Штормовая волна - Грэм Уинстон - Страница 58

Ему нравилось ехать в темноте. Ещё нет девяти, но Грамблер почти уснул. В окне Джуда мелькнул свет, и Росс подумал — неужели старика до сих пор обзывают Джудом Сардиной? Росс решил, что когда-нибудь проведет дорогу через заросли дрока, вереск и неглубокие овраги, и по пути в Нампару незачем будет делать такой круг.

Когда он поднимался к Уил-Мейден, дорогу перебежал барсук, и Шеридан испуганно дёрнулся. Звякнула седельная сумка. Джака шарил по ней взглядом, когда она лежала между ними на столе, пока его не отвлекли обвинения Росса. Куча денег на дороге в ночи — хороший улов для любого вора.

Рядом послышался звук шагов, и Шеридан снова шарахнулся. Росс сжал кнут, но это оказалась всего лишь побеспокоенная им юная пара, лежащая в зарослях дрока. Они поспешили убраться, пока их не узнали.

Как вышло, что Оззи сбросила лошадь? Надо отдать этому человеку должное, в седле он чувствовал себя увереннее, чем на кафедре. Мертвец на дороге, повисший в стремени. Сожжённый дом. Рухнувший банк, сломленный порядочный человек. Всё это случилось, пока он болтался в Ла-Манше, направляясь домой. Теперь надо попытаться исправить то, что вряд ли возможно исправить. Вся королевская конница и вся королевская рать...

Он проехал мимо своей шахты, пока еще наполовину разрушенной. Жизнь — азартная игра, и даже самый осторожный и крепко стоящий на ногах человек ходит по канату обстоятельств, и даже самая легкая вибрация может его сбросить. Мы живем себе, чувствуем себя в безопасности, думаем, будто мы кое-что значим в мире, и вдруг — фьють, и мы ничто.

В Нампаре светились окна, у двери в гостиную ждала Демельза. Она посмотрела на него, и он улыбнулся. Демельза забрала его плащ и шляпу и помогла снять сапоги. Но ни о чём не спросила.

— Я ждала тебя с ужином, — сказала она, — всё горячее, только дай мне пять минут.

— Конечно.

Но когда принесли ужин, Росс почти ничего не ел.

— Ты не голоден?

— Просто устал. Устал говорить, устал спорить, устал задавать вопросы и ездить верхом.

— Съешь хоть что-нибудь.

— Нет, — сказал Росс, — я хочу только тебя.

В четверг, в знак признательности за работу и поддержку, Росс устроил праздник для рабочих с шахты. На вершине подъемника подняли старый флаг, принадлежавший ещё Джошуа Полдарку. К полудню работавшие под землёй шахтеры поднялись наверх и больше не спускались. Они выстроились в очередь возле конторы, где капитан Хеншоу вел счета. Росс стоял рядом с Хеншоу, разговаривал с каждым получающим жалование шахтёром и выдавал дополнительные два шиллинга «за терпение». Он рассказал им, что банк Паско закрыт, но, возможно, откроется снова, и шахта в любом случае в безопасности. Может, в ближайшие несколько месяцев придётся ввести некоторые ограничения, но, если все станут держаться вместе — тревожиться не о чем.

Выходной застал шахтеров врасплох, но вскоре они поняли, как им воспользоваться. Собрали шестипенсовики, и двух человек отрядили за бочонком пива к Салли Треготнан. Поскольку день стоял пригожий, все решили устроить пирушку в Нампаре, а не разбредаться по разным пивным. Несколько человек наломали старых балок из крепи — после несчастного случая их валялось полно, поскольку древесина слишком вымокла, чтобы ее использовать для подпорок, но уже достаточно подсохла на морозном воздухе — и разожгли огромный костер, потрескивающий и время от времени плюющийся искрами, пламя взметнулось высоко в небо.

Кое-кто из сдельщиков стал мастерить из пороха фейерверки и взрывать старые ящики и бочки. Занятие не слишком безопасное, но Росс не вмешивался — эти люди умели обращаться со взрывчаткой, и если могли уцелеть внизу, то и сейчас им можно было довериться. Действо страшно понравилось женщинам и ребятне, они визжали от ужаса и смеялись, когда вокруг сыпались щепки и искры. Позже устроили пир, поджарив на костре поросенка, а на углях — картошку.

