Штормовая волна - Грэм Уинстон - Страница 36

— Нет, если ты мне о них не расскажешь. Но раньше мы часто делились друг с другом своими трудностями и бедами.

— И ты считаешь, что у меня есть трудности и беды? Демельза это сказала?

— Разумеется, нет. И никогда не скажет. Но я заметила... или мне так показалось, что есть некое... напряжение. Я думаю... — Она похлопала Росса по руке и передвинула на столе несколько книг. — Вот ты, к примеру, Росс. Ты стал более... более беспокойным, чем за многие годы. Как будто вернулась твоя прежняя необузданность. Как в те дни, когда ты еще не был женат на Демельзе.

Росс засмеялся.

— Может, дело в том, что леопарда не отмыть от пятен. Надень на него шелковый фрак и панталоны, и он будет вести себя так, как диктуют обстоятельства. Но подобное поведение не длится вечно. Время от времени его природа восстает против этого, и он жаждет загрызть овечку. Леопарды охотятся на овец? В общем, ты понимаешь, о чем я.

— Да... о да. Я понимаю. Если дело в этом, то я понимаю. Но как это относится к твоей жизни с Демельзой? Мне бы не пришло такое в голову, учитывая характер Демельзы.

— Ты копнула слишком глубоко.

— Возможно, только у меня есть на это право.

— Право?

Верити улыбнулась.

— Что ж, в таком случае, я единственная, кто осмеливается.

— Нам стоит чаще встречаться, Верити. Ужасно, что всего восемнадцать миль полностью нас разделили. Приезжай и привози юного Эндрю. Он чудесный мальчик.

— Искать совершенства, Росс... в реальности это опасно, нам начинает казаться недостаточным то, что не вполне совершенно. Время небесконечно. В этом году мне исполнилось сорок...

Росс поставил на место несколько книг. На новой полке эти старые книги казались совсем потрёпанными.

— Ты знаешь, когда я родился, Верити?

— Ты? Приблизительно. А сам-то ты знаешь?

— Нет, мне не удалось найти запись. Меня крестили в январе шестидесятого, но родился я в декабре 1759 или в январе 1760 — понятия не имею.

— Всегда считала, что я на полтора года старше.

— Ты по-прежнему выглядишь на двадцать четыре.

— Что ж, благодарю. Иногда, должна признаться, мне тоже так кажется, а иногда совсем наоборот. Но я наслаждаюсь каждой малостью. Когда мои мужчины в опасности...

— Дорогая, я понимаю, как это для тебя тяжело.

— Я говорю не о себе, Росс, а о тебе. Неспособность к компромиссу — черта многих Полдарков. Это погубило Фрэнсиса.

— И может погубить меня?

Верити опять улыбнулась.

— Ты же знаешь, что я не это хотела сказать. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

— Прекрасно знаю, — согласился Росс. — Но кое-что случилось, Верити. Да, я знаю, это мелочи, мелочи по сравнению с действительно важным, и лучше нам обоим это забыть, и многое и впрямь забывается. Но время от времени просто не удается сдержать свои чувства, и вдруг мысли и эмоции затапливают тебя, как... как штормовая волна. И так трудно, порой очень трудно контролировать эту волну.

Глава третья

В середине января Демельза получила письмо от Кэролайн.

Дорогая!

Я каждую неделю пишу моему другу доктору Энису и надеюсь, он передает мои теплые пожелания вам обоим. Не знаю, чего я достигла, перебравшись в Лондон и оказавшись в изоляции от большинства тех, кто мне не безразличен, но это своего рода способ забыть ту жизнь, которая связана с Сарой, хочу я того или нет. После трудностей брака с Серьезным человеком и жизни среди людей, заметных во всех смыслах, в легкомысленной жизни лондонского общества легко потерять представления о реальности. Я встаю в одиннадцать, завтракаю в полдень, гуляю и сплетничаю в домашнем платье или дезабилье до шести, потом обедаю, а затем готовлюсь провести вечер в театре или за картами. И кажется, будто жизнь почти бесконечна, но в ней так мало воздуха и совершенно нет глубины!

