя большим пальцем по его граням, я отчетливо ощущал твердость камня и исходящий от него ледяной холод.

– Простите меня, Дейрдре. Пожалуйста, простите. Я виноват, что потревожил вас. Нарушил ваш покой. Я так виноват…

– Мистер Лайтнер, можете ли вы прогнать его? Способны ли вы, обыкновенные люди, заставить его уйти? Тетя говорит, что нет, что это под силу только священнику. Но святой отец не верит в его существование. А без веры невозможно изгнать демона.

– Если я правильно вас понял, Дейрдре, он священнику не показывается.

– Нет, – с горечью ответила она, и по губам ее скользнула легкая улыбка. – Да и что толку, если бы он и показался? Ведь это не какой-нибудь слабосильный демон, которого можно испугать и прогнать с помощью святой воды или молитв Святой Деве. Он только посмеется над ними.