Тем временем зашло солнце, раскрасив на прощание пейзаж: на укутанном дымом склоне долины появились пятна синего, зеленого и коричневого. Грубые лица, у юношей еще без шрамов, мозолистые ладони, поднятые кружки, шутки и смех, флирт молодежи и брюзжание стариков — прекрасное время в атмосфере товарищества.

— Наш холм весь покрыт шрамами, — сказал Росс. — Пустая порода, шурфы и сараи. С каждым месяцем остается всё меньше растительности.

— Но без этого никто из нас не прожил бы, — заметила Демельза.

— Твоих братьев здесь нет.

— Да. Сэм пошел домой за Дрейком, но так и не вернулся.

— Могу понять, почему Дрейк пока не хочет развлекаться.

— Наверное, мне стоит за ним сходить, — предложила Демельза.

— Нет. Оставь его. Пускай Сэм этим займется. Думаю, Дрейк должен сам с собой разобраться. И на это потребуется время.

— Завтра ты снова уедешь?

— Да. Мне нужно повидаться еще кое с кем. А потом дождусь возвращения Бассета.

— Когда он приедет?

— Его ожидают в субботу.

— На что ты надеешься, Росс?

— Особо ни на что.

Глава двенадцатая

Когда в понедельник Росс ехал к воротам Техиди, он размышлял о том, что когда пробовал действовать тактично и прибегать к мягким способам убеждения, то не так уж часто добивался успеха. Однажды в суде он пытался спасти юного шахтера от тюрьмы, а в результате это привело к его смерти. Полный провал, вот к чему привело игнорирование и такта, и тактики. Потом я защищал собственную жизнь, скорее против воли, а под нажимом адвоката, мистера Клаймера, и преуспел. Потом я как-то навестил дорогого друга Джорджа Уорлеггана по поводу всё того же Дрейка Карна, вечно попадающего в неприятные истории, и благодаря смеси угроз и аргументов, главным образом угроз, сумел избавить его от обвинения в краже. А не так давно я наносил визит тому же человеку, к которому приехал сейчас, Фрэнсису Бассету, барону Данстанвиллю из Техиди, и просил его поспособствовать замене смертного приговора шахтеру-бунтовщику на высылку, и не смог уговорить.

С тех пор его отношения с Бассетом стали заметно прохладней. Тем более что Росс отверг его предложение баллотироваться в парламент, а меньше чем через год принял аналогичное предложение виконта Фалмута. И это создавало ложное впечатление, что Росс предпочитал в качестве покровителя не новоиспеченного лорда Данстанвилля, а лорда Фалмута. Это даже могло выглядеть как личная неприязнь. Что совершенно не имело отношения к действительности. Но при мысли о том, как объяснить свои запутанные мотивы, у Росса ком вставал в горле, в особенности учитывая, что подобные объяснения могли бы счесть извинениями.

Да и вообще, как можно объявить об одной из главных причин — что в прошлом году он был счастлив с женой и доволен жизнью в Корнуолле, а в этом — нет?

Когда впереди показался огромный особняк в Палладианском стиле, с благородным портиком и четырьмя павильонами, похожими на сторожевые башни, Росс решил, что если Бассет будет занят, он передаст приветствия, назначит встречу и уедет. Предмет обсуждения слишком серьезен, чтобы поднимать эту тему несвоевременно. Но его милость оказался дома и согласился его принять — лорд Бассет слегка простудился во время поездки и рад был скоротать часок в обществе гостя.

Они обсудили холода не по сезону и как они скажутся на урожае овощей и зерна. Хорошо хоть в первые майские дни небо наконец-то прояснилось. Поговорили об осаде Акры, гадая, поможет ли Сидней Смит продержаться туркам [7], ведь теперь, когда Европа наконец начала восставать против Франции, Бонапарт окажется заперт в Египте, а если он потерпит в Акре поражение, то для возвращения во Францию ему придется прорываться сквозь блокаду.