Баллада об украденном козле - Искандер Фазиль Абдулович - Страница 1

1

Искандер Фазиль

Баллада об украденном козле

Пока не напьются мои быки (одры! В заготовку пора),Мы будем курить и чесать языки, пока не спадёт жара.Мы будем курить табак городской, которому нет цены…Так вот что случилось над этой рекой за год до русской войны.То было лет пятьдесят назад, но я говорю всегда:— Да здравствует крупный рогатый скот, а мелкий скот — никогда.Вот так же слева шумел Кодор, но я ещё был юнцом,Вот так же мы в горы стадо вели (мир праху его!) с отцом.За веткой черники… Эх, губошлёп… я приотстал слегка.Но вот вылезаю я на тропу и вижу издалекаЧужой человек волочит козла… из нашего стада козёл.Я сразу узнал козла своего, узнал и того, кто вёл.Когда-то он в доме гостил у нас. Скрывался. Полуабрек.Не то из Мингрелии беглый лаз, не то цебельдинский грек.Но мы не спросили тогда у него: Кто он? Куда? Зачем?Право гостей говорить и молчать не нарушалось никем.— Стой, — говорю и навстречу ему, — это наш, — говорю, — козёл.Ты, помнишь, когда-то гостил у нас, ты с нами садился за стол.Но мы не спросили тогда у тебя: Кто ты? Куда? Зачем?Право гостей говорить и молчать не нарушалось никем.Но он усмехнулся в ответ и сказал, тряхнув на плече ружьё:— Право моё за правым плечом, и то, что я взял — моё.Мало ли где я гулял и пил, и съеденный хлеб не клеймо.А то, что я съел у отца твоего, давно превратилось в дерьмо.Как пёс на поминках блевотой давясь, я вылакал этот стыд.Что делать! Когда говорит ружьё, палка в руке молчит.Но всё же я снова напомнил ему: ты с нами садился за стол,И мы не спросили тогда у тебя, куда и зачем ты шёл.Но он толкнул меня и сказал: — С дороги, иначе конец!Не досчитает не только козла к вечеру твой отец.Потом он ударил козла ремешком и стал опускаться в падь.Что делать, когда говорит ружьё, палка должна молчать.Но он не знал, что навстречу ему товарищ идёт с ружьём.«Ну, что ж, — я подумал, — спускайся вниз, а мы наверху подождём.»Пожалуй, он слишком много сказал про стадо и про отца,Но раз он такое всё же сказал, я дело довёл до конца.И вот, когда он спустился вниз (внизу шумела река),Навстречу товарищ спускался с горы, я видел издалека.Я всё, что надо ему прокричал, я был опозорен и зол,И голос мой, скрытый шумом реки, над вором, как ворон прошёл.Короче, когда я спустился вниз, всё было готово там.Стоял он, словно в петле повис, и руки держал по швам.А рядом товарищ сидел с ружьём, в тени постелив башлык.У ног чужой винтовки затвор, как вырванный прочь язык.Я бросил палку, винтовку поднял, на место вложил затвор.— Теперь, — говорю я, — тебе молчать, а мне вести разговор.Я снял ремешок с моего козла и бросил ему: — Держи!И если чёрта скрадёшь в аду, своим ремешком вяжи.Так, значит, съеденный хлеб не клеймо и право за тем, кто сильней?Право твоё за правым плечом, я буду стрелять левей.Ослепнув от страха, попятился он к обрыву за шагом шаг.Туда, где давясь камнями, поток скатывался во мрак.Я мог бы выстрела и не давать, единственного того,Но я перед богом хитрить не хотел, я выстрелом сбросил его.С тех пор немало воды утекло, окрашенной кровью воды,Я знаю меру своей вины и меру своей правоты.В меня стреляли, и я стрелял и знал предательский нож,И смутное время меньшевика, и малярийную дрожь.В меня стреляли, и я понимал, что это вернётся опять,Что будут стреляющих из-за углов из-за угла убивать.Конечно, что такое козёл? Чесотка да пара рогов.Но честь очага дороже зрачка, наш древний обычай таков.И если ты вор, живи, как вор, гони табуны коней,Но в доме, который тебя приютил, иголку тронуть не смей.С тех пор немало воды утекло, взошло и ушло травы.Что ж, родины честь и честь очага не так понимаете вы.У каждого времени есть своё, которое будет смешным,Но то, что завтра будем смешным, сегодня не видят таким.Мы гнали водку из диких груш, вы — свет из дикой воды,Но и тогда не пили из луж идущие вдоль борозды.Два главных корня в каждой душе — извечные Страх и Стыд.И каждый Страх, побеждающий Стыд, людей, как свиней, скопит.Два главных корня в каждой душе среди неглавных корней,И каждый Стыдом побеждающий Страх, хранит молоко матерей.Что ж, древний обычай себя изжил, но тот ли будет рабом,В котором сначала кровь из жил, а доблесть уходит потом?!Пусть родины честь и честь очага не так понимаете вы,Но если сумеете так же хранить, вы будете вечно правы.Но правом своим и делом своим вам незачем нас коритьМы садим табак, мы сушим табак, так что ж нам не закурить.