Да, но есть и другая сторона Лондона. Это место, где можно найти самое лучшее среди такого разнообразия. Люди искусства, литературы, науки, медицины, чистого интеллекта — все они здесь, а если кто-то родился в другом месте, то приехал сюда жить и работать. И я действительно считаю Лондон центром вселенной. Итак, хотя моя текущая жизнь скорее тяготеет к первому аспекту, чем ко второму, время от времени я получаю Компенсацию, которую нельзя игнорировать.

Дорогая, когда Росс приедет в Лондон? Как я поняла, он еще не прибыл, иначе бы зашел. Надеюсь, ваша шахта после периода выздоровления обрела полное здравие, а значит теперь ее богатства могут добывать и другие, менее значительные смертные.

Демельза, почему бы тебе не приехать в Лондон? Ты вроде бы говорила, что никогда здесь не бывала, и я с радостью встретила бы тебя и показала всё, что нужно увидеть. Скажи Россу, чтобы взял тебя с собой. Если бы ты приехала с ним раньше, то сидела бы без дела, пока он занят в Вестминстере. А теперь всё не так. Я была бы рада тебя занять. В конце концов, иногда кажется, что мне необходим человек вроде тебя в качестве ориентира, чтобы понимать истинную важность событий.

Гораций счастлив оказаться в доме моей тетушки, он подружился с ее двумя королевскими спаниелями. Но всё-таки мне кажется, что, несмотря на первоначальную ревность, он скучает по моему другу доктору Энису.

Как и я.

Но я пока еще не излечилась.

Нежно целую всех вас.

Кэролайн

Прочитав письмо, Росс спросил:

— Ну, так и что ты решила?

— Насчет чего?

— Насчет поездки в Лондон, разумеется. У Кэролайн просто талант указывать на очевидное, когда другие почему-то это упускают.

Демельза подобрала упавшие на стол капельки воска.

— Когда ты собираешься ехать?

— Должен был еще месяц назад, но я не тороплюсь. Здесь мой дом. Хотя... если я вскоре там не появлюсь...

— Так ты вернешься на Пасху или останешься там?

— Останусь. Раз уж я полностью пропустил осенние заседания, то было бы неправильным появиться на несколько недель и тут же вернуться в Корнуолл.

Демельза огляделась. Ее брови собрались на переносице.

— Я не смогу остаться так надолго, Росс. Дети.

— Ты можешь поехать со мной и вернуться на Пасху.

Она снова задумалась. Предложение исходило от Кэролайн, не от него. Если бы это предложил сам Росс, всё было бы по-другому.

— Джереми еще кашляет. Я знаю, скорее всего, это чепуха, но мне хотелось бы за ним приглядывать.

— Ты рискуешь тем, что мне придется выгнать из своих апартаментов очередную порцию шлюх.

— А ты — тем, что тебя обзовут дрянными словами.

— Да... Так ты рискнешь?

— Могу я поехать, когда закончится лето? Я страшно хочу увидеть Лондон. Но в сентябре или октябре, тогда работы в саду и в поместье в основном закончены. И тогда я могла бы остаться до Рождества.

— Кэролайн там может уже и не быть.

— А у меня такое чувство, что будет, — ответила Демельза.

Росс уехал в Лондон двадцать восьмого января. Он отправился тем же путем, как и возвращался в мае — на почтовой карете до Сент-Блейзи, а потом на корабле из Фоуи до Тилбери. Во время войны плавание по Ла-Маншу стало опасным, но при хорошем ветре так было быстрее, а Россу больше нравилась качка, чем бессмысленная тряска в карете.

После его отъезда дом казался пустым, как склеп. В прошлые годы он тоже уезжал, когда обучал ополчение, но это лето и осень в основном провел дома, занимаясь шахтой. Демельза не раз пожалела о своем решении остаться в Корнуолле, но никак не могла определиться, как она к этому относится, и потому подумала, что лучше оставить всё как есть. После смерти Хью Армитаджа в отношениях с Россом уже не было прежней легкости. Любовь и смех, как она поняла еще раньше, могут существовать пусть и не на совсем поверхностном уровне, но и не идти из глубины. Так было пять лет назад, повторилось и теперь. Она как никогда стремилась стать с Россом единым целым, как бывало в прежние времена. Но когда этого не стало, появилась огромная трещина.