Психоэнергетическая защита. Справочник - Ключников Сергей Юрьевич - Страница 18

18

Снова был он один в пустоте и безлюдье, небо над ним было покрыто мглою, а внизу простирались бескрайние водные пространства. Но потом Маркандея увидел маленького мальчика, спящего на ветви баньянового дерева. Ослепительное сияние исходило от него, и Маркандея закрыл глаза руками, не в силах смотреть на божественное дитя.

"Я уже видел прежде этого мальчика, в этом нет сомнения", — подумал Маркандея и подошел ближе. Вдруг он услышал голос: "Не бойся, Маркандея, дитя мое! Ты можешь приблизиться ко мне".

"Кто ты, дерзкий, обратившийся без почтения к старцу, прожившему много тысяч лет и исполнявшему суровые обеты? — спросил разгневанный мудрец. — Даже Брахма воздает мне должные почести, именуя меня долговечным. Или ты ищешь гибели своей?"

Мальчик отвечал ему, улыбаясь: "Сын мой, я — древний Пуруша, твой прародитель. Я — Вишну-Нараяна, которому принадлежит эта вселенная, созданная мною и заключенная во мне. Сын Кашьяпы и Адити, избавивший мир от власти асура Бали, — лишь одно из моих воплощений. Много раз нисходил я на землю в разных обликах, чтобы спасти ее от зла. Рыба, спасшая Ману от потопа; Черепаха, что помогла богам добыть амриту из океана; Вепрь, извлекший землю из вод, Человеколев; Карлик; Парашурама, Рама; победивший Равану; Кришна — герой, избавивший землю от притеснений злого царя Касны; Будда, принесший на землю ложное учение, чтобы испытать благочестивых в истинной вере и отделить праведных от грешников, — все это мои аватары, мои нисхождения. Десятым моим воплощением на земле будет Калкин, — грядущий судия, который придет в час кончины вселенной.

Но не только эти воплощения, вся вселенная — солнце, луна и звезды, земля и море, страны света и годы — мое проявление, в них я создаю, сохраняю, уничтожаю самого себя. Я — Тримурти, единое божество в трех образах. Как Брахма — я создаю мир, как Вишну — храню его, как Шива его разрушаю.

Один год жизни смертных, о Маркандея, — это всего лишь день и ночь для богов. Двенадцать тысяч божественных лет, слагающихся из таких дней и ночей, — это один день жизни Брахмы, и в течение этого дня существует вселенная. Когда творец засыпает и наступает ночь Брахмы, вселенная гибнет. Ночь Брахмы длится столько же времени, сколько его день; когда

она минует и настает новый день, Брахма творит вселенную заново. О Маркандея, эта вселенная возникала и гибла не раз, и много раз она будет разрушаться и воссоздаваться снова. А жизнь Брахмы длится сто его лет.

День Брахмы, двенадцать тысяч божественных лет, составляют Махаюгу, Махаюга же — Великая юга — состоит из четырех юг — веков человечества. В начале творения наступает Критаюга, Золотой век, который длится четыре тысячи божественных лет. В эту югу люди рождаются добродетельными, на земле живут одни лишь праведные брахманы, неукоснительно соблюдающие закон, и священная корова Дхармы — Закона твердо стоит на всех четырех ногах. Потом наступает Третаюга, Серебряный век, который длится три тысячи божественных лет, а до него и после него проходит по триста божественных лет утренних и вечерних сумерек. В этот век добродетель на земле убавляется на одну треть, люди начинаю забывать о долге, и для поддержания дхармы вводится разделение на варны — сословия. В Третаюге Корова Закона стоит лишь на трех ногах. Двапараюга, Медный век, продолжается две тысячи божественных лет, и с ним смыкаются дважды по двести лет сумерек. Еще меньше становится добродетели в мире, колеблющемся между тьмой и светом, между злом и справедливостью. Люди, ослепленные дурными страстями, отвращаются от выполнения священного долга, и Корова Закона стоит на двух ногах. Наконец, наступает Калиюга, нынешний мрачный век, когда умножается безмерно порок на земле и в мире остается всего четверть дхармы. Оттого срок его краток — только тысяча божественных лет и дважды по сто лет сумерек. После него придет гибель погрязшего в грехе мира; страшный огонь, таящийся на дне океана, вырвется на поверхность и пожрет вселенную. А потом, когда минет ночь Брахмы, все начинается сначала.

