Наместный маг 2 (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 7

7

– Ай-ай-ай! – закивал и осуждающе погрозил пальцем Лукаша Песту. – В чем твоя ворожба сильна, Пест? Что умеешь так, что не один маг, окромя учителя твоего, повторить не может?

– Ну, врачевать себя могу...

– Ой ли? – с хитрым прищуром спросил Лукаша. – А ну! Глянь на руку свою! Глянь, глянь... А теперь ноготь свой толкай, чтобы вырос он длинным, с палец длиной... Толще делай его! Толще!..

Пест сначала не понял, чего хочет домовой, но потом... Ногти под взглядом Песта начали расти и утолщаться. И чем дальше, тем сильнее ноготь становился похож на хищный коготь.

– Эту, Пестушка, ворожбу метаморфизмом именуют. Маги, что им владеют, вперед свое тело меняют. Они из тела своего и оружие сделать могут, и другой артефакт какой...

– А ты откуда знаешь? – спросил Пест, не отрывая взгляда от своей руки, которая обзавелась мощными и хищными когтями.

– А я сдуру, пока ты учебой занят был в городище, в библиотеку нос сунул. Много книжек я перечитал, пока там ходил. Я-то думал, что найду там слово за поля и посевы, а там только за ворожбу, за цветки да травы, для волшбы пригодные. Там с мужиком бородатым и свел знакомство, – Лукаша усмехнулся, когда вспомнил библиотекаря, с которым они провели не один вечер в спорах и беседах. – Умный мужик, но дурак!

– Это как? – не понял Пест.

– Знает много и разбирается в том, что знает. Однако не разумеет, как хлеб печь или вкусную похлебку сварить, – домовой пожал плечами, словно объяснял элементарные вещи. – Он за ворожбу все назубок помнит, а сколько навозу коровьего надо на аршин поля – ведать не ведает!

Пест хмыкнул, представив ступор библиотекаря.

– Тот мужик меня сам учуял, когда я по книжным полкам шастал. Сигнализация бунтовать у него начала. Говорила, что в хранилище проникли, а там только я. Вот он с хитрым артефактом носиться по хранилищу начал, а потом давай звать меня, мол, "выходи, ворюга"!

– А ты?

– А что я? Я ему в ответ, мол, "Сам дурак!"

– А он?

– А он давай кричать, мол, "Государев сыск позову! Выходи, ворюга!"

– Ну! И?

– А я что? Я ж чужого в жизни пальцем не коснулся!

– И ты вышел? Сам показался?

– Не, сначала я ему том "О влиянии созвездий и циклов Луны на процесс роста Солнечного Висима" скинул на ногу... По-моему, 7-ой том... или 5-ый? – задумчиво ответил Лукаша. – У того тома железом обложка оббита была... Точно седьмой!

– Погоди, так тот погром в библиотеке...

– Не, то не я! То государевы сыскатели библиотеку разворотили, мужик тот меня не нашел и государев сыск позвал...

– Заварил ты кашу! А причем тут метамофор...

– Метаморфы, – поправил Лукаша Песта. – А ты сам не понял? Ты из себя артефакт сделать попробуй! Ежели тебя не кусок кости ящерицы звать будет, а твоя плоть? Ежели ты своим же ухом слушать будешь, или своим же глазом?

Пест начал разминать кисть. Воспоминания об отрубленных пальцах не оставляли его.

– Больно будет, но для дела можно и потерпеть...

– Ты бы с Чертом за такой артефакт поговорил. Он о таких делах больше меня знает, – Лукаша поднялся с крылечка и, сняв шляпу, собрался в дом. – Тут с кондачка не решить вопрос, тут надо все обдумать, но то, что артефакт из плоти своей делать – это к гадалке не ходи...

Восточные вольные земли.Село Куприян

 – Ну, Черт! Не дай Единый не выйдет! – шевеля одними губами, говорил Пест. – Я тебя точно «Печатью света» приложу, раз пять, чтобы неповадно было...

Пест стоял перед огромной толпой. В передних рядах толпы стояли только мужики. Все как один были с большими густыми усами. Даже еще молодые парни щеголяли еще жиденькими, но усами.

Между Пестом и толпой вышел мужик в белоснежной рубахе и широких штанах.

– С чем пожаловал, Пест-ведун? – спросил он, подкрутив правый ус и уперев руки в пояс.

– За словом своим пожаловал я! – громко произнес Пест, так, чтобы его было всем слышно. – Слово дал я, что за оплату учебы в Академии мажеской быть мне магом наместным среди сел Ведичей, Куприян и Дорожичей! А нынче к вам я пришел, чтобы знак свой оставить. Тем знаком, коли беда случиться, меня звать будете.

– Прямо так и звать? – с сомнением спросил староста Куприян. Он хмурился и накручивал правый ус в недоверии.

– Прямо так и звать, а когда надо будет – то и слово молвить. Коли придётся, то и казать знаку будете, как глазу моему... А уж как до вас добраться, то моя ворожба будет, – Пест протянул руку старосте Куприян, но тот не спешил ее жать.

– А что можешь, Пест-ведун? – с сомнением спросил староста.

– Ведовское дело мое... – начал перечислять Пест. – Врачевать могу, да с тварью какой справлюсь, ежели сами не сдюжите. Знак войны мажеский на мне есть. Третьего рангу.

Мужики за спиной старосты загомонили, а сам староста нахмурился, начав еще сильнее крутить правый ус, который уже и без того торчал почти вверх.

– Добре? – спросил староста, оглядываясь на мужиков позади себя.

– Добре!

– Добре, чего тут думать!

– Добре! Славный ведун!

После того, как гомон ответов мужиков стих, староста взглянул на Песта. Тот так же продолжал стоять и протягивать руку. Староста подошел к Песту и пожал руку, негромко произнеся:

– Добре, Пест! Под тобой ходить будем! – староста указал на дом с резными ставнями и наличниками. Но молодой ведун не спешил отпускать старосту. Наоборот, он ухватил руку старосты второй рукой. Подойдя вплотную к старосте, он прошептал тому на ухо.

– Сие есть плоть моя. От нее не отрекаюсь я! – Пест глубоко вздохнул, начав гонять магию жизни по своей руке, которую жала рука старосты. – Ежели худо станет – режь ее, как врага села своего. Боль ту я почую как свою, и знать буду, где меня режут. Тогда и помощи моей долго ждать не придётся... Коли беды не будет, но слово и совет с меня потребуется – ты знак мой погладь и слово ему молви...

Пест отстранился от старосты и тот почувствовал, как мокнут штаны в районе колен. Староста опустил взгляд и увидел свои штаны, перепачканные в крови. Кровь брызгала струей из культи Песта. В руках старосты осталась его кисть. На тыльной стороне кисти красовалась ушная раковина. Ошарашенный староста взял кисть в другую руку. В ладони Песта сквозь разошедшуюся кожу стал виден глаз, который смотрел на старосту.

Послышался гомон мужиков, тихий стон женщины и неуверенный лай собаки где-то вдалеке. Бледный староста обернулся к сельчанам, держа в руках кисть Песта. На ладони был четко виден глаз. 

***

Пест смотрел в глаза-блюдца старосты Воржских рыбаков. Эти глаза переводили взгляд с кисти Песта, оставшейся у него в руках, на самого Песта, который, закусив губу, затягивал магией рану культи. В этот раз крови было не в пример меньше.

Пест стоял почти впритык к старосте. Он приблизился еще сильнее и шепотом произнес ему на ухо:

– Сие есть плоть моя. От нее не отрекаюсь я! – Пест облизал пересохшие губы, начав уже как обычно гонять магию жизни по своей руке. – Ежели худо станет – режь ее, как врага села своего. Боль ту я почую как свою, и знать буду, где меня режут. Тогда и помощи моей долго ждать не придётся. Коли беды не будет, но совет или слово с меня потребуется – ты знак мой погладь и слово молви ему.

Рыбак сглотнул и начал что-то говорить, но Пест его не слышал. Все вокруг вмиг стало черно-белым и немым. Ни одного звука. Он сделал пару шагов назад, и его начала заполнять непонятная тревога. Глаза бегали по обеспокоенным лицам Воржских рыбаков. Староста продолжал что-то говорить, но потом начал хмуриться.

– Беда... беда дома, – начал бормотать Пест. Он еще ничего не слышал, но мысль, носившаяся в голове как шальная, не отпускала. Он посмотрел в лицо старосте и произнес. – Беда у Ведичей...

Староста сначала пытался о чем-то спросить Песта, но не получив ответа принялся раздавать команды мужикам. Те стали срываться с места и разбегаться по селу, по одним им ведомым делам. За ними зашевелились женщины и старики, также пришедшие засвидетельствовать смену хранителя деревни. Спустя пару минут рыбаки начали возвращаться с короткими клинками, луками, пращами и колчанами стрел.