Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш» 1939-март 1946 - Коллектив авторов - Страница 66

с небольшой бородкой .

В н ачале 1904 год а я получил выгодное предложение — выехать в Екате-

ринодар, на должность заведующего местным отделением Ростовской газеты

166 ___________________ ЛУБЯНКА. Сталин и НКВД - НКГБ - ГУКР «СМЕРШ». 1939 - март 1946

«Донская речь». Меня это предложени е вполн е устраивало, да и Жандарм-

ско е Управление в Ростове против Отъезда не возражало.

По приезд е в Екатеринодар, воспользовавшись официальным предлогом —

заде ржкой в получении столичных газет, в связи с начавш ейся русско-япон-

ской войной, я пос етил жанда рмско е уп равление и возобновил свои связи,

регуля рно встр ечаясь с адъютантом управл ения — молодым ч елов еком высо-

кого роста, в чине поручика , фамилии не помню.

Вначале я сообщил охранке , что пока еще ни с какими организациями не

установил связи , но коль скоро познакомлюсь с интересующими жандармов

лицами , тотчас же ей сообщу об этих лицах. Вскоре социал-демократами

была организована рабочая демонстрация во время обсуждения в городской

думе вопроса о бюджете. Я присутствовал на этой демонстрации в качестве

представителя печати и выдал затем охранке организаторов — писателя

ОЛИГЕРА и ссыльнопоселенца МАРТЫНОВСКОГО; первый из них был

арестован , а второй отделался обыском.

В ноябре 1904 года Екатеринодарский комитет РСДРП , с которым я уже

связался , поручил мне выступить на банкете, состоявшемся под председа-

тельством адвоката ШИРСКОГО. Я выступил на банкете с революционной

речью в присутствии незнакомого мне полицмейстера, который пытался ме-

ня зад ержать, но я скрылся через черный ход.

Опасаясь провала как провокатор, которому даже революционные речи

сходят с рук, я в ту же ночь выехал в Новороссийск, где пробыл 2—3 дня,

оттуда в Киев, от СМИДОВИЧА получил явку в Кременчуг, прожил там

около месяца и через Екатеринодар направился в Харьков, где по истечении

трех месяцев, в феврал е 1905 года, был ар естован.

В Харькове на допросе в жандармском управлении я выдал с анит арного

вр ач а ФИЛЬКОВУ, секрет аря комитет а РСДРП, присяжного поверенного

ШУСТЕРА, к которому я имел явку, членов РСДРП СМИРНИТСКУЮ, КУ-

ЧЕРОВА, БЕЛЯЕВА, показал о забастовке на Харьковском паровозостро-

ительном заводе и «Гельферихс-Саде», а также других предприятиях, сооб-

щил данные о рабочих кружках, которые я вел как пропагандист, расшифровал

нелегальную квартиру Харьковской социал-демократической организации.

На суде, состоявшемся в Екатеринодаре, в качестве свидетеля обвинения

выступил полицмейстер, присутствовавший в момент произнесения мною

речи, который, однако, в этот раз заявил, что фразы в моей речи «долой

самод ержавие!» он якобы не припоминает, и я был освобожден из-под стра-

жи за недоказанностью состава преступления.

В Октябрьские дни 1905-го года по заданию Кубанского комитета РСДРП(б)

я снова выступил с речью на демонстрации в том же Екатеринодаре, но и это

выступление, благодаря з абот ам обо мне охр анки, никаких последствий для

меня не имело.

В ночь на 9-е декаб ря 1905 года за участие в военной демонст рации я был

а рестован, но не жанда рмами, а военными властями, и сослан на 5 лет в

Ту руханский к рай. По пути из Омской тю рьмы, в которой я пробыл одну

ночь, я бежал, воспользовавшись чужим паспортом и крайне слабой поста-

новкой охраны заключенных. Паспорт н а имя ШЕВТУНОВА и форму зем-

лемер а я получил на явке у Омского социал-демократа; затем проехал через

Тюмень и Пермь в Москву.

Летом 1906 года я явился в Московское Охранное отделение, что на Гнезд-

никовском переулке. В Охранке я встретился с полковником фон КОТТЕН,

которому рассказал о себе и своих намерениях на будущее, заявив, что пока

думаю заниматься только литературной работой.

ДОКУМЕНТЫ

167

«Ну, вот и хорошо, — сказал полковник, — если же понадобитесь, мы вас

найдем» . Потом полковник спросил меня: «Как вы здесь живете?» Я сказал ,

что из Омска бежал с паспортом на имя ШЕВТУНОВА Аркад ия Н иколаев и-

ча . Полковник на это ничего не сказал , предупредив лишь меня , что в любое

время я могу быть вызван по делам охранки.

Ос енью 1906 года в связи с пр едстоящ ей конф еренцией московской орга-

низации РСДРП (б) меня действительно вызвали в охранное отделение и по-

ручили присутствовать на конференции и представить о ней подробную ин-

формацию , что я и сделал , сообщив впос ледствии охранке о выступ лениях

АЛЕКСИНСКОГО , ПОКРОВСКОГО и других ораторов, а также о прин ятых

конференци ей р еш ениях.

В 1906—1907 гг. я систематически освещал деятельность больш евиков так

называемого «Типографского экстерриториального района» Московской ор-

ганизации РСДРП(б), кн ижного склада «Весна», принадлежавшего Областному

и городскому Ком итетам парт ии, а также об участии большевиков в кампании

по выборам в Государств енную Думу.

По мо ему дон есению значительная часть литературы , предназначенной

к выборам в думу, была задержана и конфискована на Николаевском вокзале

в Москве .

В 1907 году я переменил свой паспорт на имя МАСЛЕННИКОВА Алек-

сандра Васильевича , сообщив об этом жандармскому управлению , и выразил

свое удивление по поводу того , что ко мне на квартиру , в мое отсутствие ,

надо полагать, без ведома охранки, явился околоточный надзиратель и при-

гласил наведаться в полицейский участок .

При мне в охранке стали наводить какие-то справки, а потом спросили:

«Какой же у вас тепе рь паспо рт?» Я сказал , что вынужден был в связи с визитом

околоточного надзи рателя выхлопотать себе новый паспо рт на имя МАСЛЕН-

НИКОВА , после чего жандармы к этому вопросу больше не возвращались.

В конце 1907 или в начале 1908 гг. я переехал в Петербург , где получил

работу в издательстве «Зерно» , у сына Московского домовладельца и нота-

риуса Михаила КЕДРОВА. В этот период я сообщал охранному отделению

(но не Петербургскому , а Московскому , с которым поддерживал постоянную

связь) об издательской деятельности большевиков и , в частности , о «Кален-

даре для всех» , а также о массовых выпусках , посвященных рабочему и

крестьянскому вопросам.

Летом 1909 года Московская охранка меня арестовала, обвинив в том, что

я ее обманываю, не все сообщаю, а один из присут ствовавших на допро се

жандарм ских офицеров заявил, что «я играю на две сто роны, о пу стяках до-

ношу, а главное о ставляю п ри себе».

Я на это ответил, что считаю такой упрек несправедливым, так как обо

всем, что становится мне известным , доношу охранке.

Так оно и было в действительности , придирчивость же московской охран-

ки я объясняю тем , что ее опережало Петербургское охранное отделение ,

имевшее своего опытного провокатора внутри издательства «Зерно» и в пар-

тийной типографии «Дело» по фамилии ШНЕЕРСОН.

Ввиду того что ШНЕЕРСОН имел возможность гораздо чаще в идеться