Гибель вселенной и ее создание будут повторяться снова и снова в течение ста лет Брахмы. А когда исчезнет жизнь этого Брахмы, Господь сотворит нового Брахму, и все начнется сначала".

И Вишну сказал: "О Маркандея, от меня происходит все, что было, есть и будет. Повинуйся моим вечным законам и странствуй по вселенной, заключенный в моем теле Все боги. все святые и все живые существа пребывают во мне. Я — тот, кем проявляется мир, но чье волшебство проявления — майя — остается непроявленным и непостижимым" И он опять проглотил Маркандею.

И, оказавшись в знакомом мире, полном жизни, движения и света, Маркандея уже не знал, что же было сновидением, а что — явью. "Этот ли мир и я вместе с ним — лишь греза бога? — думал он. — Или та непроглядная тьма, где пребывает Нараяна, мне только приснилась?"

Сердце, п.219.

Много напряжения нужно, чтобы понять, насколько мировое положение связано с делами. Невозможно отделить, когда общее состояние равняется неслыханной битве, потому приказываю держаться неотделимо, проникаясь напряжением момента. Не отступать, но одержимых теснить дружно. Поистине темные пробуют усилить себя одержанием. Но такая метода не может длиться долго, ибо именно одержанием они разлагают самих себя. Ведь знаете, как одержание постепенно разрушает организм; неминуем паралич некоторых нервных центров. Потому так много полезного могут делать врачи, устремив внимание на одержание. Спросите врача Л. - не замечал ли он в глазах одержимых некоторые особенности? Ведь по глазам можно судить о двойственном существовании. Когда он ответит, скажу Мои поправки. Но не имею в виду только поверхностное явление вроде мутного или бегающего взгляда, нужно подметить и другие признаки. Можно отметить также признаки походки, голоса и даже изменения в весе. Не спрашивайте об этом психиатров, ибо они имеют закостенелые заключения, но врачи типа Л. могут подметить непреднамеренно. Между тем, как нужны эти наблюдения сейчас, когда одержание становится повальным заболеванием! Тучи сметливых духов чуют слабость сердец людей и устремляются яростно к завладению земным запахом.

Надземное, п.167.

Урусвати знает, что преследователи стремятся за Великими Учителями подобно пыли за всадником. Чрезвычайно поучительно наблюдать не только последователей Учителя, но и преследователей Его. Можно различить сущности, которые в ряде жизней упорно старались повредить добру, вносимому Учением.

Спросят — разве среди слоев Тонкого Мира такие преследователи добра не могут убедиться в тщетности своих мрачных усилий? Но их руководители не дремлют. Нужно понять древнейшее предание о демонах, закрывающих своими крыльями Свет от учеников. Поистине, и в низших слоях Тонкого Мира может происходить такое закрытие Света. Оно происходит и на Земле. Преследователи Учения Добра спешат вредить не только сознательно, они и невольно привлекаются к сильному магниту Учения, и тем яростнее безумствуют.

Примеры таких безумств можно наблюдать в веках. Разумные люди нередко спрашивали таких преследователей, — что заставляет их так свирепо и неуклонно поносить Учение, ненавистное им? Ответ был почти одинаков. Они утверждали, что не могут остановиться в своем поношении. Но такое устремление будет свидетельствовать об одержании.

Принято называть предателей Иудами, как символ одного из самых ярых предателей. Нужно посмотреть, не был ли Иуда и в прежних жизнях уже таким мрачным исполнителем зла? Нужно усмотреть, как в лучшие века Греции вползали ехидны предательства. Можно назвать их имена, но не полезно произносить слова, обозначающие лишь предательство. Нужно лишь твердо уяснить, что каждое великое Учение имеет предателей, за которыми торчат крылья демонов.

Урусвати недавно видела, как пытался приблизиться темный иерофант, но наши огненные стрелы отбросили его, и рука его получила печать